Из дневника "Попаданца". Необычный попаданец в 1941г. - Фарход Хабибов

Все бойцы истощены, ранены (большинство) но рады нам до невозможности, и их всех погрузили на машины (танки, БТР-ы которые ганомаги) и увезли за полста-сотню километров, в лес. Там уже ждали подготовленные дежурным взводом ложа, местами прикрытые шалашами. Недельку надо на реанимацию, и потом немцам кранты, ребята очень обозлены на немцев. Тем более взаимопонимание, и чувство локтя в подвалах развили бешеное.

А мы убрались, собрали оружие, которое пригодно (особенно два Небельверфера, и дохерадзе выстрелов к ним), и танковопехотной колонной рванули вперед, к месту затайки. Когда прошли километром 15 (3 часа) грузовики вернулись обратно, и пехота погрузилась в машины, и с громадной скоростью аж до 40 км в час мы поехали на место новой дислокации. Там где мы тусовались в ночь перед рождеством, едрид мадрид, перед нападением на нападающих (тавтология, но факт) на крепость.

И часика через полтора мы уже были на месте, в лагере тишина, крепостники отдыхают, врач им какие-то диеты назначил, чтоб, постепенно к жрачке привыкли. Некоторые по трое суток оказывается не ели, и даже больше, и плотный обед их бы погубил. Обидно столько терпеть, не сдаваясь немчуре, воюя геройски и умереть от переедания.

Ну это все что касается вчерашнего дня, а сегодня с утра все бойцы ДОН-16, как положено занялись физподготовкой, затем завтрак, и потом командиры повели свои взводы на подготовку. Дежурный взвод вчера оборудовал стрельбище, ну поляну в лесу расчистили от деревцев. И взвод Никифорова отправился на стрельбище, надрачивать технику отстрела гансонациков. Танкисты само собой начали свои танки ласкать, Ивашина ваще от четверки немецкой хер отгонишь, даже ночью умудрился в ней спать скотина. Разведчики со своим командиром Онищуком ушли в лес, да поглубже, чтоб технику скрадывания (или подкрадывания) отточить. Саперы во главе с преподобным Прибыловым свалили тоже подальше мастрячить свои антигерманские подляны, опять наверно запчасти к "Аццкому Лисапету" готовят. Кстати у крепости вчера целых три взрывсистемы они инсталлировали, и штук десять шрапфугасов, на память, типа носи Адик на здоровье.

Даже Эрисханов себе занятие нашел, забрал с собой немецких партизан (ну бывших гитлеровских вояк) и муштрует их реалиям РККА, и партизанской войны, фотки того как эти эксвермахты мочили своих непримиримых, каждый видел, на крючке каждый капитально.

А я сижу и думу думаю, на пожрамший желудок думы прут как мухи на… короче на объект достойный интереса, мушиных вонючих инстинктов. Кто я тут, кто мы для командования РККА, что делать, и почему Чернышевский. Млеать а при чем тут Чернышевский, хотя фиг с ним, он роман написал, а что делать тоже не знал. Прям так и написал роман "Что млеать делать". Ну, дивизия конечно хрен с ним, хоть я и в теле старлея, но я ж максимум в реале взводом командовал, мне ротный уровень как среднему американцу дифференциалы и интегралы решать (или их вычисляют?). Для меня командование полком уже как биполярная математика для чихуахуа, вот засада, тут люди в меня верят, и ждут откровений покруче, чем от Нострадамуса, ну или Ванги.

Тут подходит худой высокий дядя с петлицами полковника из деблокированных из крепости, встаю, как положено, козыряю, он говорит:

— Старший лейтенант, можно с вами поговорить?

— Да товарищ полковник, старший лейтенант Каримов командир сводного отряда из окруженцев и бывших пленных.

— По рассказам красноармейцев я понял, что ты командуешь отрядом?

— Да товарищ полковник, так получилось.

— Интересно получилось, у тебя под командованием даже капитан НКВД.

— Говорю же товарищ полковник, это сборная солянка.

— Старлей расслабься, я полковник Иван Онисимович Старыгин, и благодарен тебе и твоим ребятам за то, что помогли нам, мы как попали в ловушку 22 июня, так и думали все кранты нам. Но, слава богу, вы успели, у нас уже и боеприпасы кончались, да и маковой росинки два три дня не видели.

— Просто мы товарищ полковник, слыхали, как тут плохо, и поспешили на выручку.

— А мне ваша выдумка насчет ДОН-16 понравилась, представляю, что немцы думают, откуда ж взялась у них в тылу целая моторизованная дивизия. Нука расскажи, как это вы так умудрились, до жизни такой дойти.

И я рассказал полковнику, все начиная с 22 июня, само собой все что было от 22 и до 24 со слов Онищука.

— Ну пограничники, ну молодцы, почему же теперь к своим не пробиваетесь, как требует устав?

— Товарищ полковник, пробиться к своим не имеем возможности, из двух батальонов, имевшихся у нас, до наших дошел бы только взвод. Далеко и опасно, не думаю, что мы имеем право терять бойцов, тем более тут в тылу немцев мы уже положили их почти полк, плюс танковый батальон в довесок. Теперь начнем активные диверсии, попробуем перерезать транспортные пути, чтоб враг захлебнулся от недостатка необходимых припасов.

— Логично старлей, логично, пусть уставу противоречит, но это более реально, и более необходимо. У меня есть к тебе предложение.

— Да товарищ полковник.

— Расслабься, говорю, и давай просто Иван Анисимович я. Так вот Каримов, предлагаю, что бы не было разбродов среди красноармейцев, взять командование на себя. Но чисто свадебным пока генералом, ты пусть и старлей, но справился не хуже майоров. Ты станешь начальником штаба, но так-то командуешь всем сам, я тебя как бы званием прикрываю, как же так командир дивизии да старлей.

— Да мне кажется, вы правы, а то уже некоторые красноармейцы и командиры смотрят уже с неодобрением. И за то, что не прорываемся к своим, и про то, что старлей командую почти полком.

— Ну вот и молодец, а я пока пригляжусь к вашему быту, да и Онищук мне твой понравился, геройский парень, а когда там в крепости в атаку немцев твоих повел Бернхардт, мы не знали же что они теперь наши, ох и испугались, думали к фрицам помощь подошла. А это оказывается к нам помощь, и расчесали они австрийских фрицев. Бернхардт ваш тоже просто находка, теперь надо этих перекованных немцев как то прикрепить к РККА.

— Это как Иван Анисимович, записать в списки РККА, что ли?

— Нет, Каримов, типа повязать кровью что ли.

— Так мы уже, — говорю я и передаю полковнику пачку фото, расстрела непримиримых нациков, — все они фото видели, и знают Иван Анисимович, что назад дороги нет.

— Ну, все, я думаю молодцы, почаще используйте их, что бы крепче привязать, да и пропаганду и агитацию не забывайте. Ведь шантажируемый боец воюет хуже сознательного, надо им рассказать о идее коммунизма, о том как живет наша страна, и т. д.

— Да, тем более ими командует Бернхардт, старый коммунист с времен гражданской войны, и Эрисханов, сын старого партийца, они уж воспитают, им я верю.

К тому времени пришел час обеда, и старшина пригласил нас на кухонную поляну, где за столом со скамьями уже сидели товарищи командиры (правда, не все). За обедом (чем вермахт послал) все перезнакомились с Иван Анисимовичем. И я представил его как нового командира ДОН-16, правда не всем понравилось, Онищук, Эрисханов, Ивашин и Абдиев скривили рожи, ну ничего потом объясню им, что и как. Иван Анисимович представил меня как начальника штаба, тут рожи моих друзей наполовину исправились.

После обеда Бернхардт и Старыгин ушли в лес, посекретничать, меня погнали, мол нечего молодой шелупони под ногами рассекать. Ну и я пошел к Онищуку, туда ж собрались все остальные, ну те кто кривил рожи от нового командира. Братве объяснил я рамсы, что за классный дядька Старыгин, и т. д., в результате взаимопонимание было достигнуто.

Затем вместе мы прошлись по госпитальной поляне (язык не повернется назвать ее полянкой, да прям полянище). За половину суток многие крепостники уже начали приходить в себя, заблестели глаза и более радостными стали лица. Правда нормальную жрачку дохтур наш пока запрещал и их кормили облегченным вариантом. Наваристым бульоном из коровы (бульон второго дня), овцы и трех кур (бульон третьего дня) ререквезированых у полицаев, сучье племя сразу на месте было интегрировано в мировую экономику (замочили сук). Коняшку освобожденного из полицаячих рук, оставили пока вместе с подводой, на бульон третьего дня (хотя нет подвода, старшина говорит, невкусная попалась).

Ох, натерпелись ребятки, из 21 июня райской советской жизни, бац и сразу транзитом в ад 22, но ничего, они и так уже немчуре на орехи дали, теперь они обстрелянные, непримиримые, и злые к немцам, теперь настучат по жопе и другим выступающим частям вермахта. Шли мы вроде, специально не направляясь куда, а инстинкт вывел к огороженному углу полянищи, вот сука инстинкт, там оказывается, человек двадцать женщин-военнослужащих было, из крепости.

Тут навстречу выходят из-за огороженнности две девушки, и у той, что повыше такое знакомое лицо. Кстати пока я сюда попал, мне было 38 лет, а тут 28 (по документам смотрел), перенос скостил десятку мучительно прожитых лет. Та, что повыше так похожа на мою Маняшу, я аж от удивления сказал: