Жребий некроманта. Надежда рода (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

Всё же я злобно скрежетнул зубами и глянул в другую сторону. Там в гордом одиночестве восседала Корсакова. К ней никто не стремился подойти. И я уже знал почему. Румянцева с неодобрением сказала мне, что княжна известна своим острым язычком, который беспощадно жалил всех подряд. Положение её отца позволяло ей не думать о последствиях. Вот поэтому около неё никто и не крутился.

Неожиданно мои мысли прервал Шурик. Он томно вздохнул, глядя на раскрасневшуюся Румянцеву:

— Иван, как ты думаешь, она обручена? Или у неё есть жених?

— Не знаю, — пожал я плечами, с неудовольствием покосившись на восторженное лицо брата. О портале сейчас надо думать, а не о бабах. — Спросить у неё?

— Только как-нибудь исподволь. Не в лоб, — тихо проговорил он и смущённо потупил взор.

— Договорились, — хмыкнул я. — Сейчас пара начнётся и спрошу.

Но всё вышло не так, как я рассчитывал. Перерыв закончился. И Румянцева весёлой козочкой поскакала в мою сторону, но вдруг остановилась, испуганно глядя чуть в сторону от меня. Тут же рядом со мной величаво присела княжна. Румянцева мигом передумала идти в мою сторону и заняла другое место. Да и Шурик шустро свалил из-за парты, сказав, что ему отсюда плохо слышно.

Мы с Корсаковой остались вдвоём, вызвав активное перешёптывание среди студентов. А у Хрюна челюсть так и вовсе отвисла до дряблой мошонки. Ведь княжна по собственному желанию уселась рядом со вчерашним крестьянином, да ещё и его врагом.

Тем временем всё тот же преподавать начал лекцию. А Корсакова с усмешкой прошептала:

— Вы мне должны, Иван. Я спасла вас от этой зануды.

— Не называйте так моего брата, ваше светлейшество, — иронично проговорил я, принявшись записывать главные постулаты, изречённые преподом.

— Вы поняли о ком я. Вон о той курице, — проронила девушка и небрежно кивнула на Румянцеву.

— Ничего она не курица, — заступился я за свою знакомую. — Вполне милая, образованная девушка.

— Вы лжёте. Вы о ней совсем другого мнения, — тонко улыбнулась княжна, внимательно посмотрев на меня.

— А вы, сударыня, чего вообще ко мне подсели? — пробурчал я, немного злясь на себя за то, что Корсакова так легко раскусила меня. — Брата моего напугали. Ему теперь кошмары сниться будут. Румянцеву вон тоже…

— Скука одолела меня, — выдохнула Корсакова и поправила волосы.

— А я, значит, клоун?

— Вы небанальный, — ответила она вполне серьёзно. — Да и мне просто любопытно узнать, как теперь к вам будут относиться студенты. Они ведь не забудут, что рядом с вами за партой сидела сама Корсакова. А с другой стороны — вы провинциальный дворянин, да ещё и приёмный сын. Но у вас дар адепта некромантии второго уровня. Некоторые студенты, те, что поумнее, уже считают, что вы бастард какого-то сильного столичного мага смерти. И вот скажите, как к такой противоречивой особе относиться?

— Любить, холить и лелеять. И вообще… у вас всегда была склонность к экспериментам над людьми? — хмуро проронил я, приподняв левую бровь. — Вы только ради этого подсели ко мне? Дабы увидеть, как это скажется на мне?

Княжна довольно улыбнулась и промолчала. А перед третьей лекцией она отсела от меня. Шурик же наоборот — трусливо вернулся. И мне пришлось до конца занятия отвечать на его вопросы о княжне. Но в первую очередь брата, конечно же, волновала Румянцева. Та последнюю лекцию просидела недалеко от князя Муромцева.

Я подумал, что Ватрушечка потеряла ко мне интерес. Но когда мы выходили из аудитории, Румянцева незаметно вложила мне в руку клочок бумаги и таинственно подмигнула. Мне удалось прочитать её послание на пути к общаге. Там был написан адрес, время и название трактира. Хм… любопытно. Но Шурику об этом лучше не говорить, а то заревнует.

Уже в общежитии я поинтересовался у комендантши не телефонировал ли мне кто-нибудь. Она ответила отрицательно. Тогда я вместе с Саньком поднялся в нашу комнату, покемарил немного, сгонял на стадион, позанимался и уже ближе к вечеру причёсанный и вымытый вышел за территорию академии.

На Царьград к этому времени стали опускаться сумерки. Ещё чуть-чуть и зажгутся фонари. Хорошо хоть трактир находился не так далеко. Мне не пришлось тратиться на извозчика. Я добрался до места на громыхающем трамвае и потом ещё немного поработал ножками.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В итоге я остановился возле трактира с говорящим названием «Сладкая редька». Тут-то меня и должна ждать Елизавета Румянцева. Интересно, о чём пойдёт разговор?

Я нырнул внутрь и обнаружил приличных размеров зал с деревянными столами, накрытыми чистенькими скатертями. Здесь степенно пили и ели сплошь дворяне. А прислуживали им бойкие девицы в длинных сарафанах. В углу же на лакированном рояле играл весёлый краснощёкий парень. И звуки музыки смешивались с голосами людей, звоном ложек и стуком кружек.

Я внимательным взглядом оглядел зал, вдыхая запахи еды, пива и кваса, но не увидел Румянцеву, хотя уже наступило время нашей встречи. Опаздывает?

Но тут я заметил бледнокожего юноша со взором горящим и золотистыми волосами. Парень оказался похож на исхудавшего Есенина и… Румянцеву. И ещё он приглашающе махал мне рукой. Кажется, я начал догадываться, что происходит…

Я подошёл к его столу, на котором уже красовались две кружки пива, тарелка с сушёной рыбкой и мясная нарезка, и уверенно спросил:

— Добрый вечер, сударь. Я так полагаю, что вы брат Анастасии?

— Так и есть, — приветливо кивнул он головой, напоминающей золотой одуванчик. — Присаживайтесь, Иван. Я взял на себя смелость заказать вам то же самое, что и себе.

— Премного благодарен, — подчёркнуто вежливо сказал я и спокойно сел за стол. Хотя внутри меня всё кипело от возмущения. Похоже, Румянцева нагло меня обманула.

Парень виновато улыбнулся и подтвердил мои мысли:

— Вы уж извините, Иван, что так получилось. Анастасия не смогла прийти. Ну и я смекнул, что раз уж так вышло, то это повод нам познакомиться. Всё-таки в столице не так много некромантов нашего уровня. Вас же не огорчил мой поступок?

— Нет, что вы, — выдохнул я, разложив салфетку на коленях.

— Вот и славно. Меня, кстати, зовут Николай. И давайте сразу перейдём на «ты»? Зачем нам двум магам смерти этот банальный официоз? — проговорил брат Румянцевой и заразительно улыбнулся.

Я непроизвольно улыбнулся ему в ответ и стал украдкой рассматривать парня. На вид ему было лет двадцать пять. Он носил строгие брюки, старомодный приталенный пиджак серого цвета и белую рубашку. Но кое-что меня смутило, а именно — манжеты пиджака оказались слегка истёртыми, а на рубашке таился едва заметный шов. Как-то не вязались дорогие украшения Румянцевой с поношенными шмотками её брата.

Но вслух я, конечно, не стал ничего говорить. Вместо этого я следом за Николаем поднял кружку и пригубил пиво. Оно оказалось вполне годным, и после него как-то охотнее пошёл разговор.

Румянцев оказался весёлым собеседником. Он сыпал шутками, рассказывал о ремесле некроманта и о забавных случаях в академии магии. А я слушал его с открытым ртом и впитывал информацию, как губка.

И уже спустя час я считал Николая отличным парнем. Правда, в этом меня ещё убеждали несколько опорожненных кружек пива. Хмельной напиток оказался довольно крепким и прилично дал мне по шарам. Я даже начал пьяно икать и широко улыбаться.

Но и Николая тоже порядком развезло. Возможно поэтому он вдруг понизил голос и доверительно прошептал, склонившись грудью к столу:

— Слушай, Вань, а ты заработать хочешь?

— Хочу, — выдохнул я, пытаясь сфокусировать взгляд на его лице.

— А что если мы с тобой займёмся производством нелегальных артефактов? Денег заработаем столько, что сможем в них купаться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ого! — удивлённо выпалил я и даже немного протрезвел. Мне же самому недавно в голову приходила подобная мысль. — Но ведь нельзя же… закон не велит…

— Да плевать на этот закон! — зло рыкнул Румянцев, ударив кулаком по столу. — Богатеи плюют на него и делают что хотят. А чем мы хуже? Я тебя спрашиваю… Чем?