Ювенилия Дюбуа - Николай Александрович Гиливеря

подумывал закрепить наш союз официально в следующем году, но, походу, не суждено. Возможно, это даже к лучшему. Скорее всего она сейчас сидит со своим новым любовником в каком-нибудь отеле и рассказывает про то, как её парень-писака достал её своим занудством. Я думал, что Мэри моя навсегда, но я чертовски ошибался. Скорей всего в этой жизни я еще встречу своё. — В голосе слышалось разочарование и грусть. Перестав говорить, мужчина продолжил поедать пельмени, запивая их маленькими глотками спирта.

— Я в этом не сомневаюсь, Марк, все будет хорошо.

Следующие пятнадцать минут пара неторопливо ела и обсуждала разные темы, начиная от политики и заканчивая экологией. Тарелки опустели, стаканы тоже. Подозвав официанта, Марк расплатился, оставив хорошие чаевые. Писатель вместе со своей спутницей отправились на свежий воздух, решив немного пройтись по тихим, почти безлюдным улицами Лондона.

— Спасибо за вечер, Марк.

— А тебе за уборку.

— Это точно! — Оба посмеялись. Не то, чтобы эта была грандиозная шутка. Нет. Просто люди провели хорошо время и, вспоминая сегодняшние моменты, становилось весело и тепло на душе. — Знаешь, Марк, я бы с радостью гуляла хоть до утра, но мне завтра рано на работу.

Намек был очевиден. Не замедляясь и не тянув кота за хвост, Марк достал сотовый, набирая номер такси.

— Сейчас я вызову такси.

Машина подъехала к дому, Леа попрощалась с Марком и сказала, чтобы тот приходил на прием в ближайшие дни и еще раз пообещала во всем разобраться. Вышла из машины, еще мгновение, и она скрылась за железной дверью. Марк смотрел на дом не отрываясь, и о чем-то размышляя. Водитель поинтересовался:

— Куда едем дальше?

Тоска охватила писателя. Он не хотел возвращаться в пустой дом и рыдать от безвыходности.

— В ближайший клуб.

8

В десяти минутах езды располагался клуб, о котором писатель даже и не догадывался. Расплатившись с таксистом, он прошел в конец очереди, состоящей из шести людей. Марк отчетливо слышал, что люди называли свои имена, а это значило, что клуб на сегодня был кем-то снят и вряд ли его туда пустят, так как его не будет в списке приглашенных, если, конечно, виновник торжества не внес писателя в список в надежде, что тот случайным образом решит напиться и придет именно в этот клуб. Последний человек перед Марком назвал своё имя и его беспрепятственно пустили в помещение. Охранник недоуменно взглянул на мужчину, затем на список посетителей, затем перевел взгляд опять на мужчину.

— Вы кем будете, сэр? Ваше имя и фамилию, пожалуйста. — Этот лысый кабан явно не был в духе, такие ребята вообще в духе никогда не бывают.

— Здравствуйте. Марк Фаст.

— Марк, ты же понимаешь, что эта частная вечеринка и тебя нет в списке приглашенных? А если тебя нет в списке, это значит, что ты не приглашен.

— Я прекрасно понимаю это, сэр, но, видите ли, какое дело… Моя жизнь стала невыносимой, мне срочно нужно напиться. И так получилось, что я набрел на этот клуб, а желания искать другой у меня нету. Может вы впустите меня по-тихому, а я в долгу не останусь, финансово вас награжу за помощь и понимание.

— Слушай ты, клоун, иди-ка ты отсюда поскорее, пока я не вышел из себя и не переломал тебе все кости. Ты за кого меня принимаешь? Мне твои подачки не нужны, очень влиятельный человек заплатил мне достаточно, что бы я не впускал таких клоунов, как ты. — Лицо охранника побагровело, кулаки сжались от злости и были готовы в любую секунду нанести сокрушающий удар в челюсть «клоуна».

Писатель ничего не успел ответить или уйти, как с обратной стороны заведения открылась

дверь, из неё показалась голова сорокалетнего мужчины с длинными волосами.

— Даниель, там одна дрянь напилась, наблевала в туалете и вырубилась, выкинь её. А это что за парень? Почему не впускаешь? Проблемы какие-то?

— Хорошо сэр, будет сделано. Этот клоун пытался пройти, хотя в списке его нет. Не беспокойтесь, он уже уходит, а если нет, то я ему в этом помогу.

Мужчина, к которому обращался охранник, снял очки, вгляделся в писателя, который явно уже понял, что все обломалось.

— Подождите-ка, вы случайно не Марк Фаст?

— Он самый. — Уставшим и немного обиженным голосом ответил писатель. «Да, вот он мой билет в этот гадюшник!» — радостно отметил он сам для себя, но не подал вида.

— Чёрт, обожаю ваше творчество. Какими судьбами вас забросило к нам, обычным смертным?

— Благодарю. Ну а сами как думаете? Напиться, конечно.

— Так чего же вы ждете? Заходите! Даниель, впусти гостя!

— Как скажете, сэр. — Верзила со злобой на лице, но все же отошел в сторону, пропуская Марка внутрь.

Писатель пошел следом за мужчиной, а за ними последовал охранник, чтобы выполнить приказ хозяина. В помещении играла непонятная музыка, Марк окрестил её «музыкой наркоманов». Народу было внушительно, но не так, чтобы нельзя было протиснуться. Писатель сразу приметил барную стойку. Мужчина остановился, развернулся к писателю, прислонившись к его уху, чтобы Марк услышал:

— Я вас покину, Марк, но скоро присоединюсь. А вы пока развлекайтесь, выпивка вся оплачена, так что пейте, сколько влезет абсолютно бесплатно.

— Огромное спасибо! Могу ли я узнать, кому я обязан такому теплому визиту? В честь кого праздник?

— В честь меня! День Рождения, мать его!

— Поздравляю вас, всего.

— Спасибо, Марк, но тут нечего радоваться. В общем, вы уже заметили, вон там бар. — Пальцем мужчина указал на северную часть. — Я скоро к вам присоединюсь.

— Еще раз спасибо.

Мужчина улыбнулся и, развернувшись, растворился в толпе. Писатель двинулся к барной стойкие. За ней стояла молодая девушка с вызывающим макияжем, татуировки занимали четверть тела. Фигурой она определённо вышла, да и личико было очень милым. Марк сел на свободное место, бармен незамедлительно отреагировала, но ничего не говорила, молча ожидая заказ.

— Мне двойную порцию водки, будьте добры.

Девушка, все так же, сохраняя молчаливость, достала снизу барной стойки уже открытую бутылку дорого спирта и ловким движением руки налила двойную порцию уже в стоящий на стойке стакан. Затем ретировалась, обслуживая только что подошедших гостей. Писатель одним рывком осушил стакан. Закуски под рукой не оказалось, хотя она ему и не была нужна. Через треть минуты Марк повторил заказ. Затем снова. Бармен все так же не произносил ни звука. Нельзя было сказать, что девушка была чем-то обижена или обеспокоена. На вид не была уставшей или оскорблённой, но ни с кем не заводила разговор. Это показалось очень странным фактом, хоть и