Черные бушлаты. Септология - Александр Конторович

— Спасибо, Вили. — Гауптман встал и коснулся руки лежащего на кровати товарища. — Я бы посидел с тобою еще, но штаб-артц сказал — десять минут!

— Я должен сказать еще кое-что! — заволновался раненый.

— Ну?

— У него была винтовка… я ее сразу узнал, это оружие гауптмана Нойбаха.

Хорст тяжело опустился на край кровати.

— Это точно?

— Русский сам после сказал мне, что гибель наших товарищей — дело его рук…

— Разрешите войти, герр гауптман? — Хорст остановился на пороге.

— Входите, Генрих. — Кранц привстал из-за стола, указывая гостю на стул. — У вас есть что-то новое?

— Да, герр гауптман. Хотя я не назвал бы эти новости приятными…

Он уселся на стул и положил на стол лист бумаги.

Хозяин кабинета быстро просмотрел рапорт.

— Ага… Вот, значит, как… Ну и что же ваш обер-лейтенант? Он пришел в себя?

— Да, герр гауптман. Я разговаривал с ним буквально час назад. И сразу же отправился к вам. Оттого и не успел изложить это в рапорте.

— Ничего, Генрих, это можно сделать и позже. Особенно если есть что рассказывать.

— Есть. Со слов обер-лейтенанта, из района оцепления прорвалась группа солдат противника. К ней навстречу, со стороны ближайшей железнодорожной станции, выходили несколько связных. Один из них был убит нашими стрелками, а второй ранен. Надо полагать, эту пару страховали еще несколько человек. Они и атаковали наших снайперов, застрелив стрелка-корректировщика и ранив обер-лейтенанта.

— Так…

— Ему удалось поговорить с тем человеком, который это сделал.

— То есть, Генрих, его не добили? Почему? Не сочтите меня жестоким, но это совсем не похоже на почерк русских. Они не оставили бы в живых человека, который только что убил одного из них.

— Тут все гораздо сложнее, герр гауптман… Этот нападавший, со слов Розмайера, был уже немолод. На вид — лет сорок пять — пятьдесят. Возможно, что и старше — обер-лейтенант не очень хорошо его разглядел, тот был сильно вымазан в грязи. Ему русский представился полковником.

— Вот даже как?!

— Да… Полковник не очень-то интересовался, зачем и почему стрелки находятся на позиции, спросил лишь, откуда обер-лейтенант. И когда тот назвал нашу школу, русский не без самодовольства сказал, что все понесенные нами за последнее время потери — дело его рук!

— Самоуверенное заявление!

— Ничуть, герр гауптман. Розмайер узнал его винтовку — это оружие моего заместителя.

— Так, значит, Генрих, тот русский на мотоцикле…

— …и этот полковник — один и тот же человек.

— И этот человек отпустил вашего снайпера?

— Со слов полковника, раны Розмайера исключали его дальнейшее нахождение на воинской службе. Поэтому он не счел его особенно опасным. Тем не менее русский заминировал его оружие. Вернее, винтовку его помощника. Снайперскую винтовку он унес с собой.

— Заминировал? Каким образом?

— Пока это неясно. Я еще не производил осмотра оружия. При попытке произвести выстрел винтовка взорвалась в руках обер-лейтенанта. Его контузило, он потерял правый глаз. Повреждена кисть правой руки, и обожжено лицо.

Кранц встал из-за стола и прошелся по кабинету. Вернувшись, сел на свое место и задумался. Хорст молча сидел на своем месте.

— Генрих, то, что вы сейчас сообщили, очень важно! — Кранц потер переносицу. — Полковник… А ведь русскими в окружении командует майор из Особого отдела! Почему же не этот полковник, ведь он старше по званию?

— Я тоже об этом подумал, — кивнул гость.

— И к какому выводу вы пришли? — Хозяин кабинета с интересом посмотрел на своего собеседника.

— Он только недавно прибыл сюда. Именно его везли на мотоцикле в монастырь. Вы позволите карту, герр гауптман?

— Ради бога, Генрих! Возьмите. — Кранц протянул собеседнику карту.

Хорст встал со стула и, подойдя к рядом стоящему столу, разложил карту на нем.

— Вот, герр гауптман, посмотрите. Здесь, — палец снайпера уткнулся в точку на карте, — погибает мой заместитель. Вот тут, — палец сместился в сторону, — через несколько дней происходит стычка на дороге и бой в монастыре.

— Так, — кивнул хозяин кабинета.

— А вот здесь, — снова передвинулся палец визитера, — нападение на Розмайера.

Снайпер взял в руки карандаш и соединил указанные точки тонкой линией.

— Что вы на это скажете, герр гауптман?

— Он пришел со стороны фронта… что-то забрал и уходит в наш тыл… Нет. Не в тыл, Генрих! Он идет вот сюда! — Кранц указал точку. — Вы знаете, что здесь?

— М-м-м… Поле?

— Недостроенный аэродром! Он ждет самолета!

— Вы полагаете?

— Подумайте сами. Полковник. Приблизительно — пятьдесят лет. Явно из старослужащих еще царской армии. Во всяком случае, я ничем другим не могу объяснить его поведение по отношению к Розмайеру. Но уже достаточно обработанный большевиками, иначе он не стал бы минировать оружие обер-лейтенанта.

— Логично.

— Что делает такой чин в нашем тылу?

— М-м-м…

— Перефразирую. Какую ценность должно иметь что-либо, если только для того, чтобы это забрать, прислан офицер такого уровня?

Начальнику Управления разведки и контрразведки Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии адмиралу Канарису

РАПОРТ

Докладываю Вам, что согласно плану операции «Черные купола» мною были разработаны и проведены мероприятия по уничтожению остатков воинских подразделений противника, базирующихся в районе проведения операции.

Перед началом мероприятий в расположение противника была направлена спецгруппа, сформированная из солдат полка «Бранденбург-800». Указанная группа выдала себя за бойцов десантного подразделения противника. Для этого аналитиками и технической группой заранее была разработана легенда и подготовлены документы, подтверждающие полномочия старшего группы. Ранее проникший в бункер обер-лейтенант Виктор Никуленко, умело используя захваченные при разгроме группы парашютистов противника документы и подготовленную мною легенду, сумел убедить командование противника в том, что является сотрудником военной разведки, направленным для установления связи. По указанному им адресу прибыл связной, посланный начальником Особого отдела майором Осадчим. Нами был подготовлен и передан связному приказ от имени командования противника, предписывавший передать бункер специальной группе и выдвинуть все подразделения красных на прорыв к фронту. Этот документ был благополучно доставлен майору Осадчему. По истечении оговоренного времени в бункер прибыла группа полка «Бранденбург-800» под командованием гауптмана Рольфа. Он передал майору карту с направлением выхода и сообщил порядок выдвижения частей к фронту.

… октября 1941 года в 01.25 красные оставили занимаемые позиции и направились по указанному им маршруту. Для уничтожения противника мною была дана команда на организацию засады по пути его следования.

Для этой цели были привлечены расквартированные в окрестностях подразделения вермахта. Заранее выдвинутый в район прохождения красных 11-й отдельный танковый батальон, совершив обходной маневр, занял позиции в лесу, замаскировав технику. Солдатам был отдан строжайший приказ, запрещавший покидать расположение части и разводить костры для обогрева и приготовления пищи. Благодаря этому боковое охранение красных не сумело обнаружить батальон и было бесшумно ликвидировано передовыми дозорами.

По достижении условленного рубежа авианаводчиками был организован воздушный налет на колонну противника. Благодаря успешным действиям авиации, противник был рассеян и в панике отступил в лес.

Одновременно с этим танки 11-го отдельного танкового батальона нанесли удар в тыл отступающих подразделений красных. Наскоро организованное сопротивление противника не смогло задержать наступление батальона, и вскоре остатки частей были сбиты с их позиций, разрезаны и окружены.

Артиллерийско-минометный налет по позициям противника не позволил их командирам организовать дальнейшее сопротивление.

Уцелевшие солдаты противника были разоружены и захвачены в плен.

Наши потери составили:

— подбит и поврежден один самолет (совершил вынужденную посадку, экипаж цел);

— уничтожено три средних и один легкий танк;

— подбито и эвакуировано с поля боя два легких и один средний танк;

— уничтожено три миномета;

— потери среди личного состава составили:

— 7 офицеров, 9 унтер-офицеров и 35 солдат — погибли;

— 3 офицера, 5 унтер-офицеров и 66 солдат — ранены и эвакуированы с поля боя;

— без вести пропало двое солдат и один унтер-офицер.

Потери противника составили:

— один средний танк уничтожен;