Теософические архивы (сборник) - Елена Блаватская

«Не имеется убедительных оснований, чтобы говорить о каком-либо специальном органе, или седалище памяти», – пишет профессор Дж. Т. Ладд. – «На самом деле, каждый орган, каждая область, каждый участок нервной системы имеет свою собственную память».[630]

Таким образом, месторасположение памяти находится не там и не здесь, но в любом участке человеческого тела. Расположить ее в одном только головном мозге – это значит ограничить и принизить вселенский разум и его бесчисленные лучи (манасапутра), которые наполняют каждого разумного смертного. Поскольку мы пишем прежде всего для теософов, мы мало заботимся о «психофобических» предрассудках материалистов, которые могут также прочесть это и презрительно фыркнуть при упоминании «вселенского разума» и высшей ноэтической души человека. Однако зададимся вопросом, что же такое память. Нам говорят, что «представление чувств и образов памяти – это временные стадии сознания». Но что такое само сознание? – спросим мы опять. Профессор Ладд отвечает, что «мы не можем дать определение сознания».[631] Таким образом, задавая вопросы физиологической психологии, мы должны удовольствоваться спорами о различных состояниях сознания, производимыми при помощи субъективных и не подлежащих проверке гипотез других людей; как отмечает тот же автор, «в вопросах, касающихся физиологии головного мозга, знатоки понимают столь же мало, как и новички». Гипотеза за гипотезой, и мы можем придерживаться как учений наших провидцев, так и догадок тех, кто отрицает существование этих провидцев и их мудрость. Это тем более возможно, поскольку, как говорит тот же ученый, «если метафизика и этика не могут должным образом диктовать свои факты и выводы такой науке, как физиологическая психология… то эта наука, в свою очередь, не может должным образом навязывать метафизике и этике те заключения, которые она делает относительно факта сознания, объявляя о своих мифах и небылицах, облеченных в надежно установленную историю мозговых процессов».[632]

Далее, поскольку метафизика оккультной физиологии и психологии постулирует, что внутри смертного человека находится бессмертная сущность, «божественный разум», или ноус, чьим бледным и часто искаженным отражением является то, что принято называть «умом» и человеческим интеллектом – сущность, отделяющаяся от человека во время каждой инкарнации, – мы говорим, что оба источника «памяти» содержатся в этих двух «принципах». Мы различаем их как высший манас (разум, или эго) и кама манас, то есть разумный, но земной, или физический интеллект человека, заключенный в материи и связанный с ней, и потому подверженный ее влиянию; с одной стороны, всесознающая ЛИЧНОСТЬ, которая периодически перерождается (поистине, СЛОВО создает плоть!) и остается самой собой, и с другой стороны – отраженный от нее «двойник», меняющийся с каждым новым перерождением, личность, сознающая лишь один жизнепериод. Последний «принцип» является низшей личностью, или тем, что проявляясь через нашу органическую систему, действует в этой иллюзорной плоскости, воображая себя ego sum [самосущим], и впадает в то, что буддийская философия клеймит как «ересь разъединенности». Первую мы называем ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬЮ, последнюю – личностью. От первой происходят все ноэтические элементы, а от второй – психические, то есть, в лучшем случае «земная мудрость», подверженная влияниям всех хаотических раздражений, исходящих от человеческих или, скорее, животных страстей, присущих живому телу.

«Высшее эго» не может непосредственно действовать на тело, поскольку его сознание принадлежит к совершенно иному плану мышления и воображения; «низшее» я способно к этому, и его деятельность зависит от его свободной воли и выбора, причем оно может испытывать тяготение или в направлении своего родителя («Отца Небесного»), или в направлении «животного», которое наполняет его, то есть плотского человека. «Высшее эго», как часть УНИВЕРСАЛЬНОГО РАЗУМА, является безусловно всезнающим на своем собственном плане, но в нашей земной сфере оно имеет лишь потенциальные возможности такого рода, поскольку должно действовать исключительно через свое alter ego – личное я. Хотя это «высшее эго» является проводником всего знания о прошлом, настоящем и будущем, но оно действует через своего «двойника», улавливающего лишь случайные отблески того, что находится за пределами чувств человека, и передающего их определенным клеткам головного мозга (функции которых неизвестны науке), превращая таким образом человека в провидца, предсказателя или пророка, однако память о прошлых событиях, особенно на этой грешной земле, имеет местом своего пребывания исключительно личное эго. Никакая память о явлениях повседневной жизни, имеющих физическую, эгоистическую или низшую ментальную природу, таких как еда и питье, наслаждение личными чувственными удовольствиями, принесение вреда своему ближнему, и т. д., и т. п., не имеет ничего общего с «высшим» разумом или эго. Она не имеет никаких взаимодействий физического плана с нашим мозгом или сердцем, поскольку оба эти органа обладают более высокой силой, чем наша личность; она взаимодействует лишь с такими нашими органами, как печень, желудок, селезенка и т. д. Таким образом, утверждается, что память на события такого рода должна возникать прежде всего в том органе, который первым и вызвал действие, которое привело к запоминанию, и она должна привести к появлению «мысли об этом чувстве», совершенно отличной от «сверхчувственной» мысли. И лишь высшие формы последней – сверхсознательный ментальный опыт – могут коррелировать с мозговыми и сердечными центрами. С другой стороны, память о физических и эгоистических (личностных) деяниях, вместе с ментальным опытом земной природы и биологическими функциями суетного мира, может быть сопоставлена лишь с молекулярной структурой различных камических органов и с элементами автономной нервной системы в каждом органе.

Поэтому, когда профессор Ладд, показав, что каждый элемент нервной системы имеет свою собственную память, добавляет: «Этот взгляд составляет самую суть всякой теории, рассматривающей акт сознательного воспроизведения ментального лишь как одну из форм биологической органической памяти», – то он должен бы упомянуть среди таких теорий и оккультное учение. Ибо никакой оккультист не смог бы выразить такое учение точнее, чем профессор, который заканчивает свой аргумент таким образом: «Мы можем говорить, собственно, о памяти концевого органа зрения или слуха, о памяти спинного мозга и так называемых рефлекторных действий, связанных с продолговатым мозгом, мозжечком и т. д.» Это есть суть оккультного учения – даже в тантрических трудах. Действительно, каждый орган в нашем теле имеет свою собственную память. Поскольку, если он обладает сознанием «своего собственного вида», то каждая клетка необходимым образом имеет память своего собственного вида, а также – свою собственную психическую и ноэтическую деятельность. Отвечая на прикосновение физической и метафизической силы,[633] импульс даваемый психической (или психо-молекулярной) силой будет действовать снаружи вовнутрь, тогда как импульс ноэтической (не должны ли мы назвать ее духовно-динамической?) силы действует изнутри кнаружи. Ибо, поскольку наше тело является оболочкой для внутренних «принципов» (души, разума, жизни и т. д.), то молекула или клетка является телом, в котором обитают ее «принципы» – нематериальные (то есть, недоступные для наших чувств и понимания) атомы, которые образуют эту клетку. Активность клетки и ее поведение определяются ее сущностью, направленной или внутрь, или наружу, посредством ноэтической или психической силы, причем первая не имеет какого-либо отношения к собственно физическим клеткам. Тогда как последние неизбежным образом подчинены закону сохранения и превращения физической энергии, атомы – будучи психо-духовными, а не физическими единицами – действуют по своим собственным законам, как «целостная сущность» в философской и научной гипотезе профессора Ладда, что соответствует нашему «разуму-эго». Каждый орган человеческого тела и каждая его клетка имеют свою собственную клавиатуру, как у пианино, которая регистрирует и излучает не звуки, а ощущения. Каждая клавиша содержит в себе потенциальные возможности добра и зла, создания гармонии или дисгармонии. Это зависит от импульса, который ей дан, и от комбинаций, которые при этом возникли, то есть по существу от характера работы музыканта, «двуликого Единого». Именно деятельность одного или другого «лица» этого Единого определяет природу и динамический характер результата, представленного в виде проявленных феноменов, будь они физические или ментальные. Ибо это двуликая сущность является руководителем человека в целом. Если импульс приходит от высшей мудрости, он вызывает ноэтическую или духовную силу, и результатом будут действия, достойные божественного двигателя; если же это импульс «земной, дьявольской мудрости» (психической силы), то поступки человека будут эгоистичными, целиком основанными на требованиях его физической, то есть животной природы. Вышесказанное возможно представляется чистой бессмыслицей среднему читателю; но каждый теософ должен понимать, что у него имеются как манасические, так и камические органы, хотя клетки его тела отвечают и на физические, и на духовные импульсы.