Демид. Пенталогия (СИ) - Андрей Вячеславович Плеханов

Они вышли на улицу вдвоем – эксперт Коробов и эксперт Антонов. Майор вскрыл новую пачку «Винстона», извлек сигарету и начал разминать ее. Сухой табак затрещал под пальцами.

– Армейская привычка? – Дема ухмыльнулся. – Это ведь не «Беломор». Так и сломать сигаретку можно, товарищ майор.

– Знаете, в чем сходство между женщиной и сигаретой? И ту и другую перед употреблением нужно хорошенько помять. – Антонов с удовольствием затянулся. И осклабился. Зубы у него были желтые. Прокуренные.

Человек в безукоризненном костюме, с плечами профессионального борца, с умными глазами, желтыми зубами и армейским юмором. Эксперт Антонов. Майор (запаса?).

«Не думаю, что я понял тебя, майор. Слишком мало в тебе такого, что могло бы мне понравиться. Но что-то в тебе есть. Любопытство? Или прищур карих глаз, слишком теплых для такого ледяного лица?»

– Спасибо, что позвали меня, – сказал Демид. – Было интересно, в самом деле. Хотя пока мало что прояснилось. И вряд ли что прояснится.

– Почему это?

– Этот Король Крыс – не ваш. Отдайте его мне. После того, как наиграетесь. Он мне нужен.

– Что, припекло? – Антонов посмотрел искоса – словно в душу залез. – Показали конфетку и отняли? Выдернули из-под самого носа. Зачем он вам, Демид? Хотите продать его журналистам? Или докторскую написать? А может быть, слепить второго такого же Короля Крыс? Конечно, для еды он не годится, но кое для чего очень даже пригоден... Это плохая игрушка, Демид Петрович. Очень опасная игрушка. А наша задача – следить за тем, чтобы опасные игрушки не попадали в руки тех, кто не умеет в них играть.

– Как знаете... – Демид повернулся и поплелся к своей машине.

Глава 5

ИЗ ЗАПИСЕЙ ДОКТОРА ПАНКРАТОВА

Интересный случай: пациентка Елена Прохорова, 23 года. Жалобы: раздражительность, часто повторяющиеся неприятные сновидения. Ей снится, что она маленькая девочка, трагически погибшая в детстве. Болезненно переживает момент собственной «смерти». Повторяемость сновидений: 1—2 раза в месяц, в последнее время чаще. Периодическая депрессия: считает, что жизнь ее идет по неправильному пути, что она должна найти какое-то свое «истинное» место в жизни, соответствующее ее «предназначению свыше». Утверждает, что в памяти имеется большой провал, касающийся последних двух лет. Считает, что выпадение памяти индуцировано «кем-то извне», так как носит избирательный характер: пациентка помнит основные события, произошедшие за эти два года и касающиеся обыденных деталей. Но, по ее утверждению, в течение этого же времени с ней происходил ряд событий, «выходящих за рамки реальности». Что именно она имеет в виду, уточнить не удается, так как попытка обращения именно к этой, якобы «блокированной», информации приводит к припадкам, сопровождающимся sincope [Обморок (фр.).].

Восемь месяцев назад перенесла тяжелый энцефалит неясного генеза (инфекционно-аллергический?). Выпадения в памяти начались именно после перенесенного заболевания. В то же время, по косвенным данным, можно судить, что в упомянутые два года в жизни пациентки действительно имел место событийный ряд, связанный с вовлечением в криминальную сферу. Возможно, она была свидетелем убийств, насилия или сама стала жертвой насильственных действий. Кроме того, из газет за этот период я выяснил, что она и ее муж (сожитель) Демид Коробов имели несомненное отношение к деятельности религиозно-фашистской секты Армия Добра (непонятно, в каком качестве). Так как сама Елена об Армии Добра ничего не помнит, резонно предположить, что, возможно, имело место суггестивное (зомбирующее) действие со стороны руководителей клана.

Пациентка уверена, что тревожное состояние, в котором она пребывает, связано именно с тем, что она не может вспомнить «нечто», и, если она восполнит пробелы в своей памяти, душевное ее равновесие нормализуется.

Диагноз: неврозоподобное состояние с депрессивно-тревожными расстройствами, ретроградной амнезией вследствие острого энцефалита неуточненного генеза.

Добавлю свои собственные предположения: вероятна блокировка информации отрицательными пережитыми эмоциями, с механизмом запредельного торможения.

Прогноз излечения: благоприятный.

* * *

– Я думаю, можно вылечить вас, Елена (милая ты моя девочка). Ну, пожалуй, даже не вылечить, потому что больным человеком я вас не считаю (лгун). Я просто помогу вам найти себя, решить свои проблемы.

– Не замучила я вас своими рассуждениями? Вы же все-таки специалист, врач. А я все вам подсказываю, как можно меня вылечить. Лезу в ваш диагностический процесс, а сама в этом ничего не соображаю.

– Да нет, почему же? – Доктор вежливо улыбнулся. – В ваших рассуждениях есть немалый логический смысл. Все то ужасное, что вы перенесли, вы забыли. Мозг ваш заблокировал эту отвратительную для вас информацию – он бережет вас. Он не хочет, чтобы вы снова и снова ворошили ту грязь, в которую вам поневоле пришлось окунуться. Как только вы пытаетесь сунуться туда, вспомнить что-то из запрещенной вами же области, вы получаете наказание. Боль, страх, потеря сознания. Ничего особенного в этом нет. Такие случаи описаны медициной в великом множестве.

– Так, может быть, не стоит ворошить всю эту дрянь? – Лека растерянно теребила бумажки на столе, изрисованные треугольниками и квадратами, разноцветными бабочками и столбиками цифр – психологическими тестами. – Демид мне говорит: «Не вздумай вспомнить». Это плохо кончится для тебя!» Он же тоже забыл. Забыл все это. И вспоминать не