Отлив - Ллойд Осборн

— Геррик, послушайте… — начал капитан.

Но Геррик резко обернулся к своему товарищу и заставил его замолчать, страстно крикнув:

— Снимемся с якоря, капитан, и в море!

— Куда, сынок? — спросил капитан. — Легко сказать — снимемся. Но куда?

— В море, — повторил Геррик. — Океан велик. Куда угодно — прочь от этого ужасного острова и этого… этого страшного человека!

— Ну, с ним мы еще сведем счеты, — сказал Дэвис. — Ваше дело — приободриться, а с ним мы сведем счеты. Вы совсем расклеились, вот в чем беда, нервы совсем развинтились, как у Джемаймы.[23] Вам надо приободриться как следует, а когда вы придете в себя, тогда поговорим.

— В море, — повторил Геррик, — сегодня, сейчас, сию минуту!

— Не будет этого, сынок, — твердо возразил капитан. — Никогда еще мое судно не выходило в море без провизии, так и знайте.

— Нет, вы не понимаете, — не отставал Геррик. — Все кончено, я вас уверяю. Здесь больше делать нечего — он знает все. Этот человек, сидящий там с кошкой, знает всё. Неужели вы не видите?

— Что — всё? — спросил капитан, немного обеспокоенный. — Принял он нас как настоящий джентльмен и обращался с нами по-рыцарски, пока вы не начали нести всю эту чепуху. Надо сказать, я видал, как в людей стреляли за меньшее, и никто о них не пожалел! Чего вы хотите?

Геррик, однако, раскачивался, сидя на песке, и тряс головой.

— Издевался, — продолжал он, — он же издевался над нами, и ничего больше. И поделом нам.

— Что мне, в самом деле, показалось странным, — неуверенным голосом проговорил капитан, — это насчет хереса. Провалиться мне, если я понял, к чему он клонит. Геррик, слушайте, а вы меня не выдали?

— Не выдал ли я? — раздраженно, с презрением произнес Геррик. — Да что выдавать? Нас и так видно насквозь: на нас клеймо мошенников — явные мошенники, явные! Еще прежде чем он ступил на борт «Фараллоны», ему бросилась в глаза замалеванная надпись, и он сразу все понял. Он не сомневался, что мы убьем его тут же, на месте, но он стоял и издевался над вами с Хьюишем и вызывал на убийство. И еще говорит, что он боялся! Потом он заманил меня на берег — и что я только вытерпел! «Волки» называет он вас и Хьюиша. «А что делает овечка с двумя волками?» — спросил он. Он показал мне свой жемчуг, сказал, что еще не кончится этот день, как жемчуг может рассеяться. «Все висит на волоске», — сказал он и улыбнулся. Видели бы вы эту улыбку! Нет, все напрасно, говорю вам! Он знает все, обо всем догадывается, мы со своим притворством ему просто смешны: он смотрит на нас и смеется, как господь бог.

Наступило молчание. Дэвис, нахмурившись, уставился в темноту.

— Жемчуг? — спросил он вдруг. — Он вам его показывал? Значит, он тут!

— Нет, не показывал, но я видел сейф, где хранятся жемчужины. Вам до них никогда не добраться!

— Это еще бабушка надвое сказала, — возразил капитан.

— Думаете, он вел бы себя за столом так свободно, если бы не подготовился? — вскричал Геррик. — Двое слуг вооружены. Он тоже вооружен и не расстается с оружием. Он сам мне сказал. Вам его бдительность не усыпить. Дэвис, я знаю! Всему конец, я вам повторяю и доказываю. Всему конец, всему! Ничего не осталось, ничего нельзя поделать, все ушло — жизнь, честь, любовь. Господи, зачем я родился на свет?

За этим взрывом опять последовало молчание. Капитан приложил руки ко лбу.

— Еще загадка! — воскликнул он. — Зачем он вам все раскрыл? Прямо сумасшествие какое-то!

Геррик с мрачным видом снова покачал головой.

— Вам не понять, если я и скажу, — ответил он.

— Ерунда, я все могу понять, что вы мне скажете.

— Хорошо, пожалуйста. Он — фаталист.

— Это что еще за штука такая — фаталист? — спросил Дэвис.

— Ну, это человек, который верит в судьбу. Верит, что его пули всегда попадут в цель, верит, что все случится так, как захочет господь, и человек тут бессилен. И так далее.

— Так ведь и я в это же, пожалуй, верю, — проговорил Дэвис.

— Неужели? — иронически спросил Геррик.

— Будьте уверены! — ответил Дэвис.

Геррик пожал плечами.

— Ну и глупо, — сказал он и уткнул голову в колени.

Капитан продолжал стоять, покусывая пальцы.

— Одно я знаю твердо, — сказал он наконец. — Надо убрать оттуда Хьюиша. Ему этот человек не по зубам, если он таков, Каким вы его расписываете.

И он повернулся, чтобы идти. Слова его были просты, но иным был тон, и Геррик сразу уловил его.

— Дэвис! — закричал он. — Не надо, не делайте этого! Пощадите себя — бросьте это! Ради бога, ради ваших детей!

Голос его прозвучал страстно и пронзительно; его могла услышать будущая жертва, находившаяся не так далеко. Дэвис обернулся к Геррику с грубой бранью и бешено замахнулся на него. Несчастный молодой человек перекатился на живот и остался так лежать, лицом в песок, безмолвный и беспомощный.

А капитан быстро зашагал к дому Этуотера. На ходу он торопливо обдумывал услышанное, мысли его мчались неудержимо, обгоняя друг друга. Тот человек все понял, он с самого начала насмехался над ним; он, Джон Дэвис, покажет ему, как над ним насмехаться! Геррик считает его чуть не богом, — дайте ему секунду, чтобы прицелиться, и бог будет повержен. Он радостно засмеялся, нащупав рукоять револьвера. Надо действовать прямо сейчас, как только он вернется. Со спины. Нет, сзади подобраться трудно. За столом? Нет, удобнее стрелять стоя, руке ловчее держать револьвер. Лучше всего позвать Хьюиша, а когда Этуотер встанет и повернется… Ага, именно в этот момент. Усердно прикидывая и так и этак, погруженный в свои мысли, капитан торопливо шел к дому, опустив голову.

— Руки вверх! Стой! — услышал он голос Этуотера.

И капитан, не успев даже сообразить, что делает, повиновался. Неожиданность была полной, положение непоправимым. В самый разгар своих кровавых замыслов он угодил в засаду и теперь стоял, бессильно подняв руки кверху, устремив взгляд на веранду.

Званый обед окончился. Этуотер, прислонившись к столбу, целился в Дэвиса из винчестера. Неподалеку один из слуг также держал перед собой винчестер, пригнувшись вперед, широко раскрыв глаза в нетерпеливом ожидании. На верхней ступеньке в дверном проеме второй туземец поддерживал Хьюиша; лицо у Хьюиша расплылось в бессмысленной улыбке; он был, очевидно, целиком погружен в созерцание незажженной сигары, которую держал в руке.

— Ну-с, — сказал Этуотер, — и дешевый же вы пиратишка! Капитан издал горлом звук, определить который нет возможности; его душила ярость.

— Сейчас я намерен выдать вам мистера Хювиша, вернее, подонки, которые от него остались, — продолжал Этуотер. — Когда он пьет, он очень много говорит, капитан Дэвис с «Морского скитальца». Больше он мне не нужен, и я его с благодарностью возвращаю. Ну-ну! — угрожающе крикнул он вдруг. — Еще одно такое движение — и вашей семье придется оплакивать гибель бесценного папаши. Не вздумайте больше шевелиться, Дэвис!