Темные воды - Лариса Васильева

— А если она откажется работать?

— Ты что, говорить совсем разучился? Объяснишь ей, если хочет жить — пусть работает. Пообещаем отпустить. Скажи: вылечит человек сто, двести — отпустим.

— Ну так она же будет с больными общаться, может их попросить сообщить в милицию.

— А что, больные — дураки? Их сразу предупреждай: передадут — лечения больше не будет… Первое время сам сиди на этих сеансах, не допускай разговоров.

— А где мы будем искать клиентов? Она же не Кашпировский, ее никто не знает, кто к ней пойдет? Да еще такие деньги платить…

— Она лучше Кашпировского, он только от энуреза лечил, а эта от рака. А пациентов мы просто найдем, я уже продумал как: в любом онкоцентре списки больных получим, за деньги тебе что угодно продадут… Ты слышал, чтобы кто-нибудь рак лечил? То-то же! К нам из-за границы богатенькие поедут… Таких лекарей нигде нет, чтобы без операции, за два-три сеанса вылечивали… Стоит одного вылечить, а там уж сами друг другу передадут, больные же общаются друг с другом во всяких там больницах, поликлиниках — в очередях сидят и языками чешут… 

44

Приходить к ним снова очень не хотелось, но… Надежда Николаевна чем-то напомнила Саше мать, девушка не могла оставить эту женщину в беде, ее надо было долечить. Муж Надежды Николаевны только заглянул в комнату, убедился, что знахарка пришла, работает, и исчез. Сашка провела сеанс, она надеялась, что жизнь бедной женщины теперь не будет таким адом, исчезнут боли, уйдет страх близкой смерти, да и продлится она подольше, но полностью вылечить надежду Николаевну уже не возможно… После всех операций, перенесенных ею, нельзя надеяться на полноценную жизнь, придется постоянно принимать какие-нибудь лекарства, гормоны, постоянно сидеть на диетах. Жаль, что Саша не встретила ее раньше.

На этот раз пациентка сразу после сеанса протянула ей деньги.

— Нет, не надо.

— Да ты что? Почему отказываешься? Сейчас же возьми! — потребовала она. — А то мне сказали, что такой дар пропадает, если экстрасенс не получает плату.

Сашке было неловко их брать, но… наверно, жадность передалась ей по наследству от бабки, вместе со способностью лечить. Надежда Николаевна уже после первого сеанса почувствовала значительное облегчение: исчезла боль, появился аппетит, наладился сон. И она, и ее дочь горячо благодарили Сашу.

— Ах, девочки, как хорошо жить! А то я уже стала думать, что лучше бы поскорее умереть… Спасибо, Асенька! Может быть, внучат дождусь, или я это уж слишком размечталась?

— Да почему же, не слишком, пить только лекарства придется.

— Это ерунда. Асенька, приходи еще к нам, просто так, мне хочется приготовить вкусный обед и угостить тебя. Я же раньше любила печь пироги, торты, теперь снова захотелось что-нибудь такое сделать. И моя дочь тоже хочет тебе что-нибудь подарить, как Эля… Позволь ей это сделать, ей так хочется отблагодарить тебя…

— Спасибо, я еще раз, обязательно, приду, только вы не беспокойтесь, не надо ничего готовить, отдыхайте, вам лишний раз не следует подходить к плите.

Она выходила из подъезда, когда ей сзади кто-то накинул на голову черный мешок, чьи-то сильные руки схватили ее и сунули в машину. Так грубо подтолкнули, что она больно стукнулась головой о спинку переднего сиденья. Сашка не успела никак прореагировать, не смогла даже закричать, только пискнула. Машина тронулась. Рядом кто-то сидел. Если бы она увидела такую сцену в кино, то сказала бы, что это неестественно — девушка даже не сопротивлялась, а оказалось, так и в жизни бывает.

— Спокойно, Ася, тебе ничего не сделают. Просто нужно вылечить кое-кого, поживешь на даче, поработаешь. Если будешь хорошо себя вести, отпустим.

Сашка была ужасно напугана, сидела не шевелясь. Поездка показалась нескончаемо долгой, в мешке было душно, наконец ее вытащили, как куль, из машины.

— Стой! — прикрикнули на нее.

Кто-то невидимый, крепко, безжалостно сжимая руку выше локтя, повел ее. Вскоре предупредил: «Ступени». Небольшая остановка, поворот ключа, потом за спиной хлопнула дверь, по-видимому, они зашли в дом, и с нее сдернули мешок.

— Ну вот, смотри. Теперь это твое постоянное место жительства.

Сашка увидела высокого лысого мужика, самодовольно разглядывающего помещение, как будто он не силой ее приволок, а пригласил хорошо знакомую девушку в гости. Она тоже огляделась: они стояли в просторном холле, сквозь витражи пробивались солнечные лучи, рассыпая по светлому полу разноцветные узоры. На стенах висели картины в японском стиле. Лысый мужик аж языком поцокал:

— Красота! Ну, что, бывала в таких домах, а?

— Что вам надо от меня?!

— Что надо? Я же говорил. Работать будешь, бабки заколачивать! — он открыл дверь. — Вот тут будешь вести прием больных. Да хватит тебе трястись, ничего с тобой не сделают. Юра! — позвал он.

Сашке лысый показался ненормальным, она вот только вчера дочитала детективный роман о том, как похитили девушку и позволили дебилу делать с ней все, что он хочет. Была под впечатлением этой истории и потому сейчас так сильно испугалась.

— Иду, иду! — с улицы вошел еще один здоровый бритый парень. — Я ворота закрыл.

— Вот, знакомься, это Ася, твоя подопечная. Девочку не обижай, ясно? Не вздумай ее трогать, шкуру спущу! Если только сама не захочет… — ухмыльнулся он. — Так хозяин приказал. Все ее пожелания выполняй, но если сделает хоть один шаг за порог, стреляй — лучше пусть труп останется, чем совсем сбежит. Ты меня поняла, малышка? — повернулся он к Сашке.

Сашка от страха не могла сказать ни слова, только кивнула. Эти громилы внушали ей дикий ужас.

— Как твоя фамилия? Адрес?

Сашка молча покачала головой.

— Не скажешь? Ну и не надо, сам сейчас узнаю.

Он выхватил у нее из рук сумку и высыпал все на столик: косметика, расческа, кошелек, проездной. Как хорошо, что она забыла сегодня взять студенческий билет и пропуск в общежитие, обычно всегда брала с собой.

— Это что же ты без документов ходишь? А если милиция остановит?

Сашка ничего не отвечала. Она так решила: если они не будут знать ее фамилию и адрес, то не смогут вновь ее найти, когда она убежит.

— Ну и молчи, тебе же хуже, так хоть родители бы не волновались, мы бы им сообщили, успокоили, а то будут думать, что тебя уже нет в живых. Пожалела бы мать! Ладно, поживешь тут с годик, сама заговоришь. Сейчас Юрик покажет тебе комнаты, кухню. Тут все для тебя есть: видик, кассеты, музыкальный центр, компьютер с играми — все, что хочешь. Если что-то понадобится — скажи Юрику, он мне передаст. Готовься, завтра будет первый клиент. Здесь в шкафу всякая медицинская дребедень — халаты, перчатки, вата, бинты, это я на всякий случай взял. Ну, чао, располагайтесь, можете поворковать тут, голубки. Закрывайся, Юрик.

— Мне же завтра на занятия…

— Хы — ы! Ну ты и сказала! Зачем тебе учиться, если ты можешь такие бабки зашибать? А где ты учишься?

Нет уж, она не дура, не скажет.

— В ПТУ.

— Ну-ну, секретничай. Считай, тебя исключили из ПТУ.

Лысый ушел, а бритый закрыл за ним дверь и повернулся к Сашке, он стоял молча, тупо глядя на нее.

— Ну, че? Типа иди на второй этаж? Ты там сиди, а я здесь буду. Жрать захочешь, спускайся. Тут жратвы полно, все, что хочешь, холодильник типа выше меня, полный. Если че нужно, позовешь. Моя комната здесь, у входа.

Сашка, с радостью расставшись со своим конвоиром, пошла на второй этаж.

Что-то в ее жизни зациклилось, второй раз ее привозят в особняк, тоже второй этаж и так же не позволяют выйти за дверь, как и на даче у Андреевича. Она поднялась наверх, прошлась по комнатам: окна забраны решетками. Вид из окон везде был практически одинаковым: пустырь, окруженный крепким, кирпичным забором, — как тюрьма. Дом стоял посреди громадного участка, даже деревьев вокруг не было, только прутики голые кое-где торчали. Похоже, это тоже дача — ближайшие дома стояли далеко. Только деревья на этих дачах совсем маленькие, не то что там, на озере, вековые сосны. Видно, новые участки, недавно застроили. В той комнате, окна которой выходили на улицу, Сашка открыла створки, решетка на нем была выпуклая, можно было чуть-чуть выглянуть, но это ничего не дало. Она покричала: «Помогите!», «На помощь!». На ее крики пришел снизу Юрик.

— А-а! А я думал, ты меня зовешь, думал, случилось че. Ну, ладно, ори-ори, тут все равно никого нет.

И он ушел вниз. Сашка плюхнулась в кресло и задумалась. Кто же ее украл? Скорей всего, муж Надежды Николаевны, Коленька. Чувствовала ведь, что не стоит к ним ехать, и все же поехала. Это он еще в прошлый раз все решил, подготовил, а она попалась со всеми своими сверхспособностями, растяпа.

Она долго сидела так, потом голод заставил ее спуститься вниз, Юрик спал в кресле у двери, телевизор работал, на экране мелькали черно-белые полосы, время было позднее, все передачи кончились. Сколько же она просидела? Сашка тихонько подошла к двери, попыталась повернуть ручку.