Осень патриарха. Советская держава в 1945–1953 годах - Спицын Евгений Юрьевич

Хорошо известно, что в последний день работы съезда на утреннем пленарном заседании выступил И.В. Сталин. Его достаточно короткая и, казалась бы, сугубо приветственная речь содержала в себе очень важные установки, адресованные прежде всего мировому коммунистическому и рабочему движению. Суть этих сталинских установок была выражена предельно чётко и лаконично: 1) в условиях заметного роста реакционности буржуазии необходимо резко активизировать тактику единого фронта всех рабочих и коммунистических партий в борьбе с ней, 2) в условиях холодной войны, развязанной ведущими империалистическими державами во главе с США, одной из главных задач мирового коммунистического и рабочего движения является «борьба за мир во всём мире» и разоблачение агрессивной политики империалистов и, наконец, 3) в условиях нового этапа буржуазной глобализации (т. е. пропаганды и реализации идей мондиализма) знамя национальной независимости и национального суверенитета, ныне выброшенное за борт реакционной буржуазией, «продающейся за доллары», должны поднять рабочие и коммунистические партии всех буржуазных государств.

Причём, что любопытно, о содержании сталинской речи не знали даже многие соратники вождя. Так, по свидетельству нового начальника личной сталинской охраны полковника Н.П. Новика,[150] к концу работы съезда, находясь за сценой, он стал случайным свидетелем «комической сценки», когда несколько членов Политбюро, в частности Г.М. Маленков, Л.П. Берия, Л.М. Каганович, В.М. Молотов и А.И. Микоян, окружив «в углу сцены» многолетнего сталинского помощника А.Н. Поскрёбышева, «буквально допрашивали его», будет ли И. В. Сталин «выступать на съезде и какие материалы он готовил для вождя». Однако добиться вразумительного ответа они так и не смогли, поскольку тот ушёл «в глухую оборону» и всё отрицал.

Как всегда, в последний день работы съезда состоялся организационный Пленум вновь избранного состава ЦК, на котором произошли кардинальные перемены в организации и в персональном составе высшей партийно-государственной власти.

1. В соответствии с новым партийным уставом были ликвидированы Оргбюро и Политбюро ЦК и создан новый высший орган партии — Президиум ЦК КПСС, который по факту должен был стать расширенным аналогом старого Политбюро ЦК.

2. В состав Президиума ЦК было избрано беспрецедентное количество представителей партийно-государственной номенклатуры — 25 членов и 11 кандидатов в члены. При этом наряду со старыми членами и кандидатами в члены Политбюро ЦК, входившими в его состав ещё с начала — середины 1920-х гг., то есть И.В. Сталиным, В.М. Молотовым, К.Е. Ворошиловым и другими «политическими аксакалами», его членами стали как вполне заурядные номенклатурные работники центрального партийно-государственного аппарата и республиканского и областного (краевого) уровня — Семён Денисович Игнатьев, Леонид Георгиевич Мельников, Леонид Ильич Брежнев, Демьян Сергеевич Коротченко, Николай Александрович Михайлов, Аверкий Борисович Аристов, Николай Михайлович Пегов, Василий Васильевич Кузнецов, Николай Григорьевич Игнатов и другие, так и авторитетные руководители из числа легендарных сталинских наркомов и крупных управленцев — Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко, Вячеслав Александрович Малышев, Иван Фёдорович Тевосян и Иван Григорьевич Кабанов.

3. Внутри Президиума ЦК было создано не предусмотренное новым партийным уставом Бюро Президиума ЦК, в котором, по мнению многих историков (Р.Г. Пихоя, Ю.Н. Жуков, Ю.В. Емельянов, А.И. Вдовин[151]), по сути, было узаконено новое узкое руководство страны — так называемая «девятка» в составе И.В. Сталина, Г.М. Маленкова, Л.П. Берии, Н.А. Булганина, Н.С. Хрущёва, К.Е. Ворошилова, Л.М. Кагановича, М.Г. Первухина и М.З. Сабурова. Причём, как установил профессор Р.Г. Пихоя,[152] кандидатуры К.Е. Ворошилова и М.Г. Первухина появились в списке членов этого Бюро в самый последний момент, накануне закрытия партийного съезда. При этом не трудно заметить, что в состав узкого руководства, которое, по сути, было точной копией старого Политбюро ЦК, впервые не вошли В.М. Молотов, А.И. Микоян и А.А. Андреев. Последний персонаж, входивший в составе Политбюро ровно двадцать лет (1932–1952), сам попросился на покой по причине своей полной глухоты, а два других опять оказались в опале, правда на сей раз, вероятнее более серьёзной и опасной, чем прежде.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

4. В состав нового Секретариата ЦК было избрано 10 членов, среди которых главную роль по-прежнему играли «старые» секретари ЦК, то есть И.В. Сталин, Г.М. Маленков, Н.С. Хрущёв, М.А. Суслов и П.К. Пономаренко. Причём надо подчеркнуть, что И.В. Сталин, как и раньше, де-юре не был утверждён в должности Генерального секретаря ЦК, поскольку эта должность вновь не была прописана в новом партийном уставе. Новыми секретарями ЦК, которых профессор М.А. Зеленов[153] именует непосредственными руководителями всего аппарата ЦК, стали первый секретарь Челябинского обкома А.Б. Аристов, который вместо Г.М. Маленкова стал осуществлять контроль за всеми региональными партийными организациями, Первый секретарь ЦК КП (б) Молдавии Л.И. Брежнев, которому был поручен подбор кадров по всем силовым ведомствам, первый секретарь Краснодарского крайкома Н.Г. Игнатов и Первый секретарь ЦК ВЛКСМ Н.А. Михайлов, которые вместо М.А. Суслова стали курировать ряд его отделов, в том числе Отдел пропаганды и агитации, а также бывший глава Отдела партийных, профсоюзных и комсомольских кадров Н.М. Пегов, который в новой должности стал курировать распределение всех кадров по партийным и государственным органам. При этом председательствование на Секретариате ЦК было возложено уже не только на Г.М. Маленкова, но также на М.А. Суслова и Н.М. Пегова. По мнению того же М.А. Зеленова,[154] можно было бы предположить, что все эти назначения говорили о понижении роли Г.М. Маленкова, если бы не тот примечательный и вполне установленный факт, что Постановление «О распределении обязанностей между секретарями ЦК» по личному указанию И.В. Сталина готовил именно Г.М. Маленков.

По ряду мемуарных и дневниковых источников (Л.Н. Ефремов, К.М. Симонов[155]), хорошо известно, что на этом Пленуме ЦК И.В. Сталин выступил с большой и довольно резкой речью, которая произвела на всех присутствовавших эффект разорвавшейся бомбы. Во-первых, ввиду своего престарелого возраста и состояния здоровья он попросил членов ЦК о своей отставке со всех партийных и государственных постов, что с подачи Г.М. Маленкова, который вёл это заседание, тут же в категорической форме было отвергнуто всеми участниками Пленума ЦК. Во-вторых, объясняя членам ЦК недавние отставки со своих постов В.М. Молотова, А.И. Микояна, Л.М. Кагановича и К.Е. Ворошилова, И.В. Сталин заявил, что «работа министра — эта мужицкая работа», которая «требует больших сил, конкретных знаний и здоровья». В-третьих, поясняя столь существенное расширение персонального состава Президиума ЦК, вождь прямо заявил, что на смену «нам старикам» должны прийти свежие силы, «в чьи руки мы вручим эстафету нашего великого дела». А для этого нужно вырастить и воспитать «на практических делах и в повседневной работе» политического, государственного деятеля, для чего потребуется не менее десяти, а то и всех пятнадцати лет. Наконец, в-четвёртых, он разразился беспрецедентно жёсткой критикой и фактической руганью в адрес двух старейших членов высшего партийного руководства — В.М. Молотова и А.И. Микояна, которые, будучи избранными в состав Президиума ЦК, впервые не вошли в состав узкой руководящей «девятки» — Бюро Президиума ЦК.

Надо сказать, что беспрецедентное расширение состава Президиума и Секретариата ЦК, произошедшее на этом Пленуме, до сих пор остаётся одной из самых трудноразрешимых загадок истории. Одни авторы (Р.А. Медведев, Д.А. Волкогонов[156]) предполагают, что И.В. Сталин таким иезуитским способом готовил новый грандиозный политический процесс над рядом старейших членов Политбюро, в частности, В.М. Молотовым, А.И. Микояном, К.Е. Ворошиловым и, возможно, Л.П. Берией, и стремился таким своеобразным образом закамуфлировать неизбежные перестановки в верхних эшелонах власти. Другие авторы (Р.Г. Пихоя[157]) утверждают, что обновлённые высшие партийные органы должны были стать своеобразным инкубатором для выращивания новых руководящих кадров для всей страны. Наконец, третья группа авторов (Ю.Н. Жуков, В.М. Зеленов, О.В. Хлевнюк, Й. Горлицкий[158]) полагают, что большинство новых членов высшего партийного руководства, многих из которых И.В. Сталин просто никогда не видел в глаза и не знал об их существовании, были прямыми креатурами Г.М. Маленкова, который, как известно, курировал ключевой Отдел партийных, профсоюзных и комсомольских органов ЦК и лично подбирал все кандидатуры в состав новых Президиума и Секретариата ЦК.