Парадокс Тьюринга - Ричард Мак Борн

давал чёткий сигнал, а мониторинговая запись с него производилась «Кальмаром» автоматически. Хм, весьма странный обычай инженеров производственных комплексов создающих разного рода оборудование для работников исследовательских служб давать соответствующие названия. В этом была некая ирония – в них явно сквозила пафосная принадлежность к определённой стихии.

Я перестал беспокоиться и с уверенностью начал путь назад явно чувствуя, как вода всё более сдавливает моё тело. Ощущение становилось таким, будто переходишь из очень вязкой взвеси тумана в более плотную среду воды. Ноги при этом начали чаще проваливаться в грунт, что делало подъём весьма продолжительным и тяжёлым занятием.

– Фил, я уже возвращаюсь, – ответствовал я с радостными нотками в голосе. Молчание моего напарника скорее всего было вызвано его некоторым раздражением по поводу моего самоуправства. – Вы уж простите, пришлось немного повозиться…

Ответа не последовало. Странным показалось и то, что на мой небольшой монолог и продолжительное молчание, вообще, не было ответа. Мне пришлось немного отдышаться и позвать Мерсье вновь. Но эфир оставался пуст по-прежнему. Оказавшись уже в створе Ворот, я попытался разглядеть на расстоянии висящую тень «Носорога». Но к огромному сожалению, ничего не обнаружил. Пришлось подкорректировать дальность и градусную ширину обзора. Всё оставалось по прежнему.

Мне совершенно не хотелось верить в то, что Филипп просто сбежал, бросив меня здесь на произвол судьбы. Для подобного действия совершенно не находились, на мой взгляд, ни субъективные, ни объективные причины. Неужели, за такой весьма короткий срок могло произойти что – то из ряда вон выходящее, что Мерсье вывел мощного, но не быстроходного «Носорога» вне зоны радиофиксации. Ведь сигнал от моего костюма свободно воспринимался и на отдалённом «Рифе».

– «Риф»?! «Риф», как слышите меня?! Здесь «Кальмар»! – панически начал обращение я. – Это Макс Ковальский!.. Роллан! Фил!!

Сейчас больше всего я страшился поддаться панике, прекрасно понимая, что страх этого сам по себе охватывает меня полностью. Перебирая статистические данные на лицевом стекле, я старался подобным образом оставаться в убедительном состоянии спокойствия и ясности, в понимании того, что ситуация никак не уходит из – под моего контроля. Но некоторые цифры нарушили эту убеждённость.

Время отсчитывало неумолимо свой бег уйдя в минус на лишние умопомрачительные пять с четвертью часа. А дыхательной смеси, которой должно было хватить максимум на два с половиной часа оставалось всего на полторы минуты. Но ведь по моим ощущениям и осознаваемым действиям прошло не более часа.

Здесь что – то было не так, и я отказывался верить данным на прозрачной панели, подозревая какой –то обычный сбой в электронике глубоководного скафандра.

– «Риф», «Риф»?! Я Макс Ковальский! Жду вашего сообщения и транспорта для перевозки. Мои данные… – я продиктовал свои координаты. Потом сохранил эту запись и поставил на беспрерывный повтор. Хотя опознавательный маяк «Кальмара» должен был работать и так, давая постоянный сигнал для обнаружения.

Пытаясь не терять самообладания, я быстро сориентировался, выверив вектор на «Риф» и направился в сторону подводного бакена. Сомнений было множество, но надежда на то, что я в целостности смогу выбраться из этой непонятной истории, ещё оставалась…

16

Странные раздражающие звуки доносились со стороны. Они оборвали сон и заставили проснуться. Ощущение усталости и властвующего спокойствия всё ещё охватывали меня, удерживая и принуждая не раскрывать глаз. Вслед за тем пришёл резкий запах чего – то холодного и стерильного. Слабое понимание того, где я нахожусь, через несколько минут в конец концов разбудило меня.

– Максимилиан, просыпайтесь, – певуче протянул женский голос. – С вами всё нормально и вы уже не спите.

Жёлтый свет медленно пробрался сквозь полуприкрытые веки формируя чёткую куртину окружающего пространства. Вокруг всё отдавало какой – то подозрительной белизной и порядком.

Стараясь полностью сбросить с себя сонливость, я всё ещё пытался закрывать устало глаза и короткими взглядами осматриваться. Возникший вновь голос донёсся справа от меня. Именно в ту сторону я и повернул голову.

– Я рада, что вы, наконец, пришли в себя. Теперь всё будет нормально…

Женщина в костюме медперсонала нежно – голубого цвета повернулась, и я с удивлением уставился на неё. Это оказалась Элин Фергюсон. Только вот что – то непонятное, пока неуловимое для меня, было во всём её образе, в подвижности и обращении. Милая, естественная улыбка украшала её лицо, придавая некую женственность и спокойствие. Подобный образ создавал определённый диссонанс, который весьма нарушал сочетание с тем портретом, который запечатлелся в моей памяти после нескольких общений с ней.

– Элен?!. – медленно промолвил я.

– Узнали? – она всё ещё улыбалась. – А я думала, что ментоскопия и нейро – синаптическая корректирующая динамика полностью сотрут вашу память.

– У вас длинные волосы, – с удивлением заметил я, внимательно наблюдая за её действиями. Создавалось впечатление, что Элен выполняя свои профессиональные обязанности пытается задержаться в медотсеке подольше.

– Вам нравиться? – она на мгновение остановилась и пристально посмотрела на меня. – А Ро всё никак не может привыкнуть к ним.

– Пожалуй, он прав, – с усилием проговорил я. – Так вы выглядите весьма не естественно.

– Наверное, вы всё ещё помните меня эмоциональной неврастеничкой, когда мы были на «Медузе»? – она по – девичьи засмеялась тихим переливчатым смехом. – Думаю, понимаете, почему?

– Не совсем. – Наблюдать за действиями Элен, как медицинского работника доставляло мне сейчас какое – то эстетическое удовольствие. Я стал внимательно осматриваться по сторонам и начинал подозрительно присматриваться: подобного отсека на Станции я, признаться честно, совершенно не помнил. – Что произошло со мной?

Элен медленно развернулась и направилась ко мне. Подойдя к медицинскому боксу – капсуле, в которой я находился, она опустилась на стул рядом и мягко заговорила:

– Вы так до сих пор и не помните, что случилось?

– Последние мои воспоминания связаны с задышкой из – за окончания смеси и медленным продвижением по направлению к «Рифу». Остальное расплывается в какие – то непонятные образы… Куда делся Филипп с «Носорогом»? Почему его не оказался на месте?! И что, черт возьми, было с радиоэфиром, почему никто так и не отозвался на мои вызовы?!

Глаза Элен продолжительно и с плохо скрываемой горечью смотрели на меня.

– Мне очень жаль, Макс, что всё так вышло. Но, я даже не знаю, с чего начать… Может быть с самого последнего?

– Элен, не становитесь интригующе загадочной, пытаясь скрыть угрожающую правду. Говорите всё как есть, – откровенно высказал я.

– Чтож, может оно и лучше, – она сняла с моих рук некоторые подключенные провода. Справившись с делом, Элен вновь села. – Макс, вы сейчас не на «Медузе», а на орбитальном стационаре Медикологического центра оздоровления «Мецея – 5», рядом