Гульчатай, закрой личико! - Ирина Боброва

Медуза и Мексика ушли, ни разу не оглянувшись. Медуза думала о том, что натворила ведьма. Из-за ее ошибки Бельведерский будет очень несчастным. Он ведь раньше только и делал, что ловил восхищенные взгляды. Привык быть экспонатом на выставке. Привык, что все им любуются, а он только стоит на месте и красоту вокруг себя распространяет. И грустно ей стало.

Она ведь даже не рассмотрела того юношу, и ей казалось, что очень они с Бельведерским похожи. Девушка вздохнула и, заметив, что Мексика устала, взяла ее на руки. Девочка обняла Горгону и, погладив ее по голове, порадовалась тому, что уберегла ангельский голосок новой подружки от посягательств зловредной ведьмы. Хотя, представив, что уже сегодня Гризелла примчится требовать справедливости и возмещения морального ущерба, Мексика тоже вздохнула. Мама будет ругаться. Два визита Гризеллы подряд – это уже слишком.

– Ты не переживай, – сказала она, непонятно кого успокаивая – Медузу или себя. – Все наладится, и ты обязательно найдешь того прекрасного юношу, который разбудил тебя поцелуем.

– Не знаю, – ответила Медуза, – я даже не помню его лица. Он просто поцеловал меня, и я ожила. И все.

– Ты обязательно найдешь его. Или он тебя найдет. Ведь, если кроме Бельведерского никого каменного у нас в Иномирье не было, значит, он сам как-то расколдовался. А если нет, то мы еще раз Гризеллу попросим. На самом деле она добрая, только строжится – и все. И если ей предложить хорошую плату, то она поможет… То есть окажет услугу.

– Мне и платить-то ей нечем. Солнце уже взошло, а значит, сейчас еще и голос пропадет.

– Не пропадет. Я восстановила гармонию.

– Это как?

– Я отдала ведьме то, что сделает ее самой гармоничной ведьмой в мире!

Лес кончился, и теперь две пары ног тихонько стучали по каменным плитам широкой дороги. Скоро появился город. Путницы прошли мимо спящих домов, мимо лавок и трактиров. Ничто не нарушало сонную тишину спящего Рубельштадта, лишь изредка тявкнет какая-нибудь собачонка, да и то скорее для порядка. Подружки подошли к дворцу. Мексика провела Медузу в свою комнату, и они крепко уснули, прижавшись друг к другу.

Глава 7

НАЦИОНАЛЬНАЯ КУХНЯ

Утром первой проснулась королева Марта, впрочем, так было всегда. Она разбудила кухарок, составила меню на завтрак, обед и ужин, отдала распоряжения и отправилась дальше. Хозяйство у Марты было крепким и налаженным. Все крутилось, словно шестеренки в часах. Но королева Марта знала, что такой порядок возможен лишь под ее неусыпным надзором и строгим контролем. После кухни королева отправилась в тронный зал – там ее ждал сюрприз. Она немного полюбовалась на статую Бенедикта и, подумав, решила поставить ее на главной площади города – для красоты. Что немедленно и привела в исполнение. Несколько крепких работников вынесли изваяние из тронного зала и понесли по улицам.

А в городе уже шла уборка – крепкие женщины в коричневых платьях мыли окна домов, натирали и без того сверкающие плиты дорожного покрытия, скребли и мели. Они здоровались с королевой и с любопытством глядели на статую. Площадь находилась недалеко от дворца. Марта отметила мелом место, где надо установить скульптуру, и удалилась, оставив рабочих орудовать мастерками и ломами. Очень скоро несколько каменных плит были вынуты из своих гнезд, памятник ангела водружен на место, а основание залито крепким цементирующим раствором.

Марта между тем уже отдавала приказы работникам на огороде. Она самолично проверила все капустные грядки, велела собрать кабачки, протереть тыквы, чтобы блестели, и начать сбор яблок. Яблоки потом предстояло рассортировать – какие на варенья и джемы, какие в опилки и в подвал – чтобы сохранились до зимы, а те, что совсем уж плохонькие, пустить на приготовление сидра.

В замке тем временем накрыли завтрак для королевской четы, и Марта, закончив огородные дела, снова отправилась в тронный зал – будить супруга.

Но оказалось, что король Полухайкин уже проснулся. Марта прошла в столовую – там за длинным крепким столом, за которым обедали еще ее деды и прадеды, сидела вся компания. Альберт Иванович блестел мокрым после купания торсом. Он восседал во главе стола. По правую руку от него стоял свободный стул – это было место его супруги. Марта чинно прошла и уселась, кивнув сидевшим напротив друзьям мужа. Бенедикт вежливо поздоровался, королева отметила, что ангел сегодня как-то необычно понур и бледен. А вот Гуча, напротив, в прекрасном настроении, взгляд острый, а синяки на лице почти пропали.

Утомленные после вчерашней переноски тяжестей на дальние расстояния мужчины буквально сметали все со стола. Огурцы и редиска только хрустели, перемалываемые крепкими челюстями. С невероятной скоростью исчезала капуста, тушенная с мясом, улетали с большого блюда пирожки с грибами. В огромные кружки слуги не успевали наливать сидр. И только Бенедикт вяло ковырял ложкой в тарелке с овсяной кашей. Он был несчастен, и еда не лезла в горло. Хотя вчера Альберт сообщил ему, что Медуза Горгона находится у Гризеллы и после направится в Рубельштадт, он все равно чувствовал смутное беспокойство.

Когда Марта, плотно позавтракав все той же капустой, правда, с сосисками, удалилась справлять хозяйственные дела, Полухайкин вытер начисто куском пирога остатки мясной подливки и подмигнул ангелу.

– Ангелок, ты это… типа не грузись. Мне кроты утром доложили, что твоя баба сейчас дрыхнет без задних ног. В спальне у Мексики. И там еще что-то случилось, не понял толком, но с глазами у нее все в порядке. – Он шумно отрыгнул, допил сидр и продолжил: – Прикинь, Гуча, наша старая кошелка Гризелла, в натуре, еще и окулистом подрабатывает!

– Я всегда говорил, что Гризелла клад… – черт выдержал паузу, – кладбище талантов.

Но ангел, услышав, что прекрасная Медуза Горгона во дворце, уже не слушал их. Он вскочил, опрокинув стул, и сломя голову понесся в спальню Мексики.

– Стой! – Полухайкин успел схватить ангела за рукав – под мощными пальцами затрещала рвущаяся ткань. – Не гони так, разбудишь.

Он встал и пошел в спальню маленькой принцессы Полухайкиной. Друзья последовали за ним.

Комната была светлой и уютной. На чистом, сверкающем полу – домотканый ковер. На полках, что тянулись вдоль стен, чинно сидели плюшевые медведи и куклы. Маленький столик с зеркалом расположился у окна. На нем – расчески, заколки, аккуратные рулончики атласных ленточек. У левой стены стояла широкая кровать под полупрозрачным балдахином – девочка ночью вертелась, и заботливый отец боялся, что она попросту свалится с узенькой детской кроватки. Там, на пышных перинах и мягких подушках, крепко обнявшись, спали два самых прелестных существа, какие доводилось видеть человеку, – малышка Мексика и хрупкая красавица Медуза. Ночные события так измотали их, что Мексика не проснулась, когда отец погладил ее по голове и снял туфельки с усталых ножек.

Ангел затаил дыхание, разглядывая свою нареченную. Губы девушки припухли во сне, лицо было безмятежно, как у ребенка. Ему снова захотелось поцеловать любимую, но он не решился сделать это при друзьях.

– И нет у нее никаких змей на голове, очень симпатичные… – Бенедикт задумался, какое определение можно дать прическе Медузы. То, что росло на ее голове, напоминало воронье гнездо, только сделанное не из веточек, а из пружинок.

– Где-то я видел эти симпатичные… – Гуча тоже осекся, не зная, как обозвать торчащие в разные стороны спиральки.

– Может, зря я паранджу достал? – вздохнул ангел – он с утра уже успел с попутным ковром-самолетом слетать во Фрезию и приобрести паранджу. – Она может и обидеться.

– Не переживай, ангелок, пригодится, – съехидничал черт. – Когда надоест смотреть на супругу, скажешь ей: «Гульчатай, закрой личико, глаза бы мои тебя не видели!»

– Не, этот… типа мешок ей на голову придется часто надевать, – тихо, чтобы не разбудить дочку, произнес Полухайкин.

– Зачем? – Ангел удивился, его глаза округлились, а брови поползли вверх по лбу, стараясь добраться до края волос.

– Затем, что конкурентов у тебя будет – не отстреляешься. Она хоть и Горгона, но хороша, хороша! – ответил Гуча.

И мужчины вышли из детской, аккуратно притворив за собой дверь.

Солнце как-то умудрилось просунуть яркий горячий лучик под полог и пощекотало Мексике носик. Девочка чихнула и проснулась. Она протерла кулачками сонные глазки, зевнула, и в голове озорницы сразу промелькнули вчерашние события. Мексика вздохнула и схватилась ладошками за щечки.

– Ой, что сейчас будет! – прошептала она.

– А что будет? – спросила Медуза и тоже открыла глаза, потянулась.

Она провела по лицу рукой, сгоняя остатки сна и, задев пальцами волосы, пулей вылетела из-под одеяла.

– Будет большой тарарам, – сказала Мексика, тоже выбираясь из постели. Она подошла к туалетному столику, за которым сидела ее гостья, огромными от удивления глазами разглядывавшая свое отражение. – Правда, я умница – хорошо придумала?