Невеста на одну ночь - Розмари Роджерс

Однако сама София точно знала, благодаря чему достигла высот славы. Именно актёрский талант помог ей вырваться из убогой лачуги рядом с рынком и кладбищем Невинных, где ютились они с матерью, и перебраться на знаменитые своими роскошными особняками Шоссе д’Антен и Фобур Сен-Жермен.

На сцене Софии было подвластно всё – и юмор Мольера, и трагедии Расина. А вне сцены… вне сцены её дар сиял ещё ярче.

Искусству Софии могли бы позавидовать многие куртизанки. Она обладала поразительной способностью вскружить голову любому мужчине.

София умела быть и ангелочком, и бесёнком. Скромной и дерзкой. Милой и вульгарной. Могла поддержать разговор с утончённым интеллектуалом и ругаться, как пьяный матрос. А главное – в объятиях Софии каждый мужчина чувствовал себя единственным и неповторимым.

Редкое дарование не дало пропасть даже в бурные годы революции, когда любовников-аристократов казнили одного за другим. Даже сам великий Наполеон не смог устоять и удостаивал Софию своим вниманием целых несколько месяцев.

Нет, уж кто-кто, а она никогда не пропадёт.

К сожалению, иногда София совершала ошибки.

Пять лет назад, в Париже, судьба свела её с мужчиной по имени Жак Жерар, и в первый раз за свою тридцатилетнюю жизнь София влюбилась без памяти.

Причина была даже не в его привлекательной внешности, хотя таких красавцев, несмотря на богатый опыт, София раньше не встречала. Рядом с ним она чувствовала себя так, словно вернулась в дни далёкой юности, когда ещё верила, что непременно встретит своего принца.

Больше всего Софию привлекал его живой ум и страстный пыл, с которым Жак Жерар боролся за то, во что верил.

Он словно бы заражал окружающих своим энтузиазмом.

Выстраивал ли Жак военные стратегии, вёл ли её в спальню – всё он делал с одинаковой самоотдачей, пробуждавшей пламя не только в сердце, но и в самой душе Софии.

Через пару дней она была совершенно без ума от этого удивительного мужчины и с тех пор хранила верность ему одному, несмотря на долгие расставания – Жак часто уезжал в Англию на несколько месяцев, а то и на несколько лет.

София была не настолько глупа, чтобы думать, будто Жак тоже ей не изменяет. В конце концов, он ведь мужчина. Такова их природа – требуют от женщин верности, сами же готовы лезть под юбку первой встречной.

И всё же до сих пор Жак никем всерьёз не увлекался.

А теперь…

Разгладив тревожные морщинки и изобразив на лице радостное предвкушение, София вошла в личные покои Жака. Он стоял, навалившись на подоконник, изящные пальцы сжимали полупустой бокал бренди. При виде любимого сердце Софии забилось быстрее.

Одетый в элегантный парчовый халат, Жак смотрелся очень естественно в этой богатой обстановке, среди позолоты и слоновой кости. София предполагала, что на самом деле в жилах его течёт благородная кровь, сколько бы Жак ни утверждал обратное. На крестьянина он не похож вовсе. Скорее на аристократа.

Но София держала эти догадки при себе. Жак пришёл бы в ярость от одного намёка.

А сегодня он и без того уже разъярён, грустно подумала София, обратив внимание на напряжённые плечи и мрачный взгляд любимого.

София замерла в нерешительности. Сегодня она явилась к Жаку выяснять отношения.

Но действительно ли она хочет услышать правду?

Решимость Софии таяла. Вдруг её глупому сердцу суждено разбиться на мелкие осколки?

Но, будь София трусихой, она давно бы уже сгинула. Набрав полную грудь воздуху, прошла мимо позолоченных кресел из букового дерева, овального паркетного стола, заставленного севрским фарфором, камина из белого мрамора. Приблизилась к украшенному резьбой письменному столу из розового дерева – впрочем, изысканность последнего не удавалось разглядеть под грудой карт, писем, бухгалтерских книг и черновых записей. Тут Жак заметил наконец, что в комнате кто-то есть, и с недовольным видом повернулся к Софии.

София остановилась. Улыбающиеся губы даже не дрогнули.

– Я не вовремя?

На секунду красивое лицо Жака омрачило нечто, напоминающее сожаление, словно приход Софии напомнил о чём-то неприятном. Однако уже через секунду Жак галантно приложился к её руке.

– София, вы, как всегда, обворожительны, – промурлыкал он по-французски с лёгким английским акцентом. По коже Софии пробежала приятная дрожь. – Прелестное платье. Новое?

– Oui. Нашла в Париже очень толковую модистку. Надо же было чем-то заполнить томительные дни разлуки. – Голос Софии стал низким, зовущим. – Не могла дождаться, когда продемонстрирую вам все свои обновки.

– Ваша красота не нуждается ни в шёлке, ни в атласе. Вы прекрасны от природы, та belle[7]. – Жак окинул её одобрительным взглядом. – Вам даже мешковина была бы к лицу.

– Но, увы, несмотря на все мои совершенства, вы с лёгкостью меня забыли.

София тут же пожалела о необдуманных словах. Жак выпустил её руку и шагнул назад. Лицо его приняло настороженное выражение.

Sacre bleu![8] Да что с ней творится? Раньше София никогда не позволяла минутным порывам брать верх над благоразумием.

– Ах вот зачем вы пожаловали! Упрекать меня в небрежении? – укоризненно произнёс Жак.

– Я не настолько глупа, чтобы осыпать возлюбленного упрёками. Иначе можно потушить даже самую сильную страсть. – София постаралась перевести всё в шутку. – Однако признаюсь, весьма любопытно, что за важная миссия не позволяет уделить мне даже часок вашего драгоценного времени?

– Прошу прощения, та belle. – Жак указал на письменный стол. – Кто бы мог подумать, что организация агентурной сети такое хлопотное дело?

– То есть ваши английские гости тут ни при чём?

Лицо Жака исказил гнев.

– Очень даже при чём. Чума, а не человек…

– В каком смысле? – растерянно переспросила София.

– Я о графе Эшкомбском, – угрюмо пояснил Жак. – Этот наглец не только ворвался в мой дом, но и расстроил поистине блестящий план. Наши солдаты могли бы разгромить врага раз и навсегда! – Руки его сжались в кулаки. – А хуже всего то, что граф разоблачил моего лучшего информатора в министерстве внутренних дел. Чтобы восстановиться после такого удара, месяцы уйдут!

– Ах вот как! И впрямь не человек, чума, – с готовностью согласилась София, обратив внимание, как плотно сжаты челюсти Жака. Интересно, что его разозлило больше – провал готовящейся операции или попытка графа увезти супругу? – Как же вы намерены с ним поступить?

Жак пожал плечами:

– Да вот, пишу письмо вдовствующей графине. Собираюсь потребовать с неё выкуп за сына. Не сомневаюсь, она с радостью пойдёт мне навстречу.

София провела пальцами по медному локону, будто бы случайно выбившемуся из причёски и упавшему на белую грудь.