Дама с горгульей - Юлия Алейникова

Гриппа расправила плечи, изогнула шею и, глядя на Сокольского взглядом хищницы, вышедшей на охоту, проговорила уже совсем другим тоном:

– Что ж, если вы настаиваете, то, пожалуй, задержусь еще немного. И даже позавтракаю.

Небрежным движением руки Агриппина бросила Артему свою дубленку и легко и грациозно, словно в танце, скользнула в гостиную. Макинтош тут же спрыгнул на пол и, одобрительно-насмешливо фыркнув, принялся тереться о ее ноги, словно его этому специально учили.

Сокольский остался стоять в прихожей с ее пойманной на лету дубленкой. У него было такое чувство, словно его только что током шибануло. Или шаровой молнией. Только что у него на глазах, за несколько секунд, да нет, за доли секунды, красная от смущения, неуверенная в себе, неловкая простушка с робким, испуганным взглядом вдруг превратилась в sophisticated lady, искушенную, утонченную, неотразимую женщину. И от этого превращения сердце Артема пропустило два удара, у него сбилось дыхание, закружилась голова, а сам он почувствовал свою абсолютную зависимость от этой девушки. Странной, непредсказуемой, похожей на оборотня и такой же опасной. Во всех легендах написано, что всякие там вампирши и колдуньи с ведьмами были неотразимо прекрасны и смертельно опасны.

– О господи… – промокнул вспотевший лоб Агриппининой дубленкой Сокольский. – В какие дебри меня понесло? Белены я, что ли, объелся? Спать надо больше и гулять на свежем воздухе. Может, мне вместо тебя собаку завести? – спросил Артем появившегося в прихожей Макинтоша. – Будем вместе прогуливаться. А тебя вон выгоню!

Взяв себя в руки, мужчина вернулся в гостиную. Гриппа как ни в чем не бывало сидела на высоком табурете возле стойки, отделявшей кухню, и ждала завтрака. Выглядела она совершенно невозмутимо. «А ведь на днях про Павловск говорила, что хочет съездить туда, по парку погулять…» – вспомнил не к месту Артем, повязывая синий клетчатый фартук.

– Плевать я хотел на Павловск, – тихонько, почти беззвучно, ворчал Сокольский. – И на Петергоф тоже. В следующий раз, когда она соберется меня покинуть, буду сидеть недвижимый, как статуя Пушкина, и молчать в тряпочку. А ты, – повернулся хозяин к коту, – хоть обмяукайся. Предатель!

Во время завтрака Артем позвонил в свой офис и договорился, чтобы часа через полтора в квартиру Агриппины Начинкиной отправили специалиста по замкам. На том глава департамента охраны холдинга рассчитывал близкие отношения с барышней прервать и забыться в работе, а по ночам зализывать полученные сердечные раны. К счастью, еще не очень глубокие, как он твердо себя убеждал.

К Гриппе хорошее настроение так и не вернулось. А потому девушка всячески изображала из себя законченную сердцеедку, не давая бедному Сокольскому покоя. И вызывая у себя самой отвращение к собственному дешевому, откровенному кокетству.

После столь скверно начатого утра компаньоны по расследованию оделись, загрузились в машину Сокольского и отправились в Петергоф – вскрывать двери.

Лавируя в жидком субботнем потоке автомобилей, Артем Георгиевич краем глаза наблюдал за сидящей рядом мрачной, угрюмой Агриппиной и не сомневался, что ему не стоило останавливать ее сегодня утром. Возможно, дочурка босса уже так наелась его обществом, что хотела исчезнуть не прощаясь. А он, дурак, полез к ней со своим завтраком. К тому же у нее сегодня свидание с Ильей Тиховлизом. Вероятно, девчонке не терпится к этой встрече подготовиться. Может, у них вовсе не те отношения, о каких она ему говорила четыре дня назад?

Сокольский подавил неуместный, полный горечи вздох и прибавил газу. А мысли его бежали дальше. Если даже Агриппина отвергнет Илью в качестве жениха, ей стоит лишь посетить парочку клубов, и отбоя от поклонников не будет. Артему вдруг очень ясно представилось: Гриппа выплясывает в своем откровенном блестящем платье, а вокруг нее вьются холеные представители золотой молодежи, липнут к ней, тянут руки, целуют… От этого видения зубы его вполне ощутимо скрипнули, и он, сцепив челюсти, рванул на обгон несущегося впереди «Лексуса», рискуя не вписаться в траекторию поворота дороги.

Агриппина краем глаза следила за Сокольским. С тех пор как они сели в машину, тот не проронил ни одного слова. Его губы были плотно сжаты, а возле рта залегла жесткая складка. Несся он как сумасшедший. Но девушка не собиралась его останавливать. Если ему так не терпится от нее избавиться – на здоровье. Высадит ее возле дома и наверняка сразу позвонит своей цыпочке, чтобы приезжала. Холостого мужчину наверняка ждут разнообразные плотские радости в субботний вечер. Воображение тут же услужливо подсунуло картинку: некая длинноногая особа с длинными же белобрысыми волосами, буквально в прихожей срывая с себя одежду, бросается на Сокольского… Представленная сцена настолько потрясла, что Гриппа неожиданно сильно вонзила себе ногти в ладони и едва не вскрикнула в голос от боли.

А ну их обоих! Не ее дело, чем они там занимаются! Не ее!

На этой «радостной» ноте Агриппина увидела подъезд родного дома и еле сдержалась, чтоб не выпрыгнуть из машины на ходу. До того боялась разреветься.

Когда девушка вышла из салона и, игнорируя Сокольского, двинулась к подъезду, у нее ожил мобильник. Взглянув на экран, Гриппа увидела напоминалку: «День рождения Татьяны Николаевны».

– Елки-палки! – вслух пробормотала она. Ну вот, собиралась ведь в этом году обязательно заранее выбрать подарок и поздравить ее, но – забыла.

– Что-то случилось? – автоматически спросил Артем, высматривая возле подъезда мастера.

– У моей бывшей няни сегодня день рождения, а я совсем забыла, даже подарок не купила. Татьяна Николаевна в нашей семье почти родная, еще Анжелу нянчила, – продолжая думать о своем, ответила Гриппа.

– Анжелу? – остановился Сокольский, забывая о мастере.

– Ну да. Когда Анжела родилась, бабушка, Галина Станиславовна… Знаете, в обращении к матери моего отца никогда не были уместны формы вроде «баба Галя», самым интимным вариантом было «бабушка Галина Станиславовна», причем обязательно на «вы», – пояснила Гриппа. – Так вот, она еще работала, отец с Ириной Александровной тоже. Сидеть дома с ребенком было некому, выручила соседка, Татьяна Николаевна. Она была одинокой, уже на пенсии, а всю жизнь проработала логопедом в детском саду. Сначала женщина нянчилась с Анжелой, потом из школы ее встречала, а когда я родилась, со мной сидела. Теперь старенькая совсем.

– Так…

Артем сверлил Гриппу невидящим взглядом. Вот кто ему нужен! Нянька знала Начинкиных в тот самый критический период разводов и повторных браков, который так его интересовал. Наверняка ей известны все тайны и секреты.

– Агриппина Вольдемаровна, вы можете позвонить своей няне и попросить ее встретиться со мной?

– Зачем? – подозрительно глядя на Сокольского, спросила девушка.

– Мне нужны сведения об Ирине Александровне и подробности ее развода с вашим отцом.

Гриппа задумалась. Ей жутко хотелось поскорее покончить со вскрытием квартиры и спровадить Сокольского, но, с другой стороны, покушение на отца не шутка. Они просто обязаны найти виновника, вывести негодяя на чистую воду. Татьяна Николаевна действительно немало знает об их семье, но однозначно не станет откровенничать с посторонним. Не тот человек. Значит, придется ехать к ней с Сокольским. Ну, раз уж он готов пожертвовать ради дела собственным выходным, то ей уж сам бог велел ради отца потерпеть. В конце концов, можно поехать каждому на своей машине. Ой, нет, нельзя! Девушка с горечью вспомнила, что ее «Опель» стоит без движения во дворе Сокольского. А мотаться взад-вперед – за автомобилем, а потом к няньке – просто глупо. И лишняя трата времени. Значит, придется ехать вместе.

Агриппина решительно повернулась к спутнику.

– Хорошо. Но Татьяна Николаевна пожилой человек и со сложным характером, обсуждать с посторонним чужую жизнь не станет. Я поеду с вами. Все равно хотела лично ее поздравить. Но потом у меня дела, так что надо поторопиться. Скоро ваш человек приедет? – сухо, по-начальственному, спросила Гриппа.

– Он уже здесь, – стараясь скрыть раздражение, ответил Артем, который уже заметил слесаря.

И компаньоны по расследованию дружно отвернулись друг от друга.

Просто злой рок преследовал Сокольского в это утро. Он так мечтал, что уже через полчаса наконец-то распрощается с Агриппиной, и та перестанет действовать ему на нервы, так нет, извольте радоваться. Теперь придется вместе с ней тащиться к старухе.

– А сколько лет вашей няне? – решил уточнить на всякий случай Артем, когда поднимались в лифте на нужный этаж.

– Далеко за восемьдесят. Но она пребывает в здравом уме и твердой памяти. Любой позавидует.

– Давно вы ее видели?

– Несколько месяцев назад, – краснея, призналась Агриппина. Ей было стыдно, что она так редко навещает самого родного и близкого ей с детства человека. Более близкого, чем родители, и уж тем более, чем родная бабушка. А ведь когда-то даже мечтала, чтобы Татьяна Николаевна и в самом деле была ее родной бабушкой.