Атеисты в мундирах. Советские спецслужбы и религиозная сфера Украины - Дмитрий Веденеев

С началом изгнания оккупантов директивные документы госбезопасности сразу же внесли контрразведывательную работу в конфессиональной среде в число приоритетов оперативной деятельности восстанавливаемой сети органов НКВД – НКГБ. Уже 18 февраля 1942 г. в указаниях № 61 НКВД СССР «О задачах и постановке оперативно-чекистской работы» на освобожденной территории среди первоочередных задач восстановленным территориальным органам ведомства предписывалось:

• выявлять «состав церковных и сектантских организаций, возникших при немцах», выяснять характер их «вражеской работы» и использования оккупантами, а также брать на учет «местных жителей, проводников этих мероприятий»;

• арестовывать и проводить следственные действия по отношению к «руководителям и активистам церковно-сектантских организаций» (правда, проводить аресты священнослужителей и закрытие церквей запрещалось без согласования с 3-м (секретно-политическим) Управлением НКВД, в составе которого на тот момент действовало «антирелигиозное» подразделение);

• вести поиск среди участников религиозных общин «агентуры германских разведывательных и контрразведывательных органов», включая оставленную на оседание при отступлении;

• изучать формы и методы деятельности противника в религиозной сфере; через агентурно-осведомительный аппарат вести изучение настроений верующих, влияние на них немецкой конфессиональной политики в интересах «определения правильной линии» по отношению к открытым с разрешения оккупантов «церквям и сектантским молитвенным домам»;

• фиксировать, какие храмы были открыты с разрешения немцев, «как использовались церковь и сектанты в целях антисоветской пропаганды», а также выявлять, «какие случаи надругательства над церквями, служителями культа и религии имели место при немцах»[221].

В развитие упомянутого распорядительного документа 10 января 1943 г. контрразведка НКГБ УССР составила для областных УНКГБ «Инструкцию по работе в области религиозных группировок на освобожденной территории Украины». В ней давалась оценка последствиям деятельности оккупационной администрации и спецслужб в сфере вероисповеданий, отмечалось, что немцы «в целях политического влияния на население широко развили религиозное движение», открыв большое количество храмов, молитвенных домов и сектантских общин, «создали значительные кадры попов и проповедников» (сами формулировки свидетельствовали о том, что спецслужба по инерции богоборческой политики всякое расширение возможностей для богослужения рассматривала как негативное и инспирированное врагом явление). Давалась резкая оценка автокефальному движению, «во главе которого был поставлен руководящий центр, состоящий из послушной агентуры немецких властей и их разведывательных органов».

Определялись задачи оперативно-служебной деятельности по религиозной линии на освобожденных землях:

• учесть все действующие храмы, молитвенные дома и монастыри, служащих клириков;

• «рассматривать как оккупантов» и арестовать всех привезенных немцами из зарубежных стран и из Западной Украины представителей различных религиозных течений и сект;

• выявлять и обезвреживать агентуру спецслужб противника и активных пособников оккупантов из числа священнослужителей;

• восстановить связь с агентурой по церковной линии, изучить ее поведение во время оккупации для решения вопроса о дальнейшем ее оперативном использовании;

• особенно осторожно применять репрессии по отношению к тем священнослужителям, которые сотрудничали с оккупантами в силу вынужденных обстоятельств;

• в работе органов госбезопасности не оскорблять религиозные чувства верующих, возобновленные действующие храмы оставлять открытыми лишь в тех помещениях, которые были культовыми до их закрытия;

• добиваться, чтобы «попы были проверенными нашими агентами и руководство приходским советом находилось также в руках нашей агентуры»;

• представляющую интерес религиозную литературу и информацию по конфессиональным проблемам передавать в 3-е (секретно-политическое) Управление НКГБ УССР[222].

Соответствующие изменения были внесены в организационную структуру вторых Управлений-отделов (контрразведывательная работа) Союза ССР, союзных республик и областей воссозданного в апреле 1943 г. Наркомата госбезопасности. В указании № 7 главы НКГБ СССР от 27 мая 1943 г. говорилось, что функция «борьбы с антисоветским элементом» в религиозной сфере возлагается на четвертые подразделения контрразведывательных аппаратов с непосредственным подчинением их начальникам вторых Управлений-отделов. При этом определялся «подучетный элемент по линиям работы»:

• православные (включая обновленцев, автокефалистов, верных грузинской православной и армянско-григорианской церкви, старообрядцев), католики, лютеране;

• мусульмане, буддисты, иудеи и язычники;

• протестантские деноминации (евангелисты, баптисты, адвентисты, пятидесятники), секты хлыстов, молокан, толстовцы, «Истинно-Православная церковь», иоанниты и др.;

• различные теософские и мистические течения, масоны[223].

Изучение религиозной ситуации в Украине занимало не последнее место в профессиональной подготовке сотрудников госбезопасности. На занятиях в Большом зале известного здания на Короленко, 33 (ныне центральное здание СБУ на Владимирской, 33), ведущим лектором на тему «О религиозных группировках и задачах наших органов по борьбе с ними» выступал уже известный читателям «главный религиовед ГПУ» в 1920-х гг., будущий организатор «самороспуска» УГКЦ, заместитель начальника 4-го Управления НКГБ (зафронтовая разведывательно-диверсионная работа) Сергей Карин-Даниленко. Его же привлекали для чтения профильных лекций в Харьковской межкраевой школе НКГБ. Один из руководителей антирелигиозного подразделения НКГБ, И. Богданов, освещал тему «Борьба с антисоветским элементом среди церковников и сектантов, католиков и протестантов»[224].

Для перестройки оперативной деятельности спецслужбы в конфессиональной сфере в соответствии с кардинальным изменением курса церковно-государственных отношений ключевое значение имела директива республиканским и иным территориальным органам НКГБ главы ведомства, комиссара госбезопасности 1-го ранга Всеволода Меркулова от 22 сентября 1943 г. № 84 (с ней предписывалось ознакомить первых секретарей соответствующих комитетов партии). Документ оповещал руководителей-чекистов о состоявшемся архиерейском соборе и избрании Патриарха Московского и всея Руси, а также Синода РПЦ. Информировалось о конкретных решениях правительства и задачах органов НКГБ в «дальнейшей работе по церковникам». Ставились задачи:

• не препятствовать духовенству проводить в жизнь официальные решения по религиозным вопросам, рукополагать и перемещать священников;

• «обеспечить неослабное агентурное наблюдение за деятельностью епископов и остального духовенства Православной церкви, пресекая возможные попытки с их стороны превышения предоставленных им прав или использования этих прав в антисоветских целях»;

• «каждую вновь открывающуюся церковь обеспечивать проверенной агентурой из числа духовенства или церковного актива»;

• «до особых указаний НКГБ СССР не допускать распада обновленческой церкви и перехода обновленческого духовенства в ведение Московской патриархии», о чем проинструктировать агентуру «из числа руководящего состава духовенства»;

• «не допускать со стороны обновленцев каких-либо нападок или активных враждебных действий против сергиевской церкви»;

• усилить агентурную работу среди других конфессий, особенно нелегальных церковных организаций и групп[225].

Как подчеркивалось в упомянутой «Ориентировке о деятельности церковников на Украине в период оккупации и о положении их на освобожденной территории в настоящее время» от 2-го Управления НКГБ УССР, для находившихся на оккупированной территории православного клира и мирян огромное значение имели патриотическая позиция и обращения митрополита Сергия, экзарха Украины, митрополита Киевского и Галицкого Николая (Ярушевича), открытие (с разрешения властей) храмов в прифронтовой полосе.

Красноречиво свидетельствует о существенном потеплении в церковно-государственных отношениях распоряжение НКГБ УССР от 20 июня 1945 г. № 66/д. Московская патриархия, писал С. Савченко, создает во Львове, Луцке и Черновцах «православные миссионерские братства», ставящие «основной целью и первостепенной задачей борьбу с происками и влиянием Ватикана», «подрыв влияния католической церкви», миссионерскую и благотворительную деятельность, издание «церковно-патриотической литературы», «широкую агитационно-пропагандистскую работу против римо-католиков и униатов». Наркомат госбезопасности через аппараты уполномоченных Совета по делам РПЦ приступает к подбору лиц из числа «богословски подготовленных православных монахов, способных вести миссионерскую работу». Органы НКГБ обязывались подключиться к этой работе и до 25 июля подать на кандидатов в миссионеры справки во 2-е Управление НКГБ. Начальникам УНКГБ соответствующих западных областей УССР предписывалось внедрить в братства «проверенную агентуру, работающую по церковникам». К священнослужителям Римско-католической церкви и греко-католикам, препятствующим работе братств, надлежало применять меры профилактики и репрессирования[226].