Звезданутые в тылу врага - Матвей Геннадьевич Курилкин

но он, как назло, ждал её в рубке.

— Я знаю, что так нельзя, — тут же начал объяснять парень. — Но в такие моменты я просто не могу остановиться. Тут всё — и нежелание сдаваться, и то что ликса жалко, как и усилий уже потраченных на то, чтобы его вытащить.

— Герман, — вздохнула девушка. — Я понимаю, что ты не самоубийца. Но в то же время я понимаю, что ты умрёшь рано или поздно, если продолжишь так же рисковать. У нас и без того очень опасная жизнь. Однажды мы можем столкнуться с чем-то таким, с чем просто не сможем справиться. Даже если будем осторожны. А ты ещё и приближаешь этот момент. Ты разминулся с когтем ликса меньше чем на секунду. Видел, как разрывало копателей? От тебя остался бы только неаккуратная лепёшка из крови, костей и мяса. Я не думаю, что без тебя мы с Кусто продержались бы долго. А даже если у нас всё было бы хорошо, то зачем? Совсем недавно я потеряла память. У меня стёрлись воспоминания обо всём, что произошло после того, как мы с Кусто перенеслись в твою галактику. И знаешь, что?

Герман смотрел очень заинтересованно. До сих пор они не обсуждали её амнезию. Точнее, что она чувствовала, когда потеряла воспоминания.

— Я вспоминала свою мечту — исследовать галактику, летать от одной системе к другой. — Продолжила Тиана, — И она не казалась мне такой привлекательной, как раньше. Я тогда не могла понять почему, а потом, уже когда память вернулась, осознала. В этой мечте не было тебя. Герман, скажи, ты правда готов был сделать меня несчастной? Просто так, из-за маленького ликса? Тебе было бы хорошо. Ты бы умер — и всё. Тебя больше ничего не волновало бы. А представь, если умру я. Как ты будешь себя чувствовать, когда останешься один?

Напарника явно проняло. Он сидел бледный и хмурый, смотрел в пол.

— Я тоже не хочу, чтобы ты умер, — добавил Кусто, — Ты — мой лучший друг!

— Ребята, я знаю, что виноват, — сказал, наконец, Герман. — С тех пор, как для меня началось это приключение, меня часто заносит. Понимаешь, Тиана… я всю жизнь был осторожен. Всю жизнь делал всё правильно и так, как положено. А привело это меня в результате… ну, вы знаете. К выбору между тюрьмой и бандитами. Я уже тогда думал, что что-то делаю не так, а когда ты меня похитила, окончательно убедился, что от меня ничего не зависит. Буду я осторожным или нет, то, что должно произойти, всё равно произойдёт.

Парень о чём-то задумался, видимо, подбирая слова, и Тиана решила добавить:

— Герман, я не хочу с тобой ругаться. Я не злюсь. Ты мне слишком дорог, чтобы тратить время на бессмысленные обиды. На самом деле, я поняла, что счастлива. Есть ты, есть Кусто, а перед нами лежит бесконечный космос, полный тайн и загадок. Просто мне очень страшно, что моя сказка вот так неожиданно закончится. И нет, всё-таки я злюсь, потому что мне кажется, что ты не ценишь эту сказку так, как я.

— Я тоже счастлив, — ответил Герман. — В детстве я мечтал о такой жизни, и это была такая мечта, которая, я был уверен, никогда не сбудется. Смешно, но я, наверное, тоже боюсь, что всё это однажды окажется сном или бредом. Вот и испытываю реальность на прочность. Я постараюсь больше не делать так, как сегодня. То есть нет, наверняка мне придётся ещё рисковать, и не раз, но обещаю, что стану так поступать только если повод будет серьёзный.

Тиана поняла, что больше не злится. Не из-за обещаний Германа — она, если уж совсем честно, не была уверена, что он сможет сдержать своё обещание. Это сейчас, в спокойной обстановке, он может говорить разумно, а когда опять случится какая-нибудь нештатная ситуация, кто знает? Это ведь не только вопрос разума. Тот же самый набор активных веществ в крови, которые выбрасывают надпочечники и другие железы организма. На родине об этом рассказывали немного, да там и не нужно было — симбионты сглаживают любые пики эмоций. Но она читала учебники, которые нашла во время визита на Землю.

Оказывается, без внешнего контроля гормональный фон у мужчин и женщин разный. Как писал тот автор — «Здоровый мужчина может хотеть победить больше, чем выжить, а здоровая женщина — нет». Вот и ответ, почему Герман поступил так, как он поступил. «И ведь ты поэтому и полюбила его, — напомнила себе девушка. — Он настоящий. Ты никогда прежде таких не встречала. Так неужели ты хочешь, чтобы он изменился?» Ответ на этот вопрос был настолько очевиден, что даже смешно. Она представила себе осторожного Германа, и глупо хихикнула — настолько этот образ ему не подходил. Значит, и обижаться не на что. Нужно просто постараться сделать так, чтобы в следующий раз напарнику не пришлось лезть под когти тихохода.

Сообщать об этом Герману она, конечно, не стала — а то ещё решит, что ему теперь вообще ничего не страшно! Пусть всё-таки будет поосторожнее, хотя бы какое-то время!

Прыжок в этот раз был совсем небольшим — около двадцати световых лет. Это немного не соответствовало изначальному плану — до того происшествия они хотели скакнуть аж на сотню световых лет, и потом ещё на столько же, не останавливаясь. Однако теперь остановка требовалась — нужно было как-то разобраться с прицепившимся к ним малышом — как минимум полечить его и, может быть, найти безопасное место… хотя это вряд ли. В областях, занятых технофанатиками, безопасного места для ликса нет. В любом случае им требовалась длительная остановка — хотя бы на пару суток. И как раз в двадцати световых годах есть небольшая туманность, — совершенно обычная, оставшаяся после давнего взрыва сверхновой. Пустое пространство, заполненное уже почти остывшим межзвёздным газом — идеальное место, чтобы спрятаться. Прежде всего потому что никому эта полость не нужна. К тому же технофанатики не настолько хорошо умеют защищаться от радиации, так что стараются в таких местах не появляться. Им же там будет достаточно удобно.

Короткий прыжок закончился, и разведчица, уже окончательно успокоившись, отправилась договариваться.

— Герман, мы с Кусто сейчас попробуем убедить мелкого, что ему нужно лечиться, — сказала девушка. Она уже совершенно не злилась, но напарнику старалась этого пока не показывать. Сама понимала, что это мелочная мстительность, но ничего с собой поделать не могла. — Я буду в слиянии — думаю, вдвоём у нас получится с ним договориться. Полечишь его?