Том 22. Письма 1890-1892 - Антон Чехов

Завтра я уезжаю к себе в Алексин, постараюсь поскорее покончить с делами и к 20-му числу примахну опять в Москву. Между мною и Москвою всего 7 часов езды по железной дороге, а если ехать через Пахомово, то есть на лошадях, то еще того меньше. Устроился я совершенно. Накупил мебели, обставился; вот мать у меня гостила. Обещается Антуан приехать. Не собраться ли всем на праздниках? Как ты думаешь?

Во всяком случае, будь здоров, знай, что все мы за тобою соскучились и что мне приятно было бы видеть у себя тебя и как гостя, и как постоянного сожителя. В Алексине очаровательные места. Ока.

Твой Мих. Чехов.

Приезжай скорей.

А. Чехов.

Куманину Ф. А., около 10 декабря 1890*

865. Ф. А. КУМАНИНУ

Около 10 декабря 1890 г. Москва.

Здравствуйте, милый Федор Александрович! Я приехал. Никуда не выхожу из дому, ибо кашляю и ежеминутно сморкаюсь — простудился в Архипелаге. Я привез с собой штук 50 фотографий*. Скажите, каким клеем приклеивают их к картону: гуммиарабиком или другою какою-нибудь дрянью? Какой картон наиболее подходящ?

Весною еду в Ледовитый океан*.

Ваш А. Чехов.

На обороте:

Здесь, Кудринская Садовая, д. Бартельс, в редакции «Артиста»

Федору Александровичу Куманину.

Куманину Ф. А., середина декабря 1890*

866. Ф. А. КУМАНИНУ

Середина декабря 1890 г. Москва.

Мл. Дмитровка, д. Фирганг.

Здравствуйте, добрейший Федор Александрович!

Книжку журнала получил и благодарю. Хочется побывать у Вас, чтобы поговорить о делах минувших, но беда — геморрой одолел и держит дома. Если будете ехать мимо, то не дадите ли извозчику лишнего пятачка, чтобы он заехал ко мне во двор?

Будьте здоровы.

Ваш А. Чехов.

Суворину А. С., 17 декабря 1890*

867. А. С. СУВОРИНУ

17 декабря 1890 г. Москва.

17 декабрь.

Милый мой, сейчас я телеграфировал, что рассказ будет*. У меня есть подходящий рассказ, но он длинен и узок, как сколопендра; его нужно маленько почистить и переписать. Пришлю непременно, ибо я теперь человек, который не ленивый и трудящийся.

Фигура Плещеева с его двухмиллионным наследством представляется мне комичной. Посмотрим, как он потащит на буксире свои миллионы! На какой дьявол они ему? Чтобы курить сигары, съедать по 50 сладких пирожков в день и пить зельтерскую воду, достаточно и трех рублей суточных.

Привез я с собой около 10 тысяч статистических карточек и много всяких бумаг. Я хотел бы быть женат теперь на какой-нибудь толковой девице, чтобы она помогала мне разбираться в этом хламе, на сестру же взваливать сию работу совестно, ибо у нее и так работы много.

У меня растет брюшко и начинается импотенция. После тропиков простудился: кашель, жар по вечерам и голова болит.

Григорович никогда не был дворником на Песках, потому так дешево и ценит царство небесное. Врет он.

Мне кажется, что жить вечно было бы так же трудно, как всю жизнь не спать.

Если в царстве небесном солнце заходит так же хорошо, как в Бенгальском заливе, то, смею Вас уверить, царство небесное очень хорошая штука.

Содержание рассказа Беллами* мне рассказывал на Сахалине генерал Кононович; частицу этого рассказа я прочел, ночуя где-то в Южном Сахалине. Теперь, когда приеду в Питер, прочту его целиком.

Скажите, когда Лейкина произведут в действительные статские советники? Эта литературная белужина пишет мне: «Летом я сбавил себе 16 фунтов веса», пишет про индеек, про литературу и капусту*. Тон писем удивительно ровный, покойный.

Когда приеду, буду рассказывать Вам всё с самого начала. Как Вы были неправы, когда советовали мне не ехать на Сахалин! У меня и брюшко теперь, и импотенция милая, и мириады мошек в голове, и чёртова пропасть планов, и всякие штуки, а какой кислятиной я был бы теперь, если бы сидел дома. До поездки «Крейцерова соната» была для меня событием*, а теперь она мне смешна и кажется бестолковой. Не то я возмужал от поездки, не то с ума сошел — чёрт меня знает.

Познакомился с д-ром Щербаком. По-моему, это замечательный человек. Там, где он служит, все его любят, а я с ним почти подружился. В прошлом у него такая каша, что сам чёрт увязнет в ней.

Ну, будьте здоровы и не придавайте значения Вашим недугам: серьезного, если судить по письму, ничего. Если хватит тиф или воспаление легкого, тогда другое дело.

Ваш А. Чехов.

Суворину А. С., 19 декабря 1890*

868. А. С. СУВОРИНУ

19 декабря 1890 г. Москва.

19 декабря.

Милый Алексей Сергеевич, будьте добры, пошлите по адресу «Аларчин мост, 156, Варваре Ивановне Икскуль» две книги из Вашей библиотеки:

1) Сочинения Гребенки* и

2) Сочинения Голицинского, которые будут Вам возвращены с большою благодарностью. Я обещал протежировать. Книги нужны для литературно-книжных целей.

Ваш А. Чехов.

Суворину А. С., 23 декабря 1890*

869. А. С. СУВОРИНУ

23 декабря 1890 г. Москва.

23 декабря.

Посылаю Вам рассказ*. Получите Вы его в понедельник. Прислал бы раньше, но… Так как рассказ зачат был на острове Цейлоне, то, буде пожелаете, можете для шика написать внизу: «Коломбо, 12 ноября». Велите потщательнее прочесть корректуру, а то святочные рассказы выходят у Вас обыкновенно с миллиардами опечаток.

Я кашляю. Перебои сердца. Не понимаю, в чем дело. Состояние духа отменное. Импотенция in statu quo[9]. Жениться не желаю и на свадьбу прошу покорнейше не приезжать.

Поздравительное письмо будет особо*.

Ваш А. Чехов.

Суворину А. С., 24 декабря 1890*

870. А. С. СУВОРИНУ

24 декабря 1890 г. Москва.

24 декабрь.

Поздравляем Вас и всё Ваше почтенное семейство с праздничком и желаем Вам дождаться многих предбудущих в добром здоровье и благополучии.

Я верю и в Коха и в спермин и славлю бога*. Всё это, т. е. кохины, спермины и проч., кажется публике каким-то чудом, выскочившим неожиданно из чьей-то головы на манер Афины Паллады, но люди, близко стоящие к делу, видят во всем этом только естественный результат всего, что было сделано за последние 20 лет. Много сделано, голубчик! Одна хирургия сделала столько, что оторопь берет. Изучающему теперь медицину время, бывшее 20 лет тому назад, представляется просто жалким. Милый мой, если бы мне предложили на выбор что-нибудь из двух: «идеалы» ли знаменитых шестидесятых годов или самую плохую земскую больницу настоящего, то я, не задумываясь, взял бы вторую.

Кохин излечивает сифилис? Это возможно. Что же касается рака, то позвольте усумниться. Рак не есть микроба; это ткань, растущая не на своем месте и, как плевел, заглушающая все соседние ткани. Если дяде Гея стало легче, то это значит только, что в кохин, как составная часть, входит рожистый грибок, т. е. элементы, производящие болезнь рожу. Давно уже замечено, что при роже почему-то временно приостанавливается рост злокачественных опухолей.

Ненавижу Вашего Трезора. Я привез с собой из Индии интереснейших зверей. Это мангусы, воюющие с гремучими змеями; они очень любопытны, любят человека и бьют посуду. Если бы не Трезор, то я привез бы одного в Питер пожить; он бы обнюхал все Ваши книги и пересмотрел бы карманы всех, приходящих к Вам. Днем он бродит по комнатам и пристает к людям, а ночью спит на чьей-нибудь постели и мурлычет, как кошка. Он может перегрызть Трезору горло, или наоборот… Животных он терпеть не может.

По примеру прошлых лет*, присылайте мне рассказы для шлифовки. Мне это занятие нравится.

Странная история. Пока ехал на Сахалин и обратно, чувствовал себя здоровым вполне, теперь же дома происходит во мне чёрт знает что. Голова побаливает, лень во всем теле, скорая утомляемость, равнодушие, а главное — перебои сердца. Каждую минуту сердце останавливается на несколько секунд и не стучит.

Миша сшил себе мундир VI класса* и завтра пойдет делать в нем визиты. Отец и мать смотрят на него с умилением, и у обоих на лицах*, как у Симеона Богоприимца, написано: ныне отпущаеши раба твоего, владыко…