Кровь избранных - Кай Дзен

В Нанаве беглецы добрались до дома Артура. Хосе проводил их в помещение с мечами:

— Сеньор Филмор сейчас выйдет.

Девушка с интересом подошла к кривой сабле русской работы, сделанной с большим искусством.

— Фелипа! Мистер Отару! — Вошел Артур, одетый в халат. — Джарвис, приготовь комнаты для моих друзей и вели принести чего-нибудь поесть.

Дворецкий рассеянно кивнул, повернулся на каблуках и исчез в глубине коридора.

— Что же вы не предупредили, я выслал бы кого-нибудь вас встретить. Я пробовал связаться с Новой Германией, но…

Фелипа вздрогнула.

— Что с Дитрихом?

Отару стиснул чемоданчик.

— Из Мато-Гроссо нет никаких вестей. Я уже не первый день пытаюсь переговорить по рации с Хофштадтером, но ничего не выходит. — Артур подошел к камину, взял коробок спичек и принялся разводить огонь.

— Башня. Погибель… — Креолка стиснула зубы и прижалась спиной к стене.

Возясь с поленьями, Филмор с любопытством взглянул на нее:

— Что-что?

Червь сомнения закрался в мысли Отару. Его мозг начал стремительно работать, вырвавшись на свободу, как полноводная река, перед тем как водопадом сорваться в пропасть. Хиро обвел глазами комнату: что-то от него ускользнуло раньше, причем очень важное. Нужен ключ, чтобы вспомнить. Японец смотрел, как Артур разжигает топку, а его слова крутились в голове. Фелипа поставила вещи на пол возле стойки с мечами.

Русская сабля.

Россия.

Гелен.

Друг семьи Хофштадтера, в конце войны работавший на американское Управление стратегических служб. Генерал, специалист по Советскому Союзу, с которым Отару встречался на Восточном фронте. Ученый стал лихорадочно озираться: узор на шерстяном ковре, лампа с кожаным абажуром, игра света и тени. И увиденное переплелось с воспоминаниями — все сложилось в ясную картину. Тогда руководитель армейской разведки предлагал Хиро работать на немцев, а в той же самой комнате люди из УСС болтали между собой. И среди них — знакомая личность. Джордж Понтичелли.

Слова, сказанные англичанином, все отдавались и отдавались в мозгу: «Никаких вестей из Мато-Гроссо… Из Мато-Гроссо… Мато-Гроссо…»

Хофштадтер никогда не говорил Артуру, где расположена лаборатория. Люди Филмора и Понтичелли всегда сопровождали груз только миль на семьдесят от порта Суарес до условленного места, а там их встречал Герман с отрядом штурмбанфюрера. Как англичанин узнал? Откуда?

Артур с покровительственным видом обернулся к Фелипе:

— Погибель? Не надо отчаиваться, девочка. Еще не известно, что Дитрих…

— Перестаньте, Филмор, — голос Хиро прозвучал сурово и резко. — Мы угодили в волчье логово.

Англичанин закрутил усы:

— О чем это вы, мистер Отару?

Японец подошел к стойке для оружия и встал рядом с креолкой:

— На кого вы работаете?

Фелипа нахмурилась.

— Как всегда говорил мой дед Милош, — ответил англичанин, — игра хороша, пока не затянулась. Верно. Нет смысла рассказывать байки. Я работаю на ЦРУ,[92] с тех пор как прибыл в Южную Америку во время войны за Чако. Ведомство тогда называлось УСС.

Острый профиль Артура четко выделялся на фоне языков пламени.

— Игра кончена, мистер Отару. Образец Аль-Харифа, пусть и недостаточно полный, уже переправлен в Штаты. Ученые из Агентства безопасности вооруженных сил уже запустили электронно-вычислительные машины. Для них не составит большого труда найти верную комбинацию, отталкиваясь от материалов, полученных вами за четыре года. Отдайте мне дневники Генриха Хофштадтера, и закончим это дело.

Девушка шагнула вперед. Филмор вытащил маленький револьвер с костяной ручкой, сделав ей знак остановиться.

— Мне жаль, Фелипа, я действительно был другом Дитриха. Но долг превыше всего.

Отару поднял чемоданчик с пола, рассматривая мелкую сеть трещин на коже. По спине, сбегая с затылка, струился пот. Артур уже подошел, как вдруг кот с мяуканьем метнулся к нему от ног креолки. Хиро воспользовался моментом и швырнул в англичанина кейс с записями. От удара в грудь Филмор потерял равновесие и растянулся, поскользнувшись на ковре. Револьвер откатился под диван. Отару схватил со стойки учигатану и набросился на Артура. Тот ударил японца ногой в живот и быстро вскочил на ноги.

— Что вы задумали, мистер Отару? Я хорошо обученный солдат, а вот вы совсем не самурай.

Хиро держал оружие перед собой, стараясь не подпускать Филмора. Подняв клинок, он попытался поразить противника, но не достал. Артур отскочил и стал потихоньку отступать назад. Второй выпад царапнул его по боку, а клинок застрял в подлокотнике дивана.

От хука с правой Хиро почувствовал, как рот наполняется кровью. Очки слетели на пол. Англичанин тут же врезал ногой под дых ученому. Тот согнулся, ловя ртом воздух. Следующий удар свалил японца на ковер. Отару выплюнул зуб. Перед глазами стоял туман, но Хиро все же заметил силуэт Фелипы, наклонившейся к полу где-то между столиком и диваном. Когда девушка подняла пистолет, на окровавленном лице ученого появилась улыбка.

В комнате грохнул выстрел. Японца и начищенные до блеска мечи за спиной обдало ярко-красными брызгами. Артур упал с дымящейся дырой в затылке. Выскочивший из сумки креолки Овилло сосредоточенно вылизывал лапу. Фелипа отбросила оружие и на негнущихся ногах подошла к Отару. Один глаз его заплыл, скула распухла, из разбитого рта текла кровь.

Хиро с трудом пробормотал:

— Не надо больше стрелять, нас могут услышать люди Филмора.

Не успел он договорить, как дверь распахнулась. Хосе, затянутый во фрак, перевел глаза с Фелипы на японца, потом на тело хозяина. Девушка бросила на него яростный взгляд. Дворецкий вышел на середину комнаты, снова оглядел обоих и труп на ковре, не спеша поднял черепаховые очки Отару и чемоданчик и положил на столик.

— Не забудьте забрать свои вещи, сеньоры, прежде чем покинете нас.

Хосе пнул тело Филмора ногой под ребра, взял на руки кота и направился к двери.

— Идите за мной, я вас выведу.

На нижнем этаже загремели шаги.

— Пошли!

Они сбежали по черной лестнице и вышли через служебный корпус во двор. Тем временем в доме зажегся свет, все проснулись и начали осматривать комнаты одну за другой. Боливиец проводил их до ограды, отделявшей сад от ржаного поля. Фелипа поцеловала его в щеку и взяла у него из рук кота. Хиро прошепелявил слова благодарности.

Беглецы растворились во тьме.

Хосе поправил галстук. Войдя в дом, боливиец отправился на кухню. Перепуганная повариха пыталась что-то ему сказать, но он остановил ее, приложив палец к губам. Открыв кухонный шкаф, дворецкий достал лучшую бутылку рома из запасов Филмора и одним духом выпил почти четверть.

В кухню вбежали двое запыхавшихся вооруженных людей.

— Джарвис, мы проверили: все двери закрыты. Единственный, кроме нас, у кого есть ключи, — это ты. Где они?

— Меня зовут Хосе.

7

Шанхай, июнь 1922

Ту Юэшень вошел в клуб и двинулся вдоль бара. Сидевший за стойкой Дерюйтер сразу понял, что грядут крупные неприятности. За тощим самоуверенным китайцем шествовали два амбала. Встревоженный хозяин «Нефритовой бабочки» вышел навстречу, но тот лишь указал на столик, не проронив ни слова.

— Мне очень жаль, господин, но он уже заказан.

— Ничего, клиент найдет себе другое место, — ответил Ту Юэшень и занял то, что выбрал.

Хозяин семенил сзади, тактично бормоча какие-то протесты, пока в зале неожиданно не появился Юй Хуа и жестом прекратил причитания.

Ту Юэшень снова стал главой Чин-Пана — «Зеленого круга», которое контролировало наркоторговлю, азартные игры и проституцию в западном округе города. «Триада», которой руководил Юй Хуа, обладала другой зоной влияния. Оба соблюдали неписаный закон уважения между организациями, обеспечивающий спокойное и удачное ведение дел. Тайные общества уже давно не представляли собой объединения бесстрашных и великодушных воинов, о которых судачили старики на лавочках перед домами, но и не превратились еще в грязные бандитские шайки. По крайней мере пока. Еще существовали кодексы чести, хотя они очень не нравились Ту Юэшеню.

Юй Хуа появился в прекрасно сшитом белом смокинге, с широкой улыбкой на лице. По дороге Шань Чу взял у соседнего столика стул и уселся рядом с конкурентом, не дожидаясь приглашения. Дерюйтер стал за спиной у босса.

— Добрый вечер, Ту, чему обязан твоим визитом? — В спокойном голосе Юй Хуа сквозила едва заметная ирония.

Гость погладил широкий лацкан шелкового вечернего костюма, представлявшего собой некий гибрид западной и китайской моды.

— Пришел взглянуть на твой ресторан. Мне о нем рассказывали много хорошего, и на днях я, может, куплю его у тебя.