Кай из рода красных драконов (СИ) - Бэд Кристиан

Я пожирал глазами вооружение воинов, отмечая для себя — у колдуна изогнутый меч вроде сабли, а под плащом, наверно, кольчуга. А у двоих воинов — копья, и они могут быть опасны для волков. Значит, начинать надо с них.

Выдохнул с облегчением: лучников в маленьком отряде не оказалось. Двое воинов были с ростовыми копьями вроде рогатин, вполне способными проткнуть волка насквозь, в кожаных доспехах, шитых железными бляшками. Двое — в кольчугах и с мечами. Похоже, это были личные телохранители мальчишки-колдуна.

— О, да тут уже совсем рядом! — донёсся в последний раз писклявый голос. — Верно, он спрятан в одном из сгоревших аилов! Заберём, а уже там решим — нужен нам привал или нет!

Враги свернули в сторону выжженного лагеря.

Мы в недоумении переглянулись.

Камень был совсем близко, колдун сам сказал, что чует его. Неужели он такой тупой, что не смог определить точное направление?

Мы какое-то время наблюдали, как вражеский отряд движется к тому, что осталось от лагеря барсов.

А что если там есть ещё один камень? Или?..

Страшное подозрение искрой блеснуло во мне.

— Ты уверен, что камень выбросили в пропасть? — спросил я Истэчи. — Может, кто-то из воинов забрал его и спрятал в лагере?

— Камень плохой, злой, — согласился Истэчи. — Могло быть и так, как ты говоришь!

— Ладно, парни! Меняем планы. — Я посмотрел на небо. — Скоро стемнеет, и это нам тоже на руку. Брать колдуна будем на обратном пути. Пусть найдёт свою цацку, а мы отберём. А пока надо придумать, как обезвредить копейщиков. Нам нечего им противопоставить на открытом месте из честных способов драки. Ищите нечестный: ловушки, камни…

— Сигнальные стрелы! — прошептал Истэчи.

Я не знал, о чём он, но Темир кивнул, и мы побежали вокруг лагеря, чтобы подойти к нему с тыла.

Прямо на бегу Истэчи объяснил мне, что такое сигнальные стрелы и чем они отличаются от самострелов, установленных для охоты на лосей или оленей.

Оказывается, барсы, сидящие в лагере, выставляли на подходах к нему посты. И обменивались сообщениями с помощью костров, верёвок и стационарных самострелов из примитивного, но мощного лука.

Самострелы были установлены в трёх укромных местах недалеко от лагеря. И огонь не дошёл ни до одного из них.

Мы быстро отыскали один из самострелов. Он был спрятан в кустах у приметного камня и был похож на дедушку арбалета из толстой кедровой палки и тетивы из скрученной кожи***. Даже подобие ложа у него имелось. Только стрелу пристраивали не на ложе, а сбоку.

В случае опасности толстые стрелы, пропитанные смолой, поджигали и посылали в кучу специально наваленного хвороста на другой стороне лагеря.

Мало того, здесь же имелась хитрая система из блоков и верёвки, поднимающая кусок белой ткани над камнем. Видимо, так Истэчи и общался с дозорными, сидящими на вершине Теке.

Самострел был пристрелян и закреплён камнями, но мы разломали сигнальное устройство, добыв из него лук.

— Без засады из такого лука не убьёшь, — сказал Истэчи.

— Почему? — удивился я, уже прикинув, как сделать из этого самострела нормальный арбалет.

— Очень тугая тетива, — засмеялся Истэчи. — Натянуть трудно, целиться плохо. Зверь ждать не будет. Но из засады на человека пойдёт хорошо. Одного — точно убьём. Перезарядить не успеем, нет.

Я кивнул. Тут надо было довериться мастерству охотника. Из этой палки с тетивой подстрелить я мог только самого себя.

Мы тихо, но быстро вернулись к месту, откуда могли видеть лагерь. А потом Истэчи предложил забраться на каменный козырёк, слегка нависавший над барсовой долинкой.

Из лагеря нас видно не будет, а стрелять сверху очень удобно. И волкам — тоже хорошо будет нападать сверху.

Мы залезли, удобно устроились на камнях и насторожили самострел.

Колдун бродил по лагерю, ковыряясь в обгорелых палках, оставшихся от аилов.

Воины стояли кружком. Ощетинились копьями и мечами, оглядывались тревожно. Сообразили, гады, покопавшись в обгорелых остатках аилов, что трупов там нет.

Расстояние позволяло, и я приказал целиться в самого толстого из копейщиков.

Когда Истэчи уже изготовился стрелять, колдун вдруг повернулся и посмотрел в нашу сторону, словно почуяв угрозу.

А потом взвизгнул, и уставился прямо на меня.

— Там! — заорал он, тыча пальцем в козырёк, где мы затаились. — Он там! Я чую его!

Мы переглянулись.

— Камень у кого-то из вас? — спросил я.

Истэчи и Темир замотали головами. Брат был вне подозрений, а вот Истэчи…

Но приятель даже покраснел от гнева, когда я посмотрел на него оценивающе. Он вспыхнул, сорвал с пояса мешочек, где носил все свои богатства, швырнул мне.

Я даже смотреть не стал: понятно было, что камня у него нет.

— Но тогда что они ищут? — спросил я.

Гадать было некогда — воины уже бежали в нашу сторону.

Видеть они нас пока не могли, но это ненадолго. Начнут подниматься по склону — увидят.

— Ждём! — приказал я Истэчи. — Первая стрела — наверняка и в упор!

* * *

* Тир (др.-сканд. Týr, также Ziu) в германо-скандинавской мифологии — однорукий бог чести и войны. Один из асов, сын Одина и великанши, сестры Гимира. Тир лишился руки, когда асы решили сковать огромного волка Фенрира волшебной цепью Глейпнир. По одной из версий, Тир вложил свою руку в пасть Фенрира в знак отсутствия недобрых намерений. Когда волк не смог освободиться, он откусил руку Тира.

** Курумник — каменные россыпи на склонах или на плоских поверхностях гор, медленно сползающие вниз.

*** Вот тут есть видео, как делали охотничьи самострелы: https://www.youtube.com/watch?v=KUdJnLm3RNs

Глава 22

Бой

Воины колдуна, начав лихо и беспорядочно взбираться в гору, притормозили, отдышались, построились. Учёные оказались, гады. Сообразили, что даже колдунский «глаз» сам по себе по горам лазить не станет.

Впереди теперь шли копейщики, держа наизготовку рогатины*. Эти здоровенные копья были, наверное, специально заточены под крылатых волков: толстое двухметровое древко, обоюдоострый наконечник, поперечина под ним, чтобы не давать раненому зверю подобраться поближе.

Однако доспехи на копейщиках были хреновые, что и доказала стрела Истэчи, воткнувшись в живот одного из них и почти проткнув насквозь.

Бедняга так и вцепился в толстое древко, разом потеряв весь свой пыл.

Но вывести из сражения второго копейщика мы не успевали — слишком быстро и слаженно двигались эти выкидыши терия Вердена. Будь у них щиты…

Парни мои бросились к волкам, а я, вытянув из-за спины меч, пошёл вперёд, отвлекая внимание на себя.

Колдун шёл в арьергарде своей маленькой группы, прячась за тушками своих воинов. Увидев меня, он прямо-таки криком зашёлся:

— Да вот же он! Вот! Хватайте его!

Неужели он знал Камая в лицо? Ну, наконец-то! Хоть кто-то информированный попался!

Так может, этот колдун знает и того, кто убил правителя Юри? И близок конец моего пути? Достаточно захватить и допросить этого мелкого мерзавца?

Внутри у меня сразу всё как-то неприятно подобралось и заискрило на стыках.

— Колдуна брать живьём! — взревел я так, чтобы услышали барсы, уже оседлавшие волков и разгонявшиеся, чтобы взлететь.

— Сдохни, мальчишка! — ответил мне колдун визгливо и тонко.

И следом за криком в меня из сведённых в знакомом жесте ладоней полетела шаровая молния. Хиленькая такая, с мяч для пинг-понга.

Колдун выдохся. Да и подсознательно Камай ждал именно этого.

Мои руки знали: меч — именно то оружие, которое является щитом от всех этих мерзких штук.

Движение кистью было инстинктивным. Спроси меня, что я сделал — вряд ли сумел бы ответить. Но отбитая лезвием меча молния с шипением закрутилась на камнях и взорвалась там, оставив тёмное пятно гари.