Принц Густав. Выжить и победить (СИ) - Полякова Маргарита Сергеевна

Но даже самый великий полководец не сможет удержать войско, которому нечем платить. А денег у Ходкевича не было. Витру просто нужно было подождать — когда в польско-литовском войске начнется неразбериха. Ну а там… действовать по обстоятельствам. Густав никогда не ограничивался только одним планом…

Густав

Взять в плен дядюшку не получилось. Слишком уж у него охрана была хорошая. А гробить своих людей я не хотел. И специально уточнил им задачу — схватить Карла только если появится благоприятная возможность. Как можно тише и незаметнее. Не получилось? Будем ждать другого удобного момента.

Плюсом было то, что удалось практически бескровно захватить Кокенгаузен. Во-первых, у Ходкевича не было денег, и заплатить своему войску он не мог. А во-вторых, наше войско, благодаря моему флагу, приняли за шведскую помощь Карлу. Учитывая, что недавняя победа обошлась крылатым гусарам слишком дорого, нового сражения (со свежими, явно превосходящими в численности) силами противника никто не хотел.

Получилось так, что сначала отступили шведы, а затем Ходкевич просто не сумел удержать свое войско и, соответственно, город. Так что Кокенгаузен нам достался без предательства, подкупа, длительной осады и многочисленных жертв. Хотя с некоторым сопротивлением столкнуться все-таки пришлось.

Дядюшка, тоже не готовый сходу ввязываться в бой, отступил к Риге. Да еще и послание мне прислал. Типа, шведы не признают моего права на трон, и вообще я сам хотел отказаться от короны.

Ха! Да мало ли, кто что хотел. Из Падуи шведская корона выглядела такой же доступной, как луна в небесах. А вот из Кокенгаузена она уже смотрелась куда реальнее. И пусть я по-прежнему не горел желанием становиться монархом, спускать такое поведение дядюшки было нельзя.

Для ответных действий понадобились мое отсутствие пиетета перед старшим родственником и навыки Густава в написании писем в различных ситуациях. Имелись определенные шаблоны, которым необходимо было следовать, если желаешь считаться образованным, воспитанным и благородным человеком.

Удивительно, но такие шаблоны существовали даже для писем недоброжелателям и непослушным подданным. Густав штук двадцать таких писем настрочил. Начиная с Карла, которого призывал устыдиться и вернуть корону законному владельцу, заканчивая его доверенными лицами, которых обвиняли в предательстве. Дескать — поддержите законного короля — получите плюшки. А пойдете против — пеняйте на себя.

Пока что никто из шведов на письма не среагировал и к нам не присоединился. Однако я не расстраивался. Вполне вероятно, что им нужен был стимул. Нужно было, чтобы я хоть как-то себя показал. И я подозреваю, что все решится под Ригой. Там мне точно не удастся легко отделаться. И битва предстоит жаркая.

Однако это было полбеды. Настоящим ударом в спину стало известие, что Годунов пригласил в Москву еще одного жениха для своей дочери. Принца Иоганна Шлезвиг-Гольштейнского, брата датского короля Кристиана IV. Не то, чтобы я сильно желал жениться на Ксюше… но какого хрена?

Причем, судя по донесениям, сама царевна от нового жениха в восторге. Законный принц, согласившийся стать удельным князем, был моложе ее на три года (а я старше на 14 лет), хорош собой, образован, и пленил девичье сердце.

И начхать бы мне на грядущую свадьбу с высокой колокольни, если бы не одно НО. Судя по всему, царь Борис Годунов не собирался держать своих обещаний. И большой вопрос — что будет дальше с проектом Ливонского королевства? Не останусь ли я без армии в самый ответственный момент?

Глава 9

Боже, как я соскучился по нормальной постели! Походный шатер — вещь, конечно, неплохая. Особенно для высокопоставленных и богатых военачальников. Кое-кто за собой целые обозы таскает с ценной посудой, коврами и пуховыми перинами, чтобы всегда жить в комфорте.

Я этого не понимал. Видимо, потому, что в прошлой жизни спокойно без всего этого обходился. Густав, кстати, тоже не шиковал, пока мы с ним в Праге не обосновались, так что не пришлось убеждать его не тащить с собой отдельный обоз со всяким хламом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В принципе, нам нормально спалось и без пуховых перин. И кувшин с тазом для утреннего умывания были самыми обычными. Не из золота и фарфора. Неожиданно, это стало плюсом для нашего имиджа, поскольку пошли разговоры, что принц разделяет тяготы с простыми людьми.

Я не обольщался, ибо народная любовь переменчива. К тому же, в 17 веке благородный человек просто обязан был вести определенный образ жизни, ибо того требовал статус. Богатая одежда, шикарный конь, очень дорогое оружие — всё это у меня было. А благодаря захваченным городам, деньги и нормальная кормежка были не только у меня, но и у всего моего войска.

Да, пришлось подстраиваться под местные традиции. Но не сказать, что это доставляло проблемы. Ну, не едят русские телятины. И что? Трудно отказаться? Я в своей прошлой жизни вообще ни разу ее не пробовал. И не страдал никогда по этому поводу. Хотя я вообще в плане еды человек отсталый — ни сыр с плесенью не понимал, ни улиток, чем бы они там ни были нафаршированы.

Русские блюда 17 века были не совсем привычными, но сытными и вкусными. Так что я не выпендривался. И когда в Кокенгаузене решили закатить пир горой, не стал отговаривать. Все-таки, третий крупный захваченный город! Ну а там понеслось все по русским традициям. Выпивка, баня и девки, скрасившие досуг. Ничего не изменилось за четыреста лет!

Поставленная наскоро баня топилась по-черному, но мне так хотелось нормально отмыться, что было уже похрен. Я настолько пропылился и пропах потом, что только баня и могла спасти. Радует, что хоть вшей не нахватал. И то, скорее всего, потому, что стригся коротко, вопреки нынешней моде.

Ну а потом была огромная светлая комната и мягкая постель со свежим бельем. Уснул я, кажется, даже раньше, чем физиономия коснулась подушки.

Утром я (впервые за много дней) позволил себе не только выспаться, но и поваляться в постели. Думаю, вряд ли в ближайшее время мне удастся повторить такую расслабуху. Меня ждала Рига. И Карл. Но пока следовало разобраться с почтой от Годунова. Я специально оставил ее напоследок, чтобы принять решение на свежую голову, без лишних эмоций.

Русский царь, похоже, продолжал меня недооценивать. В письмах не было ни слова о том, что меня турнули из женихов. По всей видимости, Годунов считал, что я полный конь педальный, не способный озаботиться элементарной разведкой. Ну… пусть дальше заблуждается.

— Главное — он не отказывается от своего признания меня принцем и не собирается отзывать войска, — вздохнул Густав.

— Чего вздыхаешь? Я сразу тебе говорил, что верить ему нельзя.

— Тебя послушать, так никому верить нельзя.

— Мне можно, — схохмил я, но Густав, предсказуемо, шутки не понял.

— Ты полагаешь, что Годунов лишит нас армии? — обеспокоился он.

— Если бы мы до сих пор топтались под Витебском, может, и лишил бы. Но проект Ливонского королевства задумывался не для того, чтобы мы корону получили. Годунову все равно, кто будет его послушным вассалом на этих территориях.

— Полагаешь, он не ждал наших успехов?

— А кто их ждал-то? — резонно возразил я. — Мы с тобой тоже не ждали. Но глупо отступать, когда уже взят Кокенгаузен, и есть шанс забрать Ригу. Однако рассчитывать на Годунова не стоит. Раз он нам подложил такую свинью с женитьбой на своей дочери, то и дальше подвести может.

— У тебя есть план? — удивился Густав.

— Да. Нам нужна собственная армия. Независимая от Годунова.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мы не потянем! У нас денег столько нет!

— Будем продавать душу дьяволу. Точнее, мозги венецианцам, — вздохнул я. — Рано или поздно, эти ушлые парни выкрадут наши секреты. Так что лучше стрясти с них денег сейчас, пока эти тайны хоть чего-то стоят.

— Но ты же не хотел ничего продавать! — возмутился Густав.

— Деваться некуда, — вздохнул я. — Плюс, раньше и незачем было торопиться. А сейчас… слишком хорошо легла карта. Надо играть. Но брать с венецианцев не деньгами, а наемниками.