Любовь ювелирной огранки (СИ) - "Julia Candore"

— Наверное, они просто не умеют любить, — заключила Пелагея. После чего приняла оборонительную позицию, повернувшись к куратору спиной и надувшись, как мышь на крупу. Вторгаются тут всякие в личное пространство, вносят смуты.

— Ладно-ладно, — примирительно замахал руками эльф. — Не буду мешать. Я лишь хотел напомнить, что у тебя по расписанию сейчас Искусство Невидимости.

Его последняя реплика неожиданно придала Пелагее ускорения. Она подскочила и с безумными глазами бросилась к лифту.

— А какой кабинет, не подскажете?

— Триста пятнадцатый.

— Благодарю!

Опаздывает. Опять опаздывает. Да что ж за наказание!

Проводив ученицу взглядом, Ли Тэ Ри не сразу понял, что с ним творится что-то неладное. К его лицу, по обыкновению, всегда строгому и мрачному, приклеилась идиотская улыбка. Рассудок на это резолюции не давал.

«Кыш! А ну кыш, кому говорят!»

Улыбка покинула насиженное местечко весьма и весьма неохотно.

А Пелагея меж тем исправно садилась в лужу и совершала ошибку за ошибкой. На дисциплине по Искусству Невидимости она так и не вникла в алгоритм. Хотя призрак Сильверин — да, тот самый полтергейст, чей иллюзорный метадом она перепутала со своим — из кожи вон лез, чтобы разъяснить суть.

Он исчезал и появлялся рядом со своей иллюзией, на морозе, неподалеку от шалаша-столовой. Распинался о том, как важно делать правильные вдохи и выдохи, включать воображение и давить на биологически-активные точки, чтобы получить нужный результат.

Пелагея вдыхала аппетитный запах шашлыка, и ее живот выводил рулады. А воображение, само собой, пускалось во все тяжкие. Жареная курочка? М-м-м… Свиные рёбрышки? Вкуснотища… Куда уж тут до биологически-активных точек!

Зато три подружки-негодяйки (Рыжая, Могильная Плита и Карамель) в отличие от Пелагеи, быстро смекнули, что к чему. Научились растворяться в воздухе, настигли ее в одном из коридоров ОУЧ и снова предприняли попытку выдрать волосы.

На сей раз Пелагея сдаваться не собиралась. Подружки даже опешили, когда она полезла на них с кулаками. Впрочем, на Искусстве Самообороны, которое стояло в расписании следующим пунктом, эта доблесть ей не зачлась. И Пелагею, и мстительную троицу сопроводили в медпункт, ибо синяки с царапинами для фей — отнюдь не повод для гордости.

В последующие несколько дней Пелагея окрепла духом, научилась давать сдачи и действовать на опережение противника. Три девицы честно пытались проредить ей шевелюру в пустынных кулуарах — на перерывах между Искусством Уничтожения и Основами Чудесного Языка. Но потерпели разгромное поражение.

На Искусстве Уничтожения обучали избавляться от злых сущностей. Пока лишь в теории. Но Пелагея не преминула использовать знания на практике — и чуть было не избавилась от трех злых сущностей по кличке Могильная Плита, Карамель и Рыжая.

Их снова ждал медпункт. Пелагею — строгий выговор от начальства. Прослышав о ее славных подвигах, куратор чуть умом не тронулся. Его неугомонная фея, за которую он в ответе, оказалась отбитой драчуньей. Да где ж это видано?!

— С меня хватит, — непримиримо заявила Пелагея в ответ на гневную тираду Ли Тэ Ри касательно того, «где ж это видано». — Я собираюсь бороться. Вот если бы вас, к примеру, терроризировали ближние, как бы вы с ближними поступили? — не долго думая, перешла в атаку она.

Сама не заметив, оттеснила куратора к мостику, за которым должны были шелестеть березы (но почему-то не шелестели). Убрала указательный палец от его лица, остолбенела. А затем разразилась таким криком, что у эльфа едва не случился сердечный приступ.

Уроки вокала она брала явно у дилетанта. Вот зачем, спрашивается, визжать, как резаная? Что она там такого увидела?

Ли Тэ Ри оглянулся — и немедленно преисполнился торжествующего злорадства. От драгоценных березок остались пеньки. Трагедия. Катастрофа. Но только не для него.

— Это вы их спилили? — окончив арию разбитого сердца, спросила Пелагея со слезами на глазах.

— Делать мне нечего! — вспылил тот. — Я что, по-твоему, совсем изверг?! — И унёсся прочь рассерженным вихрем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В скором времени выяснилось, что куратор действительно не изверг. В кабинет с повинной притопал Гарди.

— Дикарка, моя коза… Вы уж ее простите. Совсем от рук отбилась. Пробралась сюда, к вам. Съела березы все до одной. Как мне искупить вину?

Произносил он эту речь впопыхах и даже как будто не раскаивался. А на Пелагею поглядывал, словно умысел какой лелея.

— Что ж, — сказала та, степенно скрестив на груди руки. — Помните, мы договаривались о вознаграждении в обмен на молчание? Так вот, мешочек с семенами отменяется.

— Маловато для наказания, — вконец обнаглел плечистый верзила. — Может, я того… компанию вам составлю на балу. Вам ведь наверняка пойти не с кем.

— На балу? — вылупилась на него Пелагея. — Какой еще бал?

— Ну как же? В честь трехсотлетия ОУЧ, — громыхнул Гарди. — Грандиозное, говорят, будет событие. Музыка, танцы, шипучие напитки. Вы просто обязаны пойти.

— Я… Я…

— Четверг, семь часов! — грозно возвестил Ли Тэ Ри, вырываясь из мастерской в своем потрясающем парчовом шлафроке и свирепо хлопая инкрустированной дверью. — Бегом на практику! — рявкнул он на Пелагею. — А вам, — прошипел он здоровяку, — советую вернуться к своим прямым обязанностям. И получше присматривать за козой.

На столе таинственно поблескивали молоточки, зажимы и лупы. Тёплый свет падал на рабочую поверхность, путался в облаке растрепанных волос Пелагеи, ложился на ее испачканное платье, которое она умудрилась порвать в пылу драки с завистницами. И Ли Тэ Ри в ее присутствии было невыносимо уютно. А вместе с тем отчего-то невыносимо тревожно.

— Сегодня мы будем учиться фиксировать камни, — объявил он. — Существует несколько способов. Закрепление крючками, при помощи ободка или клея. Есть канальный, или рельсовый, метод, а также метод погружения в металл… Послушай, — запнулся куратор. — Ты что, и правда пойдешь с ним на бал?

— С кем? С господином Гарди? Что вы! Балы не для меня, — вздохнула Пелагея. — Я не создана для таких роскошных мероприятий, — поникла она. — Да вы и сами видите. Мной можно скорее ворон пугать. Пугало огородное. Вот я кто.

— Не говори ерунды. Если ты и впрямь считаешь себя пугалом, то знай: ты самое милое пугало, каких я встречал.

Он замолк, поспешно отвёл взгляд, но было уже поздно. Ли Тэ Ри определенно следовало меньше болтать. Пелагея воззрилась на него с искренним недоумением. Ох, неловко-то как!

***

Юлиана всегда любила свободу, Вековечный Клён и себя. Поэтому в один прекрасный день открыла глаза на вертящемся стуле Джеты, глянула поверх монитора Джеты в болотно-зеленую стену дирижабля и отчетливо осознала: она, Юлиана, живет не своей жизнью. А ведь ее жизнь ценнее какой-то там популярности. Важнее, чем общественное признание, которое по сути — сплошной обман и пыль, пущенная в глаза.

По собственным ощущениям, она сочинила какой-то бред про предающее тело и бушующие страсти, получила от ворот поворот на литературном конкурсе портала «Демиург». И поняла, что не готова остаток дней угробить на достижение недостижимого.

«Ты тратишь время не на то. Тебя водят вокруг пальца. Держат за дуру. Пытаются надуть. Неужели ты станешь и дальше терпеть подобное отношение, Юлиана? Где твои верноподданные псы?»

Прозрение было столь стремительным, что она и думать забыла про всякие там планы «А» и «Б». Просто сорвала с себя датчики, встала со стула и шаткой походкой двинулась к выходу. Образ жизни, которого она придерживалась последние несколько суток (или недель?), мог легко свести ее в могилу. И только отодрав себя от экрана, она поняла, что голодна. Дико голодна.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Юлиану одолевала смертельная усталость. Она похудела вдвое против прежнего. Одежда болталась на ней мешком, так что пришлось потуже затянуть ремень в походной юбке, чтобы та, чего доброго, не свалилась.

На повестке дня стоял следующий вопрос: как отыскать Кекса с Пирогом, не склеить ласты от голода и смыться, по возможности, незамеченной?