День свалившихся с луны - Наталья Труш

И еще она очень гордилась тем, что у нее любовь к певцу с красивой фамилией Адамо, с ударением на последнем слоге, была крепче, чем у Люды, потому что ей не приходилось выбирать между ним и одноклассником.

* * *

...С наступлением осенних холодов проигрыватель перенесли в Людмилин закуток в теплый дом. Там девчонки тоже порой слушали «Томбэ ля нэжэ», но вместе с переездом за занавеску в общий дом исчезла та удивительная аура, которая была в избушке на огороде.

Да еще и старшая сестра Люды – Надежда, услышав, как у девчонок за занавеской начинал петь французский шансонье, заглядывала к ним и, смеясь, спрашивала:

– Влюбились, что ли?

И громко кричала в кухню:

– Мам! Пап! А наши девчонки-то, похоже, втрескались в кого-то, грустные сидят и песню жалостливую слушают.

В общем, разрушилось все. Каждая из них стала любить этого бельгийско-сицилийско-французского красавчика тайно. Фото из журнала они честно поделили между собой поровну. А пластинку... У Даши дома проигрывать ее было не на чем, поэтому, уезжая в Питер, она оставила ее подруге.

Потом, в Петербурге, у нее появился проигрыватель, но вот пластинку эту старую достать было невозможно.

* * *

Как-то во время своей первой поездки в Париж Даша, прогуливаясь в Люксембургском саду, увидела двух уличных музыкантов. Она опустила в шляпу несколько монет и сказала название песни:

– «Томбэ ля нэжэ», пожалуйста!

Музыканты переглянулись, грустно улыбнулись Дарье, согласно кивнули и заиграли знакомую мелодию. Жаль, Людмилы тогда не было с ней на прогулке. Очень жаль. Хотя ей там, в Париже, проще: пошла и купила диск песен любимого певца! Даже два. И один подарила Даше. Как там перевел Паша Рябинин?.. «Падает снег... Ты не придешь сегодня вечером. Падает снег. Тебя нет здесь, я один...»

* * *

– Песня про то, как девушка своего парня продинамила и он чуть не околел на холоде! – прокомментировал бессмертное творение Адамо Андрей Мурашов, застукав двух уже совсем не юных, но изрядно расчувствовавшихся барышень, принявших по случаю встречи в Париже молодого божоле сюперьер, за исполнением «Томбэ ля нэжэ» нестройным дуэтом.

– Андрюша! Какой же ты толстокожий слон! И за что я тебя обожаю?! – Люда нежно прижалась к мужу.

Даша невольно залюбовалась ею. Давно ли подружка была угловатой и резкой, простой девочкой из забытого богом северного российского захолустья. И вот какая она стала – почти что парижанка Людмила Мурашова. К большому удовольствию Даши, Люда, обретя не просто столичный, а парижский лоск и шарм, осталась нормальной подругой. Она не зазналась и искренне была рада встрече.

– Даш, ну, мы и не поболтали толком! – запричитала она, когда Даша все-таки засобиралась вечером в свой отель.

Андрей тоже уговаривал ее остаться, но Даша остановила его:

– Андрюш, я же только приехала! Слово даю – мы еще встретимся! Но жить мне удобнее там. У меня ведь не просто отпуск! У меня еще и рабочие будни! Я уже завтра встречаюсь с одним знакомым художником, а послезавтра в этот отель приедет мой новый приятель с подругой из Голландии. Так что я буду все дни в бегах. Но к вам выберусь еще не раз! Еще успею вам надоесть!

Даша прибыла в отель вечером. Номер в «Аполло опера» она забронировала еще в Петербурге. Отель небольшой и достаточно скромный. Будь Дарья одна, она бы выбрала что-нибудь другое для проживания. Но ее голландский друг Франк – человек в средствах хоть и не стесненный, считал, что платить за ночлеги в Париже вдвое, а то и втрое больше – безумие. Он сам выбрал этот отель на тихой улочке Де Дуэ, вблизи Больших бульваров и Монмартра.

Правда, и квартал парижских красных фонарей тоже тут был. И Дарью немного помучали сомнения по поводу выбора отеля ее голландскими друзьями. Был в этом какой-то намек. Впрочем, ей и самой хотелось пожить в таком месте, откуда пешком можно легко дойти до «Мулен Руж» и «Опера Гарнье», где стоило лишь завернуть за угол дома, и вот он, как на ладони, высокий, ослепительно-белый и воздушный, словно свадебный торт, Сакре-Кер. А из Дашкиного окна, что под самой крышей на шестом этаже, хорошо было видно силуэт Эйфелевой башни.

Самый парижский вид, лучшего и желать было нельзя...

* * *

Даша любила отели. Для нее каждый раз это был ее новый дом, который ей предстояло обживать. Даже если это был дом всего на два дня, Дашка делала из него свой дом. Вещи в шкаф, сумку на колесах подальше с глаз долой, косметику, щетку, зубную пасту – в ванную, тапочки на ноги.

Даша выглянула из окна, под которым далеко внизу жила своей привычной жизнью парижская улица Де Дуэ. В лавке на углу белозубые арабы торговали до глубокой ночи фруктами. Жилой дом напротив, в котором почему-то было совсем мало освещенных окон, огромной серой глыбой нависал над мостовой. Дом заворачивал своим тяжелым телом за угол, и весь этот угол на первом этаже сиял, словно мастерски ограненный бриллиант – там находился ювелирный магазин, и в ярко освещенных витринах его днем и ночью нежились драгоценности.

Вид за окном, звуки за стеной, новая постель, душевая кабина в ванной – Даша знакомилась со своим временным домом. И он ей нравился.

* * *

Затренькал тихонько телефон на низком столике. Даша сняла трубку.

– Дарья, добрый вечер! Как вы добрались? Как устроились? Как встретил вас мой Париж?

Поль Лежье, француз русского происхождения, с которым Даше предстояло познакомиться. Он радовал ее письмами, грустными, проникновенными. Он писал их так красиво, что Даша делала ему комплименты и советовала серьезно подумать о карьере писателя.

* * *

«Милая русская барышня Дарья! В Париж постучалась весна, а в мое сердце – влюбленность. Я стал беспокойным, плохо сплю и постоянно думаю о той, которая живет на севере России в самом красивом городе мира. Я думаю о Вас. Я просыпаюсь утром и пытаюсь угадать, что снилось Вам этой ночью. Я поливаю свои орхидеи в зимнем саду и мысленно дарю Вам самый красивый экземпляр моей коллекции – «калипсо». Я еду на работу и представляю, что Вы сидите рядом со мной и я рассказываю Вам о Париже.

Какое счастье, что у меня была моя русская бабушка! Это дает мне возможность общаться с Вами, милая Дарья, на самом красивом языке, который позволяет мне выразить мое восхищение Вами! Я перечитываю Ваши письма и чувствую, как близки мы с Вами духовно. Для меня это очень важно. И я не устаю благодарить судьбу за то, что в море виртуальных посетителей Всемирной паутины я нашел именно Вас...

Я буду рад встречать Вас в Париже, и, конечно, я покажу Вам удивительный пригород Парижа Сен-Женевьев-де-Буа, и знаменитое русское кладбище, где упокоилась и моя русекая бабушка. Я знаю, что Вы хотите посетить это место притяжения каждого русского человека...