Страна аистов - Вадим Храппа

Валтин со своими людьми, пошатываясь и распевая непотребные песни, ушли, а оставшиеся следили за судами, которые к тому времени подошли уже близко, но почему-то не стали ни причаливать, ни бросать якоря, а, повернувшись, пошли вдоль берега. Так продолжалось целый день. Коги то приближались, то отходили. К вечеру они ушли к горизонту.

На другой день корабли снова повторили странные маневры у полуострова. Они, как стая уток, плавали вдоль береговой линии и словно не знали, куда приткнуться. Та же картина наблюдалась и на третий день. И только утром четвертого дня суда исчезли насовсем.

Много позже моряки, бывшие в этом морском походе, рассказывали, крестясь и в страхе оглядываясь, что сам черт тогда водил их у берега и не давал причалить: то вдруг между кораблем и берегом открывалась жуткая бездна, то вставала песчаная стена, то ураганный ветер мельчайшим песком забивал глаза.

Здесь эту историю можно было бы и закончить, да только есть у нее довольно забавное продолжение.

Семь лет после этого пустовали сети рыбаков, в них не попадалась даже дохлая камбала. Побережье бедствовало — ведь рыба была далеко не последней статьей доходов. И никто не понимал, что происходит, пока сам Валтин Зупплит не догадался, что это его рук дело: не то спьяну, не то впопыхах, но вместе с польскими судами он отогнал от берега все живое, что было тогда в море.

За свой счет он купил хорошо откормленную свинью, две бочки пива — и снова собрал на берегу друзей. Они разделали тушу, бросили соски свиньи в море, приготовили мясо и вволю попировали… Хроникеры отмечают, что в тот год рыбы было столько, что даже малые дети хватали ее руками у берега.

А Валтин Зупплит за колдовство был оштрафован. Да на такую сумму, что пошел бы по миру, если б не помощь благодарных рыбаков.

Святой Адальберт

Считается покровителем Пруссии. Родился в Либице в 955 году и при рождении получил имя Войтек. Потом подрос, учился в Магдебурге, и, видно, неплохо, потому что к 26 годам стал пражским епископом Адальбертом. Однако на этом посту он что-то не поделил со своими прихожанами, а может, просто лавры апостолов не давали ему покоя. Так или иначе, но однажды Адальберт оставил службу и решил посвятить жизнь миссионерской деятельности. Весной 997 года в сопровождении двух попутчиков-монахов он оказался в Пруссии с единственной целью — окрестить пруссов. Вот только те не оценили его благородных устремлений и после недолгих теологических споров миссионера попросту убили. Считается, что спустя сорок с лишним лет польский король Болеслав Храбрый выкупил у пруссов прах Адальберта и похоронил его в своей столице в Гнезно.

Коги

Род парусных кораблей в Средние века. Они использовались и как торговые суда, и как военные.

Кёсникенский трубач

В кирхе Побетена до Второй мировой войны хранилась труба. Обычный, немного помятый армейский горн. Где он сейчас — неизвестно. А жаль. У этой трубы замечательная история.

Ее владелец, выходец из маленького поселка Кёсникен, что на северном берегу Самбийского полуострова, служил в прусской армии горнистом. Во время шведской войны он попал в плен и был увезен в Швецию. Трубач был нрава кроткого, и шведы разрешали ему конные прогулки. Маршрут всегда был один и тот же — он подъезжал к морю и подолгу смотрел вдаль, будто надеялся разглядеть на горизонте туманные обрывистые берега Пруссии. Тоска его была так сильна, что однажды зимой, во время одной из таких прогулок, он поскакал по льду Балтийского моря на юго-восток — к берегам отчизны.

Ближе к югу лед стал тоньше. Трубач провалился в море, потерял коня, но сам выбрался на льдину и принялся грести руками, решив во что бы то ни стало добраться до родины.

Каким-то чудом ему удалось пересечь на тающей льдине почти все море. Только самый остаток пути, когда была видна уже сизая полоска сосен на дюнах, пришлось преодолеть вплавь.

На берег счастливчик выбрался в районе Рантау. Говорят, он тут же исполнил на своей трубе победный гимн.

История эта, к сожалению, закончилась грустно. Трубач прожил на родине только две недели: купание в зимней Балтике не прошло бесследно, и он умер от воспаления легких. Но счастливым.

Жаль, что никто из нас не может прикоснуться к той трубе — после войны она исчезла, как и многие другие реликвии Пруссии.

Рантау

Ныне — поселок Заостровье близ курортного городка Нойкурен (Пионерский). Здесь уже многие годы идут успешные археологические работы.

На основе находок археологов создан краеведческий музей «Рантава».

Комаринские шуты

Однажды в Фишхаузене случилась паника — над башней одной из кирх клубилось облако дыма.

А надо сказать, что пожар в храме был бы весьма некстати — там как раз один из самых уважаемых граждан города выдавал замуж свою дочь за сына не менее благородного фишхаузенца. Присутствовал не только весь свет Фишхаузена, были и приглашенные — из Пиллау и даже из Кёнигсберга. Кирха была забита гостями и зеваками до отказа.

Но набат прозвенел вовремя. Бравые пожарные в сверкающих медью касках подлетели на повозках с механическими насосами как нельзя более кстати. Дело свое они знали хорошо, закинули рукава шлангов в залив, и через мгновение кирху залили потоки воды. Тут из кирхи выскочил мокрый злой пастор с компанией родственников новобрачных, и они дружно принялись поносить пожарников самыми последними словами, какие только знали их почтенные языки. Еще более мокрые гости бросились на пожарников с кулаками. На подмогу обеим сторонам подоспели зеваки. После изрядной потасовки, в течение которой облако над кирхой так и не развеялось, выяснилось, что никакого пожара в кирхе не было. Облако образовали… комары, затеявшие над кирхой собственную свадьбу — комариную.

Центральная часть средневековой застройки Фишхаузена стояла вдоль залива у замка, по обе стороны от сегодняшнего шоссе Кёнигсберг — Пиллау. В этом месте берега сильно заросли камышом, в котором издревле плодились несметные полчища комаров.

С тех пор фишхаузенцев стали дразнить «комариными шутами». Прозвище это продержалось до самого последнего времени, до той поры, пока последний горожанин не покинул развалины своего города.

Впрочем, это прозвище как нельзя лучше подошло бы и сегодняшним жителям городка. Комары там водятся в тех же количествах, что и прежде. Их-то никто не додумался выселить на запад.