Месть и любовь - Эмбер Кей

– Ты имеешь успех, эта женщина явно хочет тебя, – заговорщически подмигнул Митчелл, бросив взгляд на удаляющуюся служанку. – Бывали времена, когда ты мог переспать с тремя шлюхами за ночь, и не говори мне, что подобное уже невозможно, – проговорил Митчелл, не спуская глаз с друга.

Намек прозвучал так недвусмысленно, что Найл даже не разозлился. Вместо этого он вдруг пожалел Митчелла, который совершенно очевидно боялся влияния Фионы и делал все для того, чтобы разлучить их. Найлу захотелось утешить друга, но он понимал, что, даже если и попытается переспать со служанкой, у него все равно ничего не получится.

– Оставь это. Мы здесь не для того, чтобы обсуждать мою мужскую силу, давай лучше подумаем, как заманить Уинтера в ловушку, – строго произнес Найл.

Митчелл, рот которого был набит бараниной и жареной картошкой, торопливо сказал:

– Нужно просто отправиться в клуб и при всех назвать его трусом. Каковым он, впрочем, и является на самом деле, иначе Уинтер принял бы твой первый вызов.

Все оказалось до смешного просто и должно было сработать. До среды оставалось еще четыре дня, но ничего, он подождет. Он так долго ждал момента, когда сможет отомстить своему обидчику, что несколько дней ничуть не уменьшат его решимость.

Однако, с другой стороны, все не так уж и хорошо. Ведь ему придется провести четыре долгих дня наедине с Фионой, а это намного хуже, чем целый год ада. Теперь, когда он знал, как чудесна близость с ней, сдерживать себя будет почти невозможно, но необходимо. Ему понадобится вся его сила, чтобы подавить страстное желание. Если служанка своими дерзкими ласками не произвела на Найла никакого впечатления, то одно воспоминание о графине сразу же возбудило его.

Мужчина громко вздохнул.

Митчелл бросил на него понимающий взгляд.

– Успокойся, приятель. Старый добрый эль разрушит чары любой женщины, как бы прекрасна она ни была.

Что ж, в этих словах была определенная доля истины.

* * *

Фиона лежала в постели без сна. Несмотря на распоряжение Найла не дожидаться его, она никак не могла заснуть, мучаясь от ощущения собственной беспомощности и бесполезности. Она думала о том, как же помочь своему любимому. Как вырвать его из тисков ненависти и мести? Ведь где-то внутри наверняка есть зерно всепрощения, нужно только добраться до него. Сердце подсказывало ей, что в глубине души Найл вовсе не хочет осуществлять свои смертоносные планы. И еще она понимала, что, если Найл окажется от своего решения убить ее брата, барьер, стоящий между ними, рухнет. Звук шагов, доносящийся из холла, прервал ее мысли. Услышав, что Найл уже открывает дверь, девушка быстро закрыла глаза, притворяясь спящей.

– Завтра тебе предстоит нелегкий день, – услышала графиня слова Митчелла. Что же такое они придумали? Толком поразмыслить над этим ей не удалось, потому что Найл, войдя в комнату, поднял страшный шум. Мужчина, спотыкаясь, наткнулся на кресло и, чуть не обернув его, грязно выругался. Раньше она никогда не слышала от него таких слов, вероятно, он подхватил их от матросов, когда служил во флоте. Фиона приоткрыла один глаз и наблюдала за Найлом, фигура которого четко вырисовывалась в слабом свете луны.

Мужчина двигался не слишком уверенно и напомнил графине ее братьев. Те выглядели точно так же, когда возвращались с вечеринки, где подавали слишком много спиртного. Воспоминания вызвали у девушки легкую улыбку. В их семье не было пьяниц, и если кто-нибудь из мужчин и выпивал лишнего, то только по весьма значительному поводу. Так, например, старший брат Ян напился, когда его молодая жена отказалась разделить с ним брачное ложе. Может быть, Найл в этом отношении похож на ее брата? Впрочем, одно совершенно ясно: сейчас он чем-то сильно озабочен.

Пока Фиона предавалась воспоминаниям, Найл достал свою арфу и любовно погладил разукрашенный корпус. Его пальцы коснулись струн и до девушки донесся тонкий мелодичный звук. Он заиграл впервые с тех пор, как они покинули остров Скай. Завораживающая музыка навеяла на графиню тихую грусть.

Доиграв чудесную песню, Найл закончил ее почему-то явно фальшивой нотой. Это несоответствие так резануло слух Фионы, что она содрогнулась, как от удара. Она хотела было спросить у него, чем вызвана эта фальшь, но удержалась от вопроса, не желая показывать, что не спит.

Найл же нахмурился и, завернув арфу, положил ее на место. Двигался он уже намного увереннее, чем прежде. Видимо, игра отрезвила его. Мужчина разделся до кальсон и быстро посмотрел на Фиону, проверяя, действительно ли она спит.

Он был великолепен в своей наготе. При виде его красивого тела девушка с трудом подавила восхищенный вздох. Во время их поспешных занятий любовью у нее не было возможности увидеть его целиком, и сейчас она взирала на него с чувством приятного удивления и удовлетворения.

Высокий, пропорционально сложенный, с рельефными мускулами на груди и плечах, Найл мог служить образцом мужской красоты. Гордая посадка головы говорила о его знатном происхождении. Черные волосы, напоминающие гриву дикого жеребца, открывали высокий лоб, свидетельствующий о незаурядном уме. Мощная шея и волевой подбородок завершали картину, делая ее совершенной. Одним словом, он был прекрасен, как молодой бог. Настоящий мужчина!

Фланелевые кальсоны туго обтягивали стройные бедра Найла. Даже ступни его ног, обычно слабое место любого мужчины, были красивы – узкие, с высоким подъемом, они могли принадлежать скорее парижской кокотке, нежели представителю сильного пола. Тонкая ткань не скрывала его налитых кровью мужских органов. Он снова хотел ее!

Найл смотрел на Фиону, и даже в слабом лунном свете была видна яркая зелень его глаз. Девушка затаила дыхание. Противоречивые чувства наполняли ее. Она хотела близости с ним и в то же время мечтала о том, чтобы он полюбил не только ее тело, но и душу. Желание впустить его в себя оказалось сильнее, и девушка решила встать и приласкать Найла. Но уже через секунду Фиона порадовалась тому, что не сделала этого, потому что Найл… отвернулся.

Чуть не всхлипывая, графиня вжалась в свою подушку. Все осталось по-прежнему. Между ними так много произошло, но их абсолютно ничего не связывает. Найл все так же берет ее, когда захочет, нисколько не считаясь с ее собственными чувствами.

Фиона повернулась на другой бок, чтобы не видеть этот живой соблазн, находящийся совсем рядом. Она слышала, как он расхаживает по комнате, доставая одеяла и постельное белье. Потом до нее донесся скрип кресел – это Найл устраивался поудобнее на своем импровизированном ложе. Фиона язвительно подумала о том, что он мог бы лечь на ковер, ведь совсем недавно он себя там так хорошо чувствовал, что даже не хотел подниматься.