Первый практикум. Напиток бессмертия. (СИ) - Воронина Ина

Через час Настя ко всеобщему удовольствию полностью завладела вниманием своей новой знакомой. Девочка вовсю вещала о Ярославле, зиме, катании на ватрушках, коньках и лыжах, о мороженом, борще и гречке. А Саша, Дима и Андрей радостно сбросили транспортировку рюкзаков и воды на добродушного слона. Парни принялись с преувеличенным вниманием высматривать на дороге и в джунглях несуществующих супостатов, отлично играя роль телохранителей своей собственной маленькой госпожи.

Насте парни не завидовали – их до позеленения укачивало от одного взгляда на раскачивающийся на спине слона крытый паланкин. Пешая прогулка только прибавляла старшеклассникам здорового аппетита. А фрукты и сладкий чай с молоком и пряностями, которыми их снабдили, были выше всяких похвал.

Словом, настроение у ребят было преотличнейшее. Только Настя изредка вздыхала и украдкой оборачивалась. Впрочем, она понимала, что девять нагруженных пеших путников не угонятся за хорошо позавтракавшим отрядом, в котором поклажу несёт слон.

Виктор со своими подопечными, несмотря на их упорство, всё больше отставал от Кривова. Встреченные на дороге чудаки больше не удивляли. С приближением к Индрапрастхе людей становилось всё больше, одежды их – разнообразнее, а грузы – всё интереснее. Впервые ребята увидели раскрашенных ручных слонов с занавешенными носилками на спинах. Их сопровождали небольшие отряды вооружённых мужчин с явно военной выправкой. По соседству с ними приплясывая шли босоногие, разодетые, увешанные браслетами уличные артисты, крестьяне с гружёнными телегами, носильщики с огромными корзинами, экзальтированные странствующие мудрецы. Индрапрастха обещала быть весьма космополитичным городом.

Наконец, Виктор заметил, что джунгли вокруг начали меняться. Прежде они шли по вековому лесу, в котором толстые покрытые влажным сочным мхом и какой-то мелкой травой деревья росли на некотором отдалении друг от друга. Эти исполины закрывали могучими кронами солнце, погружая всё в таинственный пронизанный редкими золотыми лучами полумрак. Сейчас же они вступали на совсем другую территорию. Здесь джунгли явно были вырублены когда-то, или выжжены, как вокруг Шараньяпуры. Солнце освещало землю с полной силой, чем тут же пользовались мелкие растения. Сразу на обочине Дороги джунгли превращались в непроходимую перевитую лианами, заросшую жирными папоротниками и раскидистыми мясистыми деревьями стену. Пробраться без топора или мачете через неё было невозможно. Путники явно приближались к цели своего путешествия.

Через полчаса пути ребята вынырнули из зарослей и попали в удивительный рукотворный сад, раскинувшийся по обе стороны от Дороги. Великое множество разных плодовых деревьев было высажено в строгом порядке. В саду тут и там стояли ажурные каменные и деревянные беседки, ребята видели прогуливающихся по аллеям людей, некоторые танцевали и пели. Неподалёку виднелся большой поросший какими-то ароматными цветами пруд, сверкающий на солнце. В пруду чинно плавали белые откормленные лебеди, которым местные щедро бросали кусочки лепёшек. Витавший в воздухе запах спелых плодов сводил с ума.

Наконец, впереди показалась поляна. Выйдя из-под сени деревьев, путешественники потеряли дар речи. Перед ними выросла белая, вызолоченная закатным солнцем, монументальная крепостная стена, окружённая широким рвом. Ров по ширине поспорил бы с рекой. Верхний край сооружения был изрезан бойницами, но напоминал не прямоугольные «зубы», как на европейских крепостях, а изящные лепестки цветов. По всей стене стояли воины с луками и всматривались в окрестности. Из ровной кладки выступали круглые сторожевые башни, на крышах которых виднелись какие-то военные машины. В стене было несколько ажурных ворот, издали похожих на красноватую металлическую пену. Рядом с каждыми воротами трепетали на ветру флаги в форме раскрытых птичьих крыльев. В солнечных лучах сияли большие металлические то ли колёса, то ли шестерёнки, прикреплённые к камням. Ребята невольно остановились, засмотревшись на это великолепие.

– Обалдеть можно! – выдохнула Ольга.

– Я бы там завис! – присвистнул Ян.

– И это всё руками и мотыгами! – добавил Берг.

– Зря, Эрик, – бросил Виктор, не поворачивая головы. – Древние люди были, хм… есть, ничуть не глупее нас. А во многом – гораздо умнее. Они, например, цифры изобрели, которыми весь мир пользуется.

– Это какие? – удивился Эрик. – Которые как буквы?

– Которые как буквы – это римские, – сказал с улыбкой Виктор. – А индусы изобрели самые обычные, которые на математике пишут.

– Они же арабские, – заметил Руслан.

– Мы их называем арабскими потому, что взяли их у арабов, – наставительно произнёс Виктор. – А арабы взяли их у индусов. Шахматы, кстати, тоже родом отсюда.

– А давайте сначала по городу пройдёмся! – щебетали близняшки. – Там должно быть потрясно!

– Пройдёмся, – ответил Виктор. – Ребят только найти надо. Может, они у ворот нас ждут? Эрик, ты их видишь?

– Нет, Виктор Петрович, – произнес Берг, глядя поверх голов. – Но там такая толпа, что не разберёшь. Надо поближе подойти.

– Плохо, – мрачно отозвался Виктор. – В таком многолюдном городе мы ни за что не найдёмся. Надо думать.

– На рынок можно сходить, – предложила Ольга. – Должны же они где-то еду брать. Поспрашиваем про трёх мордоворотов и девчонку…

– Можно, – кивнул Виктор. – Неспокойно мне что-то…

Кривов со спутниками давно вошли в город. В составе отряда это случилось быстро и без проволочек. На них просто никто не обратил внимания – мало ли кого наймёт состоятельный человек для охраны горячо любимой дочери.

Город поразил ребят. Белые однотипные дома, расположенные на равных расстояниях друг от друга, были выстроены по единому образцу и поражали своей монументальностью и обилием украшений. Плодовые деревья и пальмы росли тут и там, в их тени сидели ремесленники и мелкие лавочники. Горожане были одеты гораздо богаче деревенских жителей. Женщины создавали на головах сложные причёски. Всё вокруг говорило о невероятной роскоши и богатстве правителя города и его жителей.

По улицам вольготно бродили коровы, копались в кучах мусора. Так же повсюду валялись рваные банановые листья, цветочные гирлянды, черепки, куски каких-то корзин, обрывки ткани. На обочине иногда попадались попрошайки, а в подворотнях проглядывали бедные глинобитные постройки, гораздо больше походившие на те, что ребята видели в Шараньяпуре. Явный самострой.

Вдоль улицы были проложены сточные канавы. В одной из таких канав копошился человек, то ли прочищая её, то ли чиня. Кривов обратил внимание, что вокруг этого человека образовалось пустое пространство. Люди старательно обходили его по широкой дуге.

– Он чумной что ли? Что это все его так чураются? – в полный голос поинтересовался Дима.

Настя дёрнула его за руку, но было поздно.

– Этот человек – неприкасаемый, чужеземец, – отозвался один из стражников и смерил Диму взглядом с лёгким удивлением. – Даже прикосновение к его тени оскверняет, и ни дваждырождённые, ни шудры не подходят близко к нему.

Неприкасаемый не поднимал головы и продолжал заниматься своей работой, как будто старался слиться с дорогой.

– Почему? – спросил Дима.

– Неприкасаемые нечисты, – произнёс стражник. – Они изгнаны из варны. Им закрыты дороги в храмы и жилища настоящих людей.

– Он что-то натворил? – удивлённо проговорил Андрей.

– Неприкасаемыми рождаются, чужеземец.

– И что, с ними с рождения так? – ужаснулся Андрей.

– Конечно! – покачал головой стражник.

Ребята вытаращили глаза, а Кривов глухо проговорил:

– Очень… ценные сведения.

– Вот тебе и индийское кино… – мрачно сказал Дима, провожая взглядом согнутую потную спину неприкасаемого.

Ребята дошли с отрядом до большого красивого дома с ярким вымпелом у входа, который оказался одной из гостиниц Индрапрастхи. Невдалеке под раскрашенным увитым цветами навесом расположилась кухня под открытым небом. Конечно, если стоящие на камушках круглодонные горшки с разведёнными под ними костерками можно было назвать кухней. Но едой пахло сильно и вкусно. Желудки ребят издали слаженный возмущённый вопль, и их хозяева сбились с прямого курса в сторону потенциального ужина. На удивление, в зале гостиницы было пустынно. Стражники объяснили это тем, что постой и еда здесь дороги, и далеко не каждый может себе позволить отобедать здесь.