Последний политик. Внутри Белого дома Джо Байдена и борьба за будущее Америки - Franklin Foer

вряд ли это был вотум доверия, в котором она нуждалась.

Вместо того чтобы играть самостоятельную роль, она постоянно находилась рядом с президентом, присутствуя почти на каждой встрече в Овальном кабинете. Отчасти это была просто жизнь во времена COVID, которая ограничивала ее возможности путешествовать по миру. Отчасти ей нужно было наладить отношения с боссом, которого она не особенно хорошо знала.

На встречах Байден и Харрис придерживались удивительно схожих стилей. От помощников они требовали глубокой практичности. Они хотели знать, как повседневные люди будут взаимодействовать с той или иной политикой. Как они узнают о ней? Легко ли им будет получить доступ к программе? Это были земные вопросы, но они также обычно игнорировались высокопоставленными чиновниками.

Вклад Харрис в совещания считался язвительным. Как бывший прокурор, она гордилась тем, что задавала пронзительные вопросы. Не желая определять свою расовую принадлежность, она задавала вопросы о справедливости, которыми обычно пренебрегали, интересуясь, как политика может отразиться, например, на коренных американцах или людях с ограниченными возможностями. Она впечатлила Марка Милли тем, как резко вмешивалась в дискуссии о национальной безопасности.

Но ее направляли сотрудники, которых она не знала и которым не особенно доверяла. И, учитывая обстоятельства, Байден не чувствовал себя особенно обязанным сопровождать ее. Вначале он сказал, что они будут обедать раз в неделю. Но они стали выбиваться из графика.

 

-

Весь мир описывал Центральную Америку как ужасное задание для нее. Даже некоторые помощники президента задавались вопросом, не было ли чего-то садистского в том, что Байден поручил ей задание, которое когда-то поручил ему Обама, - ритуал дедовщины. Нетрудно было понять, что в этом есть и обратная сторона: иммиграция - самый спорный вопрос в американской политике, и хотя она не отвечала за него, она неизменно будет ассоциироваться с ним.

Но Харрис думала о задании совсем не так, по крайней мере поначалу. Она никогда раньше не занималась дипломатией с высокими ставками. По словам ее помощников, это приводило ее в восторг. Когда ей поручали новое задание, она готовилась к нему, как к испытанию. Она вдыхала материалы брифингов. Если ее помощники по национальной безопасности рекомендовали какую-то книгу, как, например, когда перед встречей по Северной Ирландии они упомянули книгу Патрика Рэддена Кифа "Сказать ничего", она читала ее, даже если она была лишь косвенно связана с текущей миссией. Харрис гордилась своей дисциплинированностью: как она тщательно питалась, как регулярно занималась спортом, как накануне вечером поглощала ежедневные брифинги разведки, как оставляла себе время для полноценного ночного сна.

Ее дисциплинированное стремление овладеть политикой часто казалось советникам излишним. Харрис не хотела просто разбираться в деталях; она всегда находилась в режиме перекрестного допроса. Для тех, кто сидел с ней рядом, это могло быть вдохновляющим, но в то же время глубоко изматывающим опытом. Когда она приглашала своих главных помощников по национальной безопасности, Нэнси МакЭлдоуни и Фила Гордона, она поощряла их принимать противоположные стороны и устраивать для нее дебаты. Ей нравилось наблюдать за тем, как сотрудники вступают в интеллектуальную схватку. Попасть на брифинг с Харрис означало, что расписание дня вот-вот рассыплется. В своем дисциплинированном стремлении подготовиться она становилась недисциплинированной в отношении собственного календаря.

Одержимость Харрис подготовкой была результатом как интеллектуального увлечения, так и вполне понятной неуверенности в себе. Она объясняла помощникам, что понимает свое место в истории как первой чернокожей женщины, занявшей эту должность. И она чувствовала, что будет несправедливо наказана пресс-корпусом, если когда-нибудь оступится, и что ее промахи могут осложнить жизнь всем чернокожим женщинам, которые пойдут по ее пути. Поэтому конечной целью всей этой интенсивной подготовки было пройти через все свои публичные выступления без единой оплошности.

Она, безусловно, была права в том, что большая часть Вашингтона наслаждалась ее ошибками , никогда не оказывая ей никакой милости. Тем не менее она ставила перед собой невыполнимые требования. И в своем навязчивом желании избежать ошибок, давление, которое она оказывала на себя в своем внутреннем монологе, почти обрекало ее на их совершение.

 

-

Харрис обладала тем, что один из ее коллег назвал "кроличьими ушами". Как только появлялся намек на критику в ее адрес - в Западном крыле или в прессе, - она, казалось, мгновенно узнавала об этом. Вместо того чтобы отмахнуться от нее, она хотела знать, кто и что говорит о ней плохо. Когда она прочитала на сайте CNN разгромную статью о том, что она плохо управляет своей командой, она отреагировала на это, ненадолго отстранив от работы помощника, которого заподозрила в сотрудничестве с репортерами.

Она позволила критике руководить ею. Вместо того чтобы усердно выполнять задание по Центральной Америке, она, похоже, приняла общепринятое мнение о нем. Это было бесполезное занятие, и она отбросила его в сторону, упустив возможность отшлифовать свой путь к значимому достижению.

 

13

.

Идите налево, молодой человек

 

Когда-то давно

Поэтому казалось важным, что штаб-квартира AFL-CIO, храм середины века, облицованный мрамором, располагался в квартале от площади Лафайет, на виду у Белого дома. В 1955 году, когда мир без иронии называли "Большим трудом", Дуайт Эйзенхауэр заложил краеугольный камень здания - акт поклонения, который любой здравомыслящий политик принял бы с благодарностью, учитывая способность движения обеспечить решающую долю электората. Из широкого окна на верхнем этаже нового здания глава американского рабочего движения мог смотреть на монументальный Вашингтон, словно сам был украшением этого пейзажа.

На протяжении большей части своего долгого пребывания на посту президента федерации Ричард Трумка не испытывал подобного чувства величия. Он чувствовал себя приниженным из-за напускного уважения со стороны прошлых демократических администраций. Клинтон и Обама, казалось, поперхнулись словами, когда отдавали должное некогда могучему столпу коалиции своей партии.

Но в начале весны, когда Трумка участвовал в виртуальной встрече с главой Национального экономического совета Брайаном Дизом, он ненадолго перенесся в ту ушедшую эпоху могущества рабочих. Диз собрал важных деятелей рабочего движения. Он сказал им: "Мы собрали вас, потому что бизнес постоянно появляется в Белом доме. Они приходят сюда, чтобы попросить нас о помощи. Иногда они предлагают пожертвования. Но мы хотим изменить разговор. Мы хотели бы знать, что вы хотите, чтобы мы попросили у бизнеса от имени труда". Ни одна администрация не спрашивала Трумку об этом раньше. На самом деле, услышать это было очень трогательно.

Как и Байден, Трумка взошел на высокий пост в раннем возрасте. Байден был избран сенатором в двадцать восемь лет; Трумка стал президентом United Mine Workers в тридцать три года. Шахтер - сын шахтера,