Планета райского блаженства (сборник) - Гарри Гаррисон

– Мистер Нхам, вы посещаете Соединенные Штаты в первый раз?

– Да. Я прибыл для поступления в университет по приглашению вашего государственного департамента. Цель прибытия – обучение.

– Что ж, очень хорошо, – проговорил Ханрахан, шлепая резиновым штампом.

Уже через секунду он забыл этого студента, заметив краем глаза, что женщина, следующая в очереди к его стойке, потеет. Нервничает или просто жарко ей в норковой пелерине? Богачи – плохие контрабандисты, дилетанты, это общеизвестно. Моментально сделав суровое лицо, таможенник поманил к себе даму.

– Будьте любезны, откройте, – вежливо попросил Мигуэль Родригес, офицер таможенной службы США.

Весь багаж, прибывающий с Востока, подлежал обязательной проверке. Очень уж много там привлекательного для контрабандиста товара, и все такое мелкое, удобное для тайной перевозки: наркотики, жемчуг, слоновая кость, драгоценные камни. Отработанными движениями он перебрал аккуратно уложенную одежду, провел пальцами вдоль швов обивки. Среди туалетных принадлежностей тоже ничего подозрительного. Во внутреннем кармане второго чемодана обнаружился полиэтиленовый пакет, офицер вынул его, приподнял, давая развернуться. Какие-то пуговицы, военные вроде, знаки отличия и различия, и на многих алеет звезда. Родригес протянул пакет владельцу и при этом выразительно приподнял брови.

– Это с мундира офицера северовьетнамских ВВС, – бесстрастно пояснил Иран Туан Нхам. – Сувенир для моих американских друзей, благодаря любезности которых я получил приглашение в вашу страну, где смогу учиться в университете.

– Да? А как насчет этого? – спросил опешивший Мигуэль. – Вот эти темные пятна – неужели кровь? Его что, сбили?

Но владелец пакета не выказывал расположенности к разговору, он лишь стоял с равнодушным видом и ждал. Родригес вернул необычный сувенир на место, закрыл, не застегивая, чемоданы и на каждом начертал мелом каббалистический знак. После чего повернулся к следующему пассажиру.

Без малейшей спешки Иран Туан Нхам поправил одежду, застегнул чемоданы и понес их мимо носильщиков к выходу на улицу. Там ждала длинная шеренга такси, все желтые, большущие, – парковка за ними была сплошь уставлена такими же громоздкими автомобилями. Сразу видно, Америка – очень богатая страна.

– Мистер Нхам? – прозвучало сзади.

Он повернулся и ответил:

– Да, это мое имя.

Пестро одетый парень был взволнован до крайности. Он грыз кончик вислого взлохмаченного уса, его взгляд метался, не пропуская ни одного прохожего. Юнец порывисто шагнул к Нхаму, так близко подступил, что неприятно дохнул в лицо запахом мяса, и прошептал:

– Вместе с антагонизмом классов внутри наций…

– …Падут и враждебные отношения наций между собой, – ответил Гхам. – Какая необходимость в столь длинном пароле?

– Это же из Карла Маркса!

– А, ну да, это все объясняет. Весьма многословный писатель.

Парню такая реплика явно не пришлась по нраву.

– Вот наша машина, садимся.

Перед ними резко затормозил очень необычного вида автомобиль: корпус похож на перевернутую ванну, разрисован золотыми звездами на пурпурном фоне. Задние колеса в два раза больше передних, отчего штуковина напоминает бегуна на низком старте. Расположенный сзади двигатель ничем не прикрыт, длинная выхлопная труба змеится кверху. На водителе, тоже молодом, замшевый костюм с бахромой и шляпа в красно-белую полоску со звездами. Он указал большим пальцем на сиденье рядом с собой, а тем временем первый парень забрал у Нхама чемоданы и полез вместе с ними назад. Едва расселись, машина рванула вперед и устремилась к выезду из аэропорта.

– Меня можете звать Диком, – сказал водитель. – А он Спиро. Это, конечно, не настоящие имена, сами понимаете. Предосторожность. Как долетели?

– Разумная предосторожность. Спасибо, благополучно.

– С таможней, иммиграционной службой не было проблем?

– Вроде все чисто. Но слежка за нами, конечно, не исключается.

– Сейчас проверим.

Машина разогналась по въезду на высокую магистраль, где с чудовищной скоростью неслись многие колонны автомобилей. Ловкий, опытный водитель вписал «ванну» в общий поток и «заиграл в пятнашки», часто меняя полосу. Невыносимо запахло бензиновым выхлопом, вся картина показалась Нхаму сюрреалистической. Пришлось держаться за специальную ручку на торпедо, пока машина не махнула наискось через все полосы к выезду с автострады и не юркнула в боковую улицу между высотками, причем большой красный знак «СТОП» Дика нимало не смутил. Резкая остановка у обочины, рычаг ручного тормоза до отказа кверху – и водитель выскакивает наружу.

– Я тут приберусь, – выхватил он тряпку из кармана и принялся тереть баранку, – а вы садитесь в другую тачку и ждите.

– Пошли. – Спиро опять схватился за багаж, а Нхам заторопился вдогонку.

– Что он делает?

– Пальцы стирает. Тачка-то паленая, Дик ее в Кол-Уэсте увел с час назад. Лох на занятиях до сих пор сидит, кипиш еще не скоро поднимет. Если копы попробуют нас вычислить, они пройдут до этого «баха-багги», ну а мы сейчас оторвемся на детройтском утюге.

Он закинул чемоданы в мятый грязнющий седан и уселся за руль. Нхаму большинство терминов было незнакомо, но замысел он понял.

– Очень хорошая работа.

Через несколько секунд прибежал Дик.

– Ни машин за нами, ни пеших хвостов. Все чисто.

Они поехали дальше по узким улицам и вскоре очутились в жилом районе: кругом элегантные дома, зеленые лужайки, пальмы.

– Вот что, – заговорил Спиро, снова грызя ус, – это может показаться смешным, но давай ты глаза закроешь, ненадолго, а? Сам понимаешь, названия улиц…

– Я не против.

Это была необходимая мера. Нхам не открывал зажмуренных глаз до самого конца пути. Машина затормозила на подъездной дорожке перед одноэтажным домом, очень похожим на соседние, – привести сюда дознавателей просто не получится, сколь бы суровыми ни были формы воздействия.

Когда трое приблизились к двери, та распахнулась, а еще через секунду она была торопливо заперта у них за спиной.

– Это наши, остальные, – представил товарищей Дик. – Пэт, Мартин-Лютер, встречайте гостя.

Сначала Нхам пожал руку Пэт, стройной, с очень искренним взглядом, длинными прямыми локонами и на диво крупной грудью, обтянутой белым свитерком. Вьетнамские девушки субтильны и, как правило, малогруды. Мартином-Лютером звали очень темнокожего негра с длинными жесткими волосами, уложенными в пышный шар вокруг головы. Пожатие у него было крепким, и он не улыбался.

– А давайте перейдем в гостиную, – нетерпеливо предложила Пэт. – Выпьем, тост произнесем, – все-таки исторический момент.

– Самый что ни на есть, – хмыкнул Дик и пошел в другую комнату первым.

– Бурбон, скотч, текила, выбирайте, у папы все имеется. Мама пошла играть в бридж, нам никто не помешает.

– Благодарю, – вежливо отказался Нхам, – но я не употребляю алкогольные напитки.

– Ну так у нас найдется кола. Или, может быть, хотите чая?

– Кола годится, спасибо. Впрочем, если есть чай…

– Сейчас принесу. Но тост должен быть непременно.

Американцы встали в кружок и подняли стаканы. Никто уже не улыбался.

– Спиро, как насчет тебя? – обратилась к юнцу Пэт. – Это ведь ты все придумал и организовал.

Он расправил плечи и перестал жевать ус.

– Ладно, скажу. Давайте, что ли, за него. За успех.

– За успех, – с чувством подхватили молодые голоса.

Путь назад был отрезан – в ту минуту, когда здесь появился Иран Туан Нхам.

– А теперь-то можно? – обратился к нему Спиро. – Узнать, как тебя зовут?

– Разумеется, это уже не секрет. Я лейтенант Тран Хунг Дао. Иран Туан Нхам был студентом из Сайгона, собирался лететь сюда. Я воспользовался его биографией и паспортом только для того, чтобы проникнуть в страну.

– Вы сказали «был»… – В дверном проеме стояла с дымящейся чашкой Пэт. – Он что, теперь мертв?

– Думаю, да. Не знаю. В операции на этом этапе я не участвовал. Меня послали в Токио, там я получил его вещи.

– Он мертв, – ровным тоном произнес Мартин-Лютер. – Или ты забыла, что идет война? Он не первый.

– И не последний, – добавил лейтенант Дао.

Девушка все еще стояла, держа чашку перед грудью, глаза были круглы – она только сейчас осознала реальность смерти, собирающей где-то далеко свою жатву. Лейтенанту же вообще случалось ходить со смертью в обнимку, причем много раз.

– Если это чай для меня, я буду вам весьма благодарен.

– Ой… конечно, простите. – Пэт поспешила к нему, на блюдце рядом с чашкой лежала белая бумажка.

– Чай? – неуверенно спросил вьетнамец.

– Да, в пакетике, надо просто в воду опустить. Молока, сахара?

– Сахара, пожалуйста, если вас не затруднит.

– Все на мази, – сообщил Спиро. – Если хочешь, можем обтяпать дельце уже сегодня.

– Я совершенно не против того, чтобы мы управились до вечера. Говорите, все подготовлено?