Тёмные всадники - Тифен Сиовель

Но с запахами в придачу. Не могу сказать, что пахнет приятно.

Бенджи рассмеялся:

– Как бы я хотел увидеть все своими глазами! Что ты узнала о химерах и Цитадели?

Бенджи умел слушать, и в результате всегда можно было много чего сказать. Вскоре Брисеида поняла, что объясняет свои открытия более подробно, чем ей хотелось бы. Она рассказала о своих китайских приключениях с ци, картиной, драконом, архетипами. Затем она рассказала ему о письмоносце и Площади Времени. Затем она поведала ему о статуях в соборе Каркасона, о ревунах и эфемерных появлениях маленьких существ. Она рассказала ему легенду о Мрачном короле, которого, как думали некоторые люди, можно победить, отправившись охотиться на вуивра. Но прежде всего она настаивала на одержимости людей дьяволом и падением, высшей карой, существованием Уст адовых и Оно, существом, состоящим из чистого страха.

– Я не удивлюсь, если все это было срежиссировано Цитаделью. Страх – его главное оружие, причем так было еще задолго до появления химер. Просто вспомни, как здесь поддерживается порядок.

– Я знаю, я все еще помню об этом, – с содроганием заметила Брисеида.

– В Цитадели знают, что только через страх можно эффективно руководить.

Она отстранилась. Бенджи одобрял действия Цитадели?

– Я поищу, что можно узнать об Оно и легенде о Мрачном короле, и спрошу Рауля, что он знает о наказаниях в Цитадели, – продолжал Бенджи, не замечая беспокойства Брисеиды. – Рауля не выбрали в качестве Альфы, но он все еще на четвертом месяце, поэтому может помочь мне лучше понять эту историю о падении. С другой стороны, я могу сразу сказать, что ничего не найду о поимке химер. Я думаю, что это один из самых охраняемых секретов, не считая Великой тайны. Любого, кто осмелится заговорить об этом с младшими учениками, немедленно отправляют на периферию.

– Не мог бы ты проверить, кто входит в состав Элиты в 1450 году в Каркасоне?

– По Европе, наверное, получится найти, если ты назовешь конкретные имена… Но я не уверен, что это сработает, кажется, что вокруг студентов особая охрана. Я проверю.

– Например, Теобальд Эбрар и Уголин…

Брисеида почувствовала, как дрожит ее рука, а вместе с ней и круглая комната. Волна гнева пронеслась по ней, когда она обнаружила, что вместо Бенджи к ней склонился Леонель. Он тряс ее за руку, в другой руке у него был половник.

– Ты не хочешь супа? Тебе нужно немного поесть, твой блокнот может подождать.

Он говорил громко, чтобы его было слышно в переполненном зале для паломников. Снаружи наступила ночь. Брисеида взяла себя в руки и протянула свою тарелку, будто ничего не произошло. Ошеломленные Лиз и Эней смотрели на нее.

– Ты никогда не исправишься, Брисеида, – улыбнулась Лиз. – Ты вообще слышала, что мы только что сказали о песенной карте? Никто никогда не слышал об этом здесь. А как насчет одинаковых картин, которые висят повсюду? Да ладно, не напрягайся, я же шучу. Мы ничего не нашли, и никто ничего не смог нам сказать. Итак, как прошли ваши с Энндалом опыты?

Брисеида встретила взгляд Энндала. Что он мог сказать? Он выглядел напряженным. Наверное, он надеялся на какой-то конкретный ответ от нее…

– Как сказал Энндал, в его мире содержание легенды конкретно для каждой местности. Чтобы получить больше результатов, придется поговорить с местными жителями.

Менг и Оанко, казалось, ждали следующего шага. Но взгляд Лиз блуждал от Энндала к Брисеиде. В ее глазах появился блеск.

– Это правда, – резко признала она, – это единственная связь, которой нам не хватает. Все, что нам нужно сделать, – это пойти в дом Кассандры, и она согласится нам помочь. Что ты думаешь, Энндал? По крайней мере, она не будет называть нас эротиками. Ой, то есть еретиками.

Энндал начал рассеянно тереть стол ладонью.

– Не принято донимать даму в трауре. Кто-нибудь хочет пива? Пойду поищу.

– Что с ним? – спросил Эней, как только рыцарь ушел. – Он ведет себя странно со вчерашнего дня, вам не кажется?

– Трудно вернуться в свое собственное время, – сказал Менг. – Очень сложно.

Лиз отмахнулась от его замечания раздраженным жестом:

– Он влюблен – вот что с ним. И если вам интересно мое мнение, то Кассандра тоже.

– Он намного старше ее, и они почти не знают друг друга! – удивился Леонель.

– А ты никогда не слышал о любви с первого взгляда? Это же так романтично, честное слово!

– Ты думаешь, что она влюбилась в незнакомца в день похорон мужа и что мне не хватает романтики?

– Значит, она его не любит.

– Это сказал Теобальд.

– Когда вы разговаривали с Теобальдом? – поинтересовалась Брисеида.

– Только что. Я уже говорила, но ты не слушала.

– Да, да… Вы побывали в тех местах, где погибли три человека, и обнаружили, что…

– Что население здесь довольно впечатлительное, – добавил Леонель. – Да ладно, мы не виним тебя, если ты не слушала, значит, было не очень интересно.

– А давайте взглянем, что написано на его кулоне. Энндал!

Лиз воскликнула, увидев, что он вернулся с кувшином в руке.

– Если хочешь, Брисеида поможет тебе расшифровать, что написано в кулоне Кассандры?

– Я тоже могу помочь, я умею читать по-французски, – добавил Леонель, – я же тоже француз.

– Но… Нет, ты немец, – с удивлением поправила его Брисеида.

– Француз, – сказал Леонель, глядя ей прямо в глаза. Брисеида предпочла не настаивать.

– Кстати, о расшифровке, – продолжила она, чувствуя, что Энндал не хочет слушать, как она читает вслух послание из кулона, – я чуть не забыла сказать вам: ко мне снова приходил письмоносец.

– Письмоносец… здесь? – воскликнула Лиз. – Нет! Но как?

– Он пришел, взял мое старое письмо, дал мне новое и ушел, вот так… Снова письмо моего отца, но на этот раз в конверте, и это перечеркнутое несколько раз предложение. Письмоносец сказал, что мое будущее «я» послало его мне, чтобы дать подсказку. Другого объяснения у него не было.

Она положила конверт на стол. Путешественники склонились над перечеркнутыми буквами.

– Здесь написано: к моему единственному желанию, – перевела Брисеида. – Это закодированное сообщение, смотрите.

Она продемонстрировала первое закодированное сообщение, которое нашел Бенджи: Люсьен хотел, чтобы она покинула Цитадель и вернулась в физический мир искать справедливости. Она предпочла хранить молчание в отношении двух других, опасаясь, что ей придется слишком много объяснять про свои разговоры с Бенджи.

– Закодированное сообщение очень важно, но, зная моего отца, он не случайно выбрал оригинальную фразу. Я просто не знаю, что он имел в виду. Слышал ли кто-нибудь это выражение? Энндал?

Сидящий в конце стола рыцарь полностью растворился в пространстве, безмолвный и неподвижный.

– Энндал! – воскликнула Лиз, встряхнув его. – Постарайся! «К моему единственному желанию» – эта фраза тебе о чем-нибудь говорит?

– Нет. Брисеида права, мы должны более организованно собирать истории, которые распространяются о химерах в городе. Канцлер Ли сказал, что нужно распространять легенды, чтобы поддерживать появления химер.

– Можно даже представить, что мы найдем виновных, определив тех, кто распространяет больше всего легенд, – заметил Леонель. – Проблема в том, что в этом случае ты будешь первым, кто пострадает, Энндал.

Рыцарь поежился, но все равно продолжил:

– Завтра воскресенье. Бодуэн Эбрар обязательно будет на мессе. Я спрошу его совета.

– Я не думаю, что тебе стоит судить поведение других людей, Леонель, – сказал Менг, принимая сторону Энндала.

– Я не осуждаю, просто наблюдаю, вот и все. – Леонель наклонился к Брисеиде и добавил: – Менг ревнует, потому что они с Оанко не могут сделать ни шагу без того, чтобы люди не подумали, будто у них на лбу растут рога. Похоже, в эти дни люди со смуглой кожей не в почете.

– Как и женщина со странными инструментами в руках, такое тоже не приветствуется, – отметила Лиз. –