Рискнуть и победить (Убить демократа) - Андрей Таманцев

— Это вы сами придумали?

— Да ну! Жена рассказала. Она музыковед, кончила «Гнесинку». Есть и другие внеязыковые средства общения. Живопись. Балет.

— Балет? Понимаю. И вы мне станцевали про то, какая у меня система охраны. А воспользоваться традиционным средством общения, обыкновенным русским языком, не могли. Слишком просто, да?

— Мог. Но мне было нужно, чтобы вы не узнали это, а прочувствовали. На собственной шкуре, извините за резкость. Надеюсь, мне это удалось.

— Да, черт возьми, удалось. Ничего не могу сказать, удалось. А если, быть совершенно откровенным, вы напугали меня до смерти!

Я удовлетворенно кивнул:

— Это и было моей задачей.

Капитан смотрел на меня, как на иллюзиониста Копперфильда.

— Ну, москвич! — пробормотал он.

Но майор был настроен совсем не миролюбиво.

— У вас есть претензии к задержанному Пастухову? — обратился он к Антонюку.

— Как ни парадоксально, но… — Если можно — простым русским языком, — попросил майор. — Без музыки и балета.

И без живописи. Да или нет?

— Нет, — сказал Антонюк.

— А у меня есть! — взревел майор. Теперь и из него начал выходить пар. — Весь город поставить на уши, это как? Это двести шестая, часть вторая! Злостное хулиганство! От одного до пяти лет! Понял?

— Так точно, господин майор.

— Гражданин майор!

— Слушаюсь, гражданин майор!

— Ладно, не будем усугублять. Но пятнадцать суток ты, парень, получишь! Умник, тра-та-так-перетак, тра-та… И считай, что дешево отделался! — примерно через полминуты закончил он. — Есть вопросы?

— Есть. Ваша опергруппа прибыла на место через двадцать четыре минуты после вызова. А оцепление вообще минут через сорок. А это как?

— Вам, москвичам, хорошо рассуждать! — возмутился капитан. — Вам Лужков новые «форды» покупает! А мы на чем ездим — видел? Скоро на рейсовые автобусы пересядем!

— Сколько у вас абонентов в системе охраны ВИП? — поинтересовался я. — Человек сто?

— Больше, — уточнил капитан.

— Вот и пусть скинутся на пару полицейских «фордов» и микроавтобус. Для себя же.

— Они скинутся! — проговорил майор.

— Прекрасная мысль, — вмешался Антонюк. — И своевременная. Мой фонд поддержит.

Проведем работу. Помогая милиции, помогаешь себе. Очень хороший лозунг. Короткий и понятный. Считайте, майор, что у вас есть эти машины.

— А у вас — голоса благодарной милиции, — подсказал я.

— Мы не покупаем голоса избирателей. Мы призываем голосовать за нас своими делами.

— Ладно, — снизошел майор. — Пусть не пятнадцать. Но пять суток ты у меня отсидишь! Оформи, капитан.

— Вы оставляете меня без охраны, — возразил Антонюк.

— У вас целая толпа охранников.

— Пастухов показал, чего они стоят.

— А мне какое дело? Это не наши люди. За них я не отвечаю.

— Значит, вам до этого нет никакого дела? — переспросил Антонюк. — Вы отдаете себе отчет в том, что сказали?

— Но вы и меня поймите! Как я объясню губернатору это ЧП? Оно уже в сводке! А если есть хулиганство — должен быть и хулиган. И к нему должны быть приняты меры!

— Какому губернатору? — негромко поинтересовался Антонюк. — Губернатору, который пальцем не шевельнул, чтобы помочь милиции? Который за четыре года не сделал для города ничего?

— Не мое дело оценивать губернаторов, — огрызнулся майор. — Станете вы — буду подчиняться вам. А пока я подчиняюсь ему.

На принцип пошло. Дело серьезное. Я решил, что стоит майору помочь. Помогая милиции, помогаешь себе.

— Оформите ЧП как учебную тревогу. Проверка боеготовности личного состава в условиях, близких к реальным.

— И не забудьте отметить, что эта самая боеготовность оказалась нулевой, — язвительно добавил Антонюк.

— Почему? — возразил я. — Вы живы. Преступник задержан. Опыт учебной тревоги будет всесторонне проанализирован и сделаны выводы.

— Понял, как в Москве работают? — обратился майор к капитану и снова повернулся ко мне. — Тогда хоть объясни нам, на кой черт ты всю эту петрушку затеял?

— Хотел познакомиться с вами. Мало ли, как дело пойдет. Может, у вас ко мне вопросы возникнут. Или у меня к вам.

А теперь и майор уставился на меня, как космонавт на лунатика. Потом встал, одернул китель и доложился:

— Майор Кривошеев. Олег Сергеевич. Заместитель начальника областного управления внутренних дел. — Немного подумал и представил капитана:

— Капитан Смирнов. Иван Николаевич. Уголовный розыск.

— Очень приятно, — сказал я. — Пастухов. Сергей Сергеевич.

— Скажи, Сергей Сергеевич, ты всегда все делаешь через жопу?

— Когда как. Мне было нужно, чтобы Лев Анатольевич беспрекословно выполнял все мои предписания, — объяснил я.

— Какие? — спросил Антонюк.

— Может, мы обсудим это" наедине?

— Если можно, при нас, — попросил майор. — Учиться так учиться..

— Я не скажу ничего нового.

— Тем более.

— Пожалуйста. Первое: наглухо заварить дверь на чердак. Второе: поставить в квартиру бронированную дверь с кодовым замком. Завтра же. Третье. Никому никаких ключей. Никому. Вы меня понимаете, Лев Анатольевич?

— Да, — буркнул Антонюк.

— Каждый день менять маршрут и время возвращения домой. По вам часы можно проверять. Сейчас это не достоинство. Не прощаться с охраной в лифте. Больше того. Двое постоянно должны находиться с вами. Даже ночью. Пусть один спит в гостиной, а другой на раскладушке в прихожей.

— Ну, знаете! — запротестовал Антонюк.

— Хотите еще раз встретиться с киллером? На этот раз с настоящим?

— Сдаюсь. Что еще?

— Наймите охрану на дачу. Двух или трех человек. Сойдут и местные, только не пьянь. Когда едете на дачу, никаких телефонных предупреждений. Вообще о своих поездках по телефону не говорить.

— О моих предвыборных встречах знает весь город.

— Встречи и митинги — моя забота. И до конца избирательной кампании — никаких ресторанов, никаких дружеских посиделок и никаких утренних пробежек трусцой по парку.

— Черт знает на какую жизнь вы меня обрекаете!

— Вы сами себя на нее обрекаете. Станете губернатором — расслабитесь. После этого поздно будет вас убивать.

— А сейчас — не поздно?

— Вы лучше меня разбираетесь в ситуации.

— Кто может меня убить?

— Это вы у меня спрашиваете? На эту тему можно много рассуждать.

Но мне не удалось уйти от этого идиотского разговора.

— Так рассуждайте! — прикрикнул Антонюк. — За это вам деньги платят!

Тот еще будет губернатор. Обкомовская, видно, школа. Или он в свое время до второго секретаря допер именно потому, что от природы была в нем эта бульдожья хватка? Если так, то до губернаторского кресла вполне допрет. Человек, который умеет получать ответы на свои вопросы.

Ну, получи.

И я сказал:

— Тот, кто убил Комарова.

В кабинете воцарилось многозначительное молчание.

— Дела, твою мать! — констатировал майор. — Новые времена — новые песни. — Он обернулся к капитану:

— А ведь и верно, никаких америк нам москвич не открыл.

Все давным-давно известно.

— Я вам скажу еще кое-что из известного. Хотите? — предложил я.

— Было бы любопытно, — не без настороженности согласился майор.

— Я бы не стал гонять на операции с мигалками и сиренами.

— Так ведь туман! — заорал капитан. — Туман, понимаешь? Мы бы час ехали!

Я развел руками:

— Ну, если туман, тогда да.

— Так где все-таки пушка? — спросил майор.

— В камере хранения на вокзале, — ответил я, не уточняя, на каком вокзале.

— Разумно, — подумав, кивнул майор. — Разобрались, выходит. Да, дела! У вас есть претензии к лицам, производившим ваше задержание? — перешел он на официальный тон.

Я потрогал распухшую скулу. Тот еще будет фингал. Особая примета. Но это был свершившийся факт. А его, как известно, не может отменить даже Господь Бог.

Поэтому я только рукой махнул:

— Чего уж там. Дело житейское. На их месте так поступил бы каждый. Вот если бы еще «сейку» мою вернули, был бы полный порядок. Я к ней как-то привык.

— Какую «сейку»? — не понял майор. А капитан понял. Он быстро вышел, минут через пять вернулся и молча протянул мне часы, сдрюченные с меня в азарте горячего дела шустрыми омоновцами города К.

Тут и майор понял. И даже Антонюк.

— Так-так, — проговорил он.

— Примите наши извинения, — хмуро сказал майор.

— Нет проблем, господин майор.

— Ну и прекрасно.

* * *

Для Антонюка майор Кривошеев выделил оперативную «Волгу», а мой «пассат» уже подогнали к горотделу. Но перед тем как сесть в машину, Антонюк отвел меня в сторону.

— Как я понял, условие вашего контракта — сохранить мою жизнь, а не отнять ее.

— Вы только сейчас это поняли?

— И вам обещали заплатить за это пятьдесят тысяч долларов?

— Мне уже заплатили.

— Кто?

— Вероятно, те, кто заинтересован, чтобы вас не убили.