Белая кошка - Холли Блэк

— Круто.

Слушаю его вполуха. Интересно, а на купе денег хватит?

Дед приоткрывает глаза. Значит, все это время он притворялся?

— Баррон, перестань. Кассель — умный мальчик, не вешай ему лапшу на уши. Верно одно: ваша мама выходит, хвала Господу, и ей приятно будет вернуться в чистый, прибранный дом. Пацан славно там потрудился.

Из комнаты выглядывает Маура. Молния на розовом спортивном костюме расстегнута, из-за воротника торчат худые ключицы.

— А, вы тут. Молодцы. Рассаживайтесь, сейчас еда будет.

Баррон уходит на кухню, а меня хватает за руку дед.

— Что происходит?

— В смысле?

— Что вы, парни, затеваете?

Несмотря на запах вина, выглядит он совершенно трезвым.

Я бы и хотел рассказать, да не могу. Дед всегда был предан Захаровым и вряд ли приложил руку к похищению дочки босса. Но кто возьмется утверждать наверняка? Никому нельзя верить.

— Да ничего. — Закатываю глаза в притворном раздражении.

Маура приносит складные стулья, застилает стол белой скатертью и ставит серебряный канделябр. Дядя Монополия (хотя никакой он нам не дядя, конечно) подарил его Филипу на свадьбу. Наверняка ворованный. Кухня погружается в полумрак и при свечах кажется даже уютной. Возле тушеной моркови и пастернака красуется блюдо с мясом, дольки чеснока торчат из баранины, как обломки костей. Дед хлещет вино не переставая, а Баррон все подливает. Я тоже пью, пока тело не обволакивает приятная истома. Даже малолетний племянник доволен: колотит серебряной погремушкой по высокому стульчику, весь измазался картофельным пюре.

Тарелки знакомые: помогал маме их воровать.

Мы все отражаемся в зеркале, которое висит в прихожей, настоящая пародия на благополучное семейство: проворачиваем темные делишки, радостно врем друг другу.

Маура приносит кофе. Звонит телефон, и Филип уходит на несколько минут, потом возвращается и протягивает трубку мне:

— Мама.

Отправляюсь поговорить в гостиную.

— Поздравляю.

— Ты не отвечал на мои звонки. — Вроде не злится, голос скорее удивленный. — Дед сказал, тебе уже лучше. Говорит, большие мальчики мамам не звонят. Так?

— Все путем. Я в полном порядке.

— Ммм. А спишь хорошо?

— И даже в собственной постели.

— Шутник. — Слышу в трубке, как она затягивается. — Раз до сих пор шутишь, думаю, все хорошо.

— Прости. Я был занят, размышлял кое о чем.

— Дед говорил. Размышлял об одной особе. Кассель, не проболтайся. Тебя тогда поддержала вся семья. Забудь ее, подумай о родных.

— А если я не могу забыть?

Что ей известно? На чьей она стороне? Может, мама бы мне помогла? Ребячество, конечно, так думать.

Молчание.

— Милый, ее больше нет. Не дай воспоминаниям…

— Мам. — Я ухожу подальше от кухни, поближе к большому окну в гостиной и входной двери. — Какая магия у Антона?

— Антон — племянник Захарова, его наследник. — Она понизила голос. — Держись от него подальше, братья о тебе позаботятся.

— Он работает с памятью? Мне нужно знать. Скажи просто «да» или «нет».

— Позови Филипа.

— Мама, пожалуйста, скажи. Я не мастер, но я же твой сын. Пожалуйста.

— Позови брата, Кассель. Немедленно!

Повесить трубку? Или лучше со всей силы расколотить ее о стену? Будет очень приятно, конечно, но глупо.

Возвращаюсь в кухню, кладу телефон возле Филипа.

— В мои годы мастеров уважали, — распинается дед. Завел старую песню. — Мы поддерживали порядок в округе. Незаконно, кто спорит, но легавые не вмешивались, ценили нашу помощь.

Напился все-таки.

Баррон с дедом смотрят телевизор в гостиной, Филип в кабинете разговаривает с мамой, Маура шурует ложкой в кастрюле и выкидывает остатки еды в жужжащий утилизатор отходов. Зубы слегка оскалены, сейчас невестка похожа на собаку, которая вот-вот укусит.

Как бы помягче рассказать про украденные воспоминания, чтобы не разозлилась?

— Ужин был очень вкусный, — выдавливаю я наконец.

Она поворачивается, лицо уже расслабленное, спокойное.

— Только морковку сожгла.

— Все равно вкусно. — Засовываю руки в карманы.

— Кассель, чего ты хочешь? — хмурится Маура, вытирая кастрюлю.

— Поблагодарить. Спасибо, что помогла.

— Ты про аферу со школой? Мне пока не звонили, — лукаво улыбается.

— Еще позвонят. — Я подхватываю полотенце и вытираю кухонный нож. — А посудомойки у вас нет?

— В ней лезвия тускнеют. К тому же в кастрюле овощи на дне пригорели. Кое-что до сих пор приходится делать руками. — Она забирает нож и кладет его в ящик стола.

Неожиданно меня охватывает решимость.

— Я принес тебе одну вещь.

Черт, куртка осталась в гостиной.

— Эй! — Баррон меня заметил. — Иди-ка сюда.

— Сейчас. — Быстро возвращаюсь на кухню и протягиваю Мауре ониксовый кругляшок. В свете свечей камень похож на капельку смолы. — Вот. Я помню, что ты говорила про жену мастера, но…

— Умно. Точно как твой брат — услуга за услугу, и никаких любезностей.

— Зашей в лифчик. Обещаешь?

— И обходительный такой, — наклоняет голову Маура. — Знаешь, ты на него похож, на мужа.

— Ну да, мы же братья.

— Красавчик, роскошные черные волосы. — Вроде как комплимент, только вот голос у нее странный. — И улыбочка кривая, ты специально так улыбаешься?

Я действительно иногда ухмыляюсь, когда нервничаю.

— Нет, с рождения такой.

— Но ты себя переоцениваешь. — Она подходит совсем близко. Чувствую на щеке теплое несвежее дыхание, отступаю назад и спотыкаюсь о тумбу. — До него тебе далеко.

— Ну и ладно. Просто пообещай, что наденешь амулет.

— Зачем? Что это за камень?

Оглядываюсь на дверь гостиной. Оттуда доносятся приглушенные звуки какого-то телевизионного шоу, дед их частенько смотрит.

— Талисман памяти, настоящий, хоть выглядит и не очень. Пообещай его надеть.

— Хорошо.

— Ты не мастер, и я не мастер, давай друг другу помогать. — Изо всех сил стараюсь, чтобы улыбка не вышла кривой.

— Ты о чем? — прищуривается Маура. — Думаешь, я дура? Ты один из них, уж это-то я помню.

В замешательстве качаю головой. Все это неважно. Подожду, пока не подействует амулет и она сама во всем не убедится.

— Дед вырубился, — говорит Баррон, когда я возвращаюсь в гостиную. — Придется вам здесь переночевать. Да и я, пожалуй, останусь.

Зевает.

— Я его отвезу.

Не могу здесь находиться. О стольком надо молчать. К тому же я подозреваю братьев. Нет уж, домой, упаковывать вещи.

Баррон потягивает черный кофе из чашки, красивая чашка — с блюдечком.