Чаша Мараканы - Игорь Фесуненко

Как и следовало ожидать, буря восторгов охватывает бразильскую торсиду, но тут же следует холодный душ: радиокомментаторы кричат, что в истории мировых чемпионатов не было еще случая, чтобы в финальном матче побеждала команда, которая открыла счет. «Вспомните пятидесятый год! – кричит, надрываясь, репортер. – Мы забили первый гол уругвайцам и проиграли 1:2. Вспомните, что и в Швеции и в Чили в финальных матчах мы сначала пропускали гол, а потом уже выигрывали. И так было во всех остальных финалах!»

Заслышав это, Дамиан в припадке самопожертвования кидается на колени и заявляет, что будет пребывать в этом положении до тех пор, пока «дело не прояснится». «Лузитания» бурно приветствует это мудрое решение. В конце концов, если бог действительно бразилец, как утверждают понимающие люди, он должен услышать заклинания Дамиана. Старый Педро выдвигает «телефункен» поближе к краю стойки, чтобы исполняющий обет страдалец мог, не прерывая диалога со всевышним, наблюдать за развитием событий.

Спустя несколько минут дело принимает совсем скверный оборот. Пессимистические прогнозы, похоже, начинают сбываться: Феликс «глотает» своего становящегося уже традиционным «франго». Ему не следовало бы сломя голову выскакивать из ворот к линии штрафной. Столкнувшись с кем-то из защитников, он теряет контроль над мячом, падает, и Бонисенья низом забивает гол в пустые ворота. 1:1.

После этого Дамиан исторгает в адрес господа бога каскад красноречивых пожеланий, которые никак не представляется возможным процитировать в этой книге. Возмущенный богохульством Старый Педро хлопает его по затылку. Затем наливает стакан батиды, выпивает залпом и швыряет стакан на пол.

Жалобно скользят по полу осколки.

– Ничего, ребята, не волнуйтесь! – кричит Зека. – Слава богу, что это случилось сейчас, в первом тайме. Впереди еще много времени. Мы выиграем! А если не выиграем, я… я… тогда я…

Никто не понял, что сделает Зека, если итальянцы победят. Игра уже возобновилась, и для обсуждения гола не было ни времени, ни сил, ни желания.

Впоследствии Загало рассказывал, что его игроки договорились не терять голову после пропущенного гола. «Мы знали, что наши ворота нельзя считать неуязвимыми. И поэтому всегда стремились играть так, чтобы на каждый пропущенный гол отвечать двумя забитыми».

В этих словах, может быть, и чувствовалась легкая бравада, но все же Загало трезво оценивал силы своей команды, зная, что она неизбежно будет пропускать голы. И, учитывая, что для победы нужно забивать больше, чем пропускаешь.

Хорошо сказано: «забивать больше»! Этого хотят все, но как этого добиться?

Для того чтобы забивать голы, Загало и его команда имели богатый арсенал приемов, способных взломать любые, самые неприступные на первый взгляд оборонительные рубежи. Если не принесут результат фланговые проходы Жаирзиньо, бросим в бой Ривелино. Если Тостао не сможет разрушить изнутри, в штрафной площадке противника, хитроумные «замки», будем сокрушать ворота дальними ударами. Если не дадут результата быстрые контратаки, перейдем к спокойной длительной осаде, выжидая, когда противник дрогнет. Он должен обязательно дрогнуть, рано или поздно. Попробуй не дрогни, если перед твоими воротами крейсирует Пеле, по флангу рвется Жаир, а нити атак и комбинаций держит в своих руках, или, точнее говоря, в ногах, Жерсон, обладающий снайперским пасом, способный послать мяч на любую дистанцию в любую точку поля с такой точностью, словно этот мяч управляется по радио… Если все это не приносит успеха, в запасе остаются штрафные удары.

Зная, что штрафных ударов придется пробивать много (разве кто-нибудь может остановить длительный штурм бразильцев, не прибегая к штрафным?!), Загало много работал с командой, шлифуя их исполнение.

Пушечный удар Ривелино, ядовитые щелчки Жерсона, математические выстрелы Пеле рано или поздно могли и должны были привести мяч в сетку ворот. Правда, в матче с итальянцами администраторы команды непростительно ошиблись в выборе шипов для бутс, не учтя влажность грунта. Это не могло не отразиться на точности ударов, но в перерыве шипы были заменены.

«На каждый забитый гол ответить двумя». На сей раз план был с лихвой перевыполнен: во втором тайме в ворота Альбертози влетело три гола. И каждый из них явился ответом на вопрос: «Как делаются голы?» Каждый из них продемонстрировал солидность и основательность «домашнего анализа» на макете футбольного поля.

Сначала – на 66-й минуте – отличился Жерсон, доказав, что неожиданный атакующий выход полузащитника в сочетании с ударом издалека является великолепным средством против массированной обороны, затрудняющей прорыв в штрафную. Обыграв двух итальянцев, он послал «пушечный» – как любят говорить радиокомментаторы – мяч в левый от Альбертози нижний угол ворот. (В эту самую минуту в одной из больниц Порто-Алегре родился мальчик, которого мечущийся между телевизором, установленным в приемной, и хирургическим залом взволнованный папаша тут же назвал Жерсоном.)

Кстати, почему в этой книжке до сих пор не было сказано практически ни слова об этом футболисте? Исправим же эту несправедливость.

Итак, кто такой Жерсон? Вероятно, многие любители футбола за пределами Бразилии не совсем точно представляют себе его подлинную роль и место в команде. И не выделяют его имя в перечне остальных героев Мексики: Ривелино, Жаирзиньо, Клодоальдо… Конечно, в этой плеяде трудно выделить коголибо, и вряд ли было бы справедливо делать это: каждый из «три-кампеонов» внес свою лепту в борьбу за победу, но если бы нашелся чудак, который пожелал бы составить какою-то «табель о рангах» нынешней бразильской сборной, то он вынужден был бы поставить в ней имя Жерсона одним из первых. Точнее говоря, вторым. После Пеле.

Кто же такой этот Жерсон? Ответить на этот вопрос одним-двумя словами, пожалуй, невозможно.

Он не капитан команды: капитаном был Карлос Альберт». Он лидер. Главный авторитет. Глаза, мозг и сердце одиннадцати бойцов. Клетка, куда сходятся все нервные нити, пронизывающие тело этого удивительного организма. Электронно-вычислительный центр.

Диспетчер. Режиссер, ведущий спектакль. Причем такой режиссер, который не только выпускает в нужный момент актеров на сцену, но обладает властью и правом менять по ходу действия заранее подготовленный сценарий и перестраивать отрепетированные мизансцены.

Все то, что в одной из предыдущих глав было сказано в адрес Диди, может быть повторено, когда речь заходит о Жерсоне. А самым разительным отличием одного от другого является то, что Черный принц, немногословный и сдержанный, играл молча, в то время как Жерсон еще в юности своей был прозван коллегами «попугаем»: во время матча он не закрывает рта.

Он кричит на всех и каждого. От Пеле до Феликса.

Он подсказывает, ругается, хвалит, понукает, ободряет, размахивает руками, что-то кому-то доказывает, кого-то в чем-то убеждает. Эстета, ищущего в футболе красоту гармонии или гармонию красоты, Жерсон будет раздражать и возмущать: вечно трусящий по полю своей ленивой рысцой, с выползшей из широченных трусов рубахой, с приспущенной гетрой на одной из ног, с неряшливо болтающимися белыми завязками трусов, он кажется разгильдяем и неряхой. Во всяком случае, до тех пор, пока своим длинным, математически рассчитанным пасом он не направит мяч именно в ту точку поля, откуда по воротам противника будет нанесен смертельный кинжальный удар Жаирзиньо или Пеле, Тостао или Ривелино.

Однажды в Бразилию приехала какая-то японская команда. Приехала, разумеется, «поучиться», как об этом заявил ее тренер: маленький, аккуратно причесанный японец в строгом темном костюме. Учеба была трудной: каждый урок заканчивался с одинаково разгромным результатом, но японцы не унывали, и эскадрон привезенных с командой наблюдателей, вооруженных кинокамерами, блокнотами и фотоаппаратами, добросовестно фиксировал «лекции» бразильских «профессоров». Последний зачет у японцев принимала команда «Сан-Пауло» с Жерсоном во главе.

По окончании матча снисходительно улыбающиеся бразильские репортеры поинтересовались, сколь много сумел почерпнуть из родников «нашего великого футбола» достопочтенный японский тренер. Вытерев пот со лба (дело было в жарком феврале), японец поправил очки и сказал со вздохом: «Мы приехали, чтобы чему-то научиться у вас. Но это, оказывается, очень трудно: чем больше мы смотрим на ваших футболистов, тем непонятней становится ваш футбол. Вот, например, этот Жерсон… Во всех учебниках пишут, что футболист обязан быстро бегать, не передерживать мяч, одинаково хорошо владеть двумя ногами.

И что же я вижу? Я вижу, что Жерсон бегает медленно, все время передерживает мяч, водит его очень долго, играет одной только левой ногой, а в результате? А в результате Жерсон – это лучший игрок из всех, которых я когда-либо видел. И играть против команды, где играет Жерсон, невозможно…»