Подарок мертвеца - Шарлин Харрис

Он был прав. Мы выяснили это путем проб и ошибок. Я заставила себя пососать конфету, и через несколько минут мне стало легче. За мятной пастилкой последовала ириска.

— Еще никогда не бывало так плохо, — слабым голосом произнесла я. — Думаю, потому, что он умер совсем недавно.

Меня беспокоило, смогу ли я добраться через кладбище обратно к машине без помощи брата.

— Он полностью ушел, верно? Этот… тот, кто тебя остановил, — это был не он? Кажется, я видел бороду.

Бремя от времени мы обнаруживали душу, привязанную к телу. Это происходило редко, и до сегодняшней ночи я думала, что такие случаи останутся самыми странными из обнаруженных нами. Но теперь мы знали, что есть случаи куда более странные.

— Душа Клайда Нанли ушла, — сказала я, не желая в это углубляться. — И мы тоже должны идти. — Я собралась с силами, чтобы встать.

— Да, — отозвался Толливер. — Надо убираться отсюда.

Я застыла, не поднявшись на ноги.

— Но тогда мы оставим его одного.

— Он был один уже сотню лет, — сказал Толливер, не притворяясь, будто не понимает. — Сможет пробыть один еще немного. И, судя по тому, что нам известно, у него, возможно, есть компания.

— Это можно считать самой странной беседой, которую мы когда-либо вели?

— Наверное.

— Никто, кроме тебя, не мог бы быть здесь со мной, никто, кроме тебя, не понял бы, — сказала я. — Я так рада, что ты тоже его видел.

И такого раньше никогда не случалось, верно? Ты никогда не упоминала ни о чем подобном.

Никогда. Я знаю, бывает, души все еще привязаны к телу. И я думала: не становятся ли они призраками, если не обретают свободу? Я всегда хотела знать, увижу ли когда-нибудь призрака, и всегда была слегка разочарована, что такого не случалось. О господи, Толливер. Он спас меня, не дав упасть в эту могилу, прямо на труп. Я впервые увидела призрака — и он меня спас.

— Ты испугалась?

— Не того, что он меня обидит. Но я испугалась, потому что это было жутко и я не знала, как с ним поступить. Я не знаю, почему он не может или не хочет уйти, не знаю, как он проводит время, не знаю его целей. А теперь, думаю, все его родные мертвы. Никто не может навестить его или…

Я замолчала, боясь, что впадаю в сентиментальность.

Все мертвые хотят, чтобы их нашли. Это все, чего они хотят. Не мести, не прощения. Они хотят быть найденными. По крайней мере, я всегда так думала.

Но Джосая Паундстоун — а я была уверена, что видела его призрак, — оставался тут с момента своей смерти. Кто-то возвел могильный камень с надписью «Любимый брат». И кто-то убил его, если верить тому, что ему запомнилось. Когда я стояла на его могиле при свете дня, я чувствовала лишь исходившее от него очень слабое трепетание. Тогда я была поглощена гудением, исходившим от более свежего трупа. Я решила, что Джосая Паундстоун ушел навсегда.

Очевидно, я ошиблась.

Глава девятая

Мы не торопясь вернулись к машине. Мне пришлось время от времени держаться за Толливера, и вряд ли он возражал против того, чтобы поддержать меня. Мы отряхнули пыль с моей куртки и потопали, чтобы стряхнуть грязь с обуви.

— Если в больницах существовали бы отделения экстренной помощи для переживших психологический шок, мы могли бы отправиться туда, — сказал Толливер, открывая машину.

— Я никогда еще не оставляла тело, не заявив о находке, — заметила я, вспомнив, что не далее как вчера так гордилась этим фактом. — Никогда. — Меня вдруг передернуло. — Хотелось бы мне поместить свой мозг в теплую ароматную ванну. Предоставить нервной системе ароматерапию.

— Ты нарисовала просто отвратительную картинку, — отозвался Толливер.

Он был прав, но я все равно мечтала как-то успокоить развинченные нервы. Я сделала глубокий вдох и попыталась отодвинуть незначительные мысли на второй план.

Нам все еще предстояло принять решение, нелегкое решение.

— Ты что-нибудь получила от… вообще что-нибудь получила? — спросил Толливер.

— Да, — ответила я. — Да, доктора Нанли застигли врасплох. Я не знаю, почему он там очутился, но он никак не ожидал, что человек, который с ним был, таит злые намерения.

— А разве обычно люди ожидают, что на них нападут? — резонно спросил Толливер.

— Нет, не ожидают, нахал. — Я с отвращением взглянула на брата. — Я имела в виду совсем не это. Я имела в виду… Он не был с кем-то незнакомым. Он был с тем, кого знал, и понятия не имел, что этот парень желает ему зла.

— Ты говоришь «парень» просто для удобства?

— Верно.

— Мы не можем сообщить полиции.

— Конечно, можем, но они нам не поверят. Я не знаю, что еще мы можем сделать. Но я уверена: не стоит говорить им, что мы снова были у той могилы.

Мы спорили всю дорогу до отеля — и, благоразумно прервав спор рядом со служащими гостиницы, возобновили его, очутившись вдвоем в лифте.

Выйдя из лифта, мы лишились дара речи при виде агента Сета Кенига, ожидающего возле нашей комнаты. Если администратор отеля и поглядывал на нас, пока мы шли через холл, мы были слишком по гружены в собственные проблемы, чтобы это заметить.

«Да, я явно не экстрасенс, — подумала я печально. — Если когда-нибудь я объявлю себя экстрасенсом, прикончите меня!»

Нас полностью застали врасплох.

Мы с Толливером остановились как вкопанные и уставились на агента. Не только мы на него таращились, но и он тоже пристально смотрел на нас.

— Что вы двое затеваете? — спросил он.

— Полагаю, мы не обязаны с вами разговаривать, — ответил Толливер. — Сестра сказала мне, что вы агент ФБР, а мы не располагаем сведениями, которые могли бы вас заинтересовать.

— Где вы были? — спросил Кениг, словно мы обязаны были ему отвечать.

— Ходили в кинотеатр, — ответила я.

— Сейчас, только что, — настаивал он. — Где вы были только что?

Толливер взял меня за руку и провел мимо агента, который был очень настойчив.

— Мы не обязаны с вами разговаривать, — повторила я слова Толливера.

— Если вы занимались чем-то связанным с Табитой Моргенштерн, мне нужно об этом знать. — Его голос был резким и твердым.

— Пошел ты! — отрезала я.

Толливер испуганно взглянул на меня. Обычно я так себя не веду. Но мне хотелось убраться от этого парня. Брат отпер дверь и быстро провел меня внутрь. Мы захлопнули за собой дверь.

— Он одержим своей неудачей, — заявила я, начиная раздеваться.

Я заметила, что, несмотря на все усилия, обувь моя заляпана кладбищенской грязью. Позже надо будет обязательно ее почистить. Но сейчас у меня просто не оставалось сил.

Я чувствовала себя ужасно: измученной, слабой расстроенной.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});