Юлий Цезарь. В походах и битвах - Николай Сергеевич Голицын

(Шельдой) и Мозой (Маасом), в нынешней Бельгии, и наконец вновь учрежденный легион и 5 когорт с легатами Сабином и Коттой – на средней Мозе (Маасе), в окрестностях нынешнего Люттиха, словом – в нынешних Северо-Западной Франции и Южной Бельгии. Сам Цезарь оставался в Галлии до тех пор, пока зимние квартиры армии не были совершенно устроены и надлежащим образом укреплены и обеспечены. В своих записках он замечает, что зимние квартиры легионов (кроме легиона легата Росция) находились недалеко одни от других, на пространстве около 150 рим. миль (около 200 верст) длины. Но в этом должна быть какая-нибудь ошибка, потому что стороны треугольника от Теруанна до Люттиха, Реймса и снова до Теруанна составляют каждая более 190 и даже 210 верст, и таким образом зимние квартиры легионов были слишком отдалены одни от других, для того чтобы, в случае восстания и внезапного нападения галлов, легионы могли вовремя поддерживать друг друга (что и случилось). Почему Цезарь не предусмотрел этого и не расположил легионы по прежнему своему обыкновенно, нельзя объяснить дурною жатвой, потому что можно было учредить склады продовольствия.

Между тем Галлия, особенно Северная, была спокойна только по наружности, на самом же деле ежечасно готова свергнуть с себя римское иго. Не только низшие сословия народа, но в особенности знатнейшие и богатейшие терпели жестокий гнет, и вожди племен чувствовали себя стесненными и униженными в значении и власти своих. Многие обеднели, многие местности были разорены, многим из жителей уже оставалось мало что терять. В отношении к такого рода народам римляне в иные времена были слишком мало снисходительны, чтобы щадить их доставкой продовольствия. Экономическое и финансовое положение занятого неприятельского края вовсе не входило в то время в соображение при дислокации армии в нем. Поэтому должно полагать, что Цезарь не принял в соображение ни расстояний, ни уважительных причин к более сосредоточенному расположению армии, потому, может быть, что надеялся, что ни одно из племен галлов не осмелится восстать, так как это уже многим из них обошлось очень дорого. Но оскорбленное народное чувство и отчаяние брали верх над рассудком. А между тем из записок Цезаря не видно, было ли назначено общее сборное место для нескольких или для всех легионов. {Lossau, 1 В., 1 Abth… S. 379.}

Несмотря на то что Цезарь мог полагать, будто все меры предосторожности были достаточно приняты, случилось одно происшествие, внезапно нарушившее спокойствие очень неприятным образом. Один из знатнейших владетелей племени, обитавшего близ нынешнего Шартра, Тасгеций, был публично убит. Предки его уже были владетелями этой части края, а он сам, по своему значению, храбрости и услугам, оказанным римлянам, был утвержден Цезарем в наследии своих предков. Убиение его не могло остаться без наказания, и Цезарь приказал легату Планку с его легионом идти из Бельгии к нын. Шартру, схватить и прислать к нему убийц.

Но едва прошло после того две недели, как в землях эбуронов (в н. Люттихской области) вожди племен, Амбиорикс и Кативолк, уже возбудили новое восстание. С одной стороны, вследствие измены Амбиорикса, а с другой – непростительных неблагоразумия и малодушия легата Титурия Сабина, отвергнувшего мудрые советы опытных центурионов и трибунов своих и вступившего в переговоры, эбуронам удалось, напав из засады в лесу на легион, бывший на походе, с головы, хвоста и обеих сторон, истребить весь этот легион и убить самого Сабина, после мужественного и отчаянного сопротивления их.

Усиленными переходами прошел затем Амбиорикс через земли адуатуков и нервиев и преувеличением произошедшего и обещаниями увлек их за собою в восстание. Затем с войском, ежедневно возраставшим в силах, он напал на легион легата Цицерона на его зимних квартирах. Тщетно старался Цицерон уведомить Цезаря через гонцов об опасности, в которой находился: все пути были отрезаны, и все гонцы перехвачены. На другой день галлы возобновили нападение и военную хитрость, с таким успехом употребленную против Сабина; но Цицерон оборонялся упорно и решительно отверг всякие переговоры. Галлы окружили лагерь его со всех сторон земляным валом и рвом, дегтярными шарами зажгли шалаши и землянки римлян и со всех сторон пошли на приступ их лагеря. Но римляне оборонялись так мужественно и упорно, что галлы были отбиты с большим для них уроном. Наконец, по преодолении храбрым легионом неимоверных трудов и опасностей, Цицерону удалось известить Цезаря об отчаянном своем положении.

Цезарь немедленно сделал распоряжения к сосредоточению ближайших легионов Красса, Фабия и Лабиена и с двумя из них (числом всего около 7 т. чел. пехоты и 400 чел. конницы) усиленными переходами двинулся в земли нервиев (в нын. Геннегау). Нервии, едва проведав о наступлении Цезаря, сняли осаду Цицеронова лагеря и в числе около 60 т. войск обратились против Цезаря. Преднамеренными, по-видимому робкими мерами он еще более увеличил и без того непомерную самоуверенность их, а когда они, вследствие того стремительно достигли даже самого рва его лагеря и начали засыпать его и взлезать на вал, он внезапно вышел со всеми своими войсками из всех ворот лагеря, опрокинул их и обратил в бегство с огромным для них уроном. Затем он соединился с Цицероновым легионом, в котором едва ли не 10-й человек был ранен, воздал ему достойную хвалу и наградил храбрейших.

Эта решительная победа разом положила конец восстанию и покорила большую часть племен Галлии Цезарю, который, снова расположив легионы на зимние квартиры, сам, против обычая своего, остался с тремя легионами целую зиму в окрестностях Самаробривы (ныне Amiens), дабы немедленно и быстро подавлять всякое новое восстание.

Между тем все племена Северной Галлии были в сильном возбуждении и готовились к новому восстанию. Главный и постоянный возмутитель их, вождь тревиров Индуциомар внезапно напал на легион легата Лабиена, расположенный в землях ремов, соседних с тревирами (близ Рейна). Но Лабиен принял такие разумные меры, что успел опрокинуть и обратить в бегство тревирскую конницу с большим для нее уроном, причем Индуциомар, за голову которого Лабиен назначил высокую цену, был изрублен. Сведав это, собранное уже войско нервиев и эбуронов (близ нн. Sens и Namur) разошлось и остальная зима прошла спокойно.

Рассматривая 5-й год войны Цезаря в Галлии, можно по поводу него сделать следующие замечания:

Все меры Цезаря до и во время 2-й экспедиции в Британию бесспорно заслуживают величайшей похвалы, но, как замечает Наполеон I в своих записках, 2-я экспедиция имела столь же мало положительных результатов, сколько и 1-я: и в той, и в другой Цезарь проник во внутренность страны только на весьма небольшое расстояние от морского берега, и хотя разбил и победил британцев, но воротился в Галлию, не