Прыжок в катастрофу. Тот день когда умерли все боги - Стивен Дональдсон

– Морн, – чуть слышно прошептала она. – Я рада, что ты…

Однако радости не было. Ее голос угас, как сдавленный стон. Настроение Мики встревожило Морн. Оно вызывало такую же боль, как раздробленные кости. Оттолкнувшись от трапа, Морн подлетела к спинке гравитационного кресла.

– Мика. Ты зря пришла сюда. Посмотри на себя. Тебе нужен отдых.

Она хотела обнять подругу, чтобы как-то успокоить ее. Но это было невозможно. Здоровой рукой она держалась за край пульта. Тиски сочувствия сдавили горло.

– О Господи! Тебе действительно нужно отдохнуть.

Мика бесцельно отмахнулась.

– Я знаю.

Она отвела взгляд в сторону.

– Но я не могу.

Морн быстро взглянула на дисплеи бортового сканера. К счастью, Мика догадалась вывести данные анализаторов на экраны пульта. Судя по всему, вблизи «Трубы» пока не было других кораблей. Их судно окружала только черная пустота, украшенная блестками недосягаемых звезд. Сканер фиксировал лишь небольшие фрагменты космической пыли.

Конечно, астронавигационная система могла бы определить местоположение «Трубы». Скорее всего, Мика уже позаботилась об этом. Но результат ничего не изменит. Цифры покажут, что при такой скорости их корабль достигнет ближайшей станции через несколько десятков световых лет. Впрочем, пока на экране сканера не появится метка другого корабля, команде «Трубы» волноваться не о чем – и не на что надеяться.

– Мика, – мягко сказала Морн, – ты не одна на корабле. Сейчас сюда придет Вектор. Я выспалась за шестерых и готова к работе. Энгус тоже скоро проснется. Тебе не нужно взваливать весь груз забот на свои плечи.

– Я понимаю, – прошептала Мика, – и не стремлюсь казаться мученицей. Но там, в каюте, Сиро. Я не могу…

Она резко опустила голову, словно ее шея надломилась от тяжести вины.

– Я не могу находиться рядом с ним.

– Это из-за того, что он испортил двигатели? – спросила Морн. – Из-за того, что он подчинился Сорас Чатлейн, несмотря на лечение Вектора?

Неужели ты сердишься на него?

Мика медленно покачала головой.

– На его месте я могла поступить точно так же.

Она снова замолчала. Для продолжения разговора ей потребовалась долгая пауза. Ее голос дрожал от боли, как раненая рука Морн.

– Сиро сделал то, о чем предупреждал. Теперь он не находит себе места. Груз вины слишком велик для него. Он лежит на койке и плачет. Нет, Сиро не хнычет и не издает ни звука. Он просто лежит, и слезы текут по его лицу. Он ничего не говорит. Похоже, он даже не слышит меня. Я думаю, мальчик оглох от горя. Он ведь еще ребенок. Ему кажется, что он обрек нас на верную смерть. Сиро не думал о последствиях, когда выполнял приказ Сорас. Это было внушение. Она загипнотизировала его. Но теперь… Он не может представить, как жить с этим дальше.

Мика склонилась над клавиатурой. Она не смела поднять голову.

– Он все, что у меня есть.

Ее надломленный и усталый голос звучал, как тихий вой очистителей воздуха.

– Он мой самый родной человек. Это я потащила его за собой – уговорила Ника взять его в команду. Мне казалось, что я смогу устроить нашу жизнь. Но теперь он ушел в себя. Нанес нам вред, который не может исправить. Если я не починю двигатели, нам больше незачем будет жить.

Боль разжигала досаду Морн. Она слишком сильно ценила Мику, чтобы молча наблюдать за ее страданиями. А Мика устала. Она не могла вырваться из черной дыры своего отчаяния. Требовалось срочное вмешательство.

– Я не согласна с тобой.

Морн подбирала слова осторожно, выстраивая их так, чтобы Мика не могла опровергнуть смысл ее фраз.

– Тебе кажется – только ты знаешь истину. Ты не хочешь слышать о временах, когда твои действия спасали мою жизнь и наш корабль. Ты не хочешь вспоминать о том, как уговорила Вектора и Сиба восстать против Ника и тем самым дала нам единственную возможность – единственный способ, которым каждый из нас мог освободить себя. Без тебя Вектор и Сиб остались бы на «Купюре», мы не полетели бы на Лабораторную станцию, и Вектор не открыл бы формулы лекарства. А главное, Ник по-прежнему был бы жив… Наверное, тебе не понравятся мои слова, но я хочу сказать, что мне неприятно видеть, как ты теряешь объективность в своем неусыпном наблюдении за Сиро.

Мальчишка уже достаточно взрослый, чтобы бороться за собственный разум.

Иглы острой боли начали ощупывать суставы ее рук и костный мозг. В ней поднимался беспричинный гнев – желание закричать на Мику. Она едва сдерживала стоны. Если Вектор не поспешит, и горячий кофе не отвлечет ее внимание, она начнет говорить слова, о которых позже пожалеет.

– Я понимаю, что ты чувствуешь, – сказала Морн, вложив в голос последние остатки мягкости. – У меня тоже достаточно личных проблем. Энгус стал отцом моего сына. Как только гравитационная болезнь овладевает мной, я пытаюсь уничтожить все, что окружает меня. Это похоже на самоубийство. Но я не согласна с тобой, когда ты говоришь, что «больше незачем жить». А как же ты сама? Твоя дальнейшая судьба достойна забот и усилий. Даже если тебе не удалось защитить Сиро от некоторых ошибок.

Морн замолчала. Ей показалось, что Мика не слушала ее. Но та уныло ответила:

– С моей судьбой все в порядке.

В ее голосе не было ни злости, ни надежды.

– Пока копы не схватят меня.

Морн молча застонала. Мика Васак считалась опасной преступницей. Будучи помощницей Саккорсо, она участвовала в грабежах и убийствах. Ради Ника она шла на подлоги и предательство. Однажды Сиро спросил, почему они так боятся погибнуть в бою. Он имел в виду Мику, Вектора и Сиба. «В битве мы можем сражаться до последнего мгновения. Это лучше, чем сидеть и ждать, когда тебя осудят и казнят!» В тот момент Мика ответила: «Я не боюсь, что меня казнят. Мне плевать на все то, что случится со мной через дни, недели и месяцы. Сейчас меня волнуешь ты! Если хочешь предать нас, то предавай. Но не используй меня как свое оправдание».

Теперь ее отношение к жизни изменилось. Угроза ареста стала для нее такой же страшной, как и для Морн. Их ситуация была неутешительной. Морн не доверяла полиции Концерна. Она не могла обещать Мике справедливость или снисхождение.

На миг леденящая хватка боли заставила ее задержать дыхание. Ей вспомнился ужасный эпизод гравитационной болезни. Вытянув руку за защитное поле гравитационного кресла, она отдала свою плоть во власть сингулярных потоков черной дыры. Их дикая сила раздробила ей кости и хрящи, повредила суставы и порвала связки. Системам лазарета понадобилось несколько часов, чтобы сложить и сшить все это вместе. Будь у нее больше мозгов, она пошла бы сейчас за новой порцией обезболивающих лекарств, а не дожидалась бы нового приступа.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});