Жанна дАрк из рода Валуа - Марина Алиева

– Хороша безвестность! – откликнулся герцог. – Эта мадам пол-Европы вынуждала о себе судачить и не один год.

– Сплетни ещё не легенда.

Огонёк высокой витой свечи возле надгробий от движения герцогини качнулся, затрепетал и снова вытянулся огненно-жёлтой пикой, словно ставя точку в разговоре.

– Давайте уже поговорим о деле, Карл.

Мадам Иоланда удобно устроилась на каменном выступе под окном и жестом предложила герцогу сделать то же.

– Для начала расскажите, каковы успехи у Рене?

– Прекрасные.

Легким поклоном Карл Лотарингский дал понять, что садиться не будет и только повернул привычным движением меч на боку так, чтобы на него было удобно опереться.

– В отличие от короля Ричарда, ваш сын вполне достоин своей матери. Падре, дающий ему латынь, говорит, что давно уже не видел такого умного мальчика, мой придворный летописец на него не нарадуется – истории королевских династий Рене запомнил, как молитву. А придворный алхимик из Туля уже потирает руки в предвкушении будущего ученика. Мы недавно к нему заезжали, и ваш сын проявил живейший интерес к этой древней науке. Также, не могу не похвалить и его усердие в прислуживании по дому…

– Но, что? – перебила герцогиня, которая уже по тону Карла поняла, что все эти похвалы лишь сладкая прелюдия перед чем-то не слишком приятным.

– Не ждите, что он станет выдающимся воином, мадам, – развел руками герцог. – Пока мальчик в совершенстве овладел только искусством отлынивать от боя. Его воспитатель жалуется, что занятиями по рыцарскому уставу Рене пренебрегает, прячась по разным углам с книгой или доской для письма!

Мадам Иоланда тепло улыбнулась.

– Ничего страшного. Пусть мальчик сначала укрепит дух, а тело укрепится, когда он немного повзрослеет. Я потому и выбрала вас в воспитатели сыну, чтобы из него не получился один только безмозглый вояка, которые, к сожалению, всё чаще и чаще появляются в наше время. Пускай учится. Велите его воспитателям читать Рене не только латинские тексты из Библии, но и книги светского содержания. Я хочу, чтобы с самого раннего возраста сын приучался к истории, схоластике и наукам о тонких, духовных материях.

Карл Лотарингский недоуменно пожал плечами, но перечить не стал. Лишь в тысячный раз, подумал о том, что давний порядок, не позволявший вмешивать родителей в процесс воспитания детей, отданных в обучение, был не так уж плох, и не худо было бы соблюдать его и дальше.

– Теперь о девочке. – Взгляд герцогини заметно посуровел. – Как она?

– Растёт.

– И только?

Что-то в голосе герцога мадам Иоланде снова не понравилось.

– Я понимаю, что вы не можете следить за её жизнью изо дня в день, но почему женщина, которая за ней смотрит, ничего вам не сообщает?

– Она сообщает.., – герцог потупился. – И сообщает, пожалуй, слишком много…

На мгновение в часовне повисло молчание.

Карл явно собирался с духом. Зная уже нрав мадам Иоланды, он подбирал слова, не решаясь в простых, привычных выражениях сообщить ей то, из-за чего сам несколько последних недель потерял и сон, и покой. Однако, ледяное молчание герцогини подгоняло, поэтому, махнув рукой на словесную витиеватость, герцог хмыкнул, прочищая горло, приосанился для уверенности и гордо вскинул голову.

– Мадам, – произнес он решительно, – вы абсолютно уверены в правильности того, что мы делаем?

Герцогиня с минуту смотрела на него холодно и неприязненно, но, когда заговорила, голос её прозвучал довольно спокойно:

– Я вас не понимаю. Объяснитесь.

– Объяснюсь! Мадемуазель Мей, заботам которой я поручил Жанну, рассказывает о ней вещи совершенно невозможные! Девочка еще так мала, но уже проявляет черты характера и наклонности, вполне достойные всей своей родни!

– Что вы хотите сказать?

– Только то, что она уже излишне спесива, подвержена вспышкам необъяснимого гнева и крайне, я повторяю, крайне болезненна! Ещё немного, и зараза этого рода скажется во всей красе!

– Вы забываете, что её отец безумным не был.

– Неважно! Гнилой ствол здоровых ветвей не даёт! Если в одном брате безумие проявилось, то в другом оно могло дремать, чтобы затем перейти к детям!

Рука герцога, придерживающая меч, невольно сжалась на рукояти.

– Дохлый, выродившийся род, – глухо проворчал он, глядя себе под ноги. – Я, конечно, понимаю, что за простой деревенской девушкой ни один бы французский рыцарь не пошёл… Рабы – да, но только не высокородные дворяне… Я бы и сам с места не двинулся, осветись она, хоть тремя нимбами… Хотя, я бы, может, и сдвинулся, потому что в чудо поверить готов, но другим святость непременно надо доказывать, и, ещё вопрос, поверят ли они. Королевская кровь, без сомнения, вернее. Но может ли такое быть, чтобы Дева, Божья посланница оказалась безумной?!

– А она безумна?

– Нет пока. Но она.., она странная!

Мадам Иоланда удовлетворенно откинулась на прохладную стену часовни и радостно прошептала:

– Прекрасно! Господь определённо на моей стороне!

Ошарашенный герцог, который ожидал какой угодно реакции, но только не такой, отпустил рукоять меча и неловко покачнулся, потеряв точку опоры.

– Теперь я не понимаю вас, мадам!

– Ах, дорогой герцог, вы смотрите на все с позиций одного только здравого смысла, а в деле, которое мы начали, немного странности не повредит. – Мадам Иоланда поднялась и стряхнула с юбки приставшую пыль, – Не хотите же вы, в самом деле, чтобы Дева, призванная спасти Францию, была действительно похожа на простую крестьянку. Сами только что сказали – ни один рыцарь за такой не пойдёт. И я вполне с вами согласна. За странным и непонятным они пойдут вернее. Но, чтобы пошли без сомнений, надо, в первую очередь, не сомневаться нам с вами. А пуще всего тем, кто составит ближайшее окружение Девы и нового короля…

– Что?!!!

Герцог, не успевший до конца отойти от первого недоумения, попятился от герцогини, как от чумной, и остановился только когда упёрся в каменное изваяние Генри Второго.

– Нового короля?! Мадам, близость надгробие этой дамы опасно на вас влияет! Я не помню, чтобы во время наших с вами уговоров хоть раз вставал вопрос о новом короле!

– А вы, что же, полагали, что нами вечно будет править Шарль Безумный?

– Нет. Но на всё воля Божья… Никто своего срока не знает. Больной ли, здоровый, а Шарль может прожить ещё очень и очень долго. И если в вашем понимании спасение Франции заключено в государственном перевороте, то это без меня! Хватит и одного Луи Орлеанского…

Герцогиня предостерегающе взглянула на Карла, но он и сам уже замолчал, только гневно сверкнул глазами в её сторону.

– Вам что, его тень является? – сердито спросила мадам Иоланда. – Пяти минут не прошло, как называли этот род гнилым, и вдруг такая преданность…

– Это преданность собственной чести, которая не даст пойти против законного короля. – вскинул подбородок Карл. – Герцог Орлеанский был всего лишь герцогом, тогда как Шарль – все-таки, Божий помазанник!

– И он останется им, успокойтесь.

Мадам Иоланда раздражённо поправила на плечах скромную тёмную накидку. Господи, как же она устала всем и каждому объяснять, что любое чудо требует не только тщательной подготовки, но и хорошо продуманного будущего! Даже если, лет через десять, девочка, которая растёт сейчас в Лотарингии, сумеет быть убедительной и заставит поверить в себя, как в ту самую Деву, не факт, что это даст желаемые результаты. При том, разумеется, условии, что в стране не произойдут существенные перемены. А они назревают. И, если вовремя не вмешиваться, если пустить всё идти своим чередом, то перемены могут стать совершенно катастрофическими и свести на нет все их усилия!

– Поверьте, герцог, я не меньше вашего ценю законность власти, потому что прекрасно вижу, каким пагубным становится для любой страны появление узурпатора. Но безумец на троне – тот же узурпатор. Рядом всегда вылезет какой-нибудь брат, кузен, племянник, дядя, или, спаси Господи, недалёкая умом жена, и о законной власти сразу можно забыть. Наш король уже отдал контроль над Парижем Жану Бургундскому, и тому не понадобилось много времени, чтобы окончательно вывести из себя оппозицию, а графа Арманьякского изгнать вообще. И что у нас началось? Стыдно сказать – французы осадили собственную столицу, а фактический правитель, или узурпатор – не знаю, как вам больше нравится – обратился за помощью к англичанам! Мой супруг до сих пор не может спокойно вспоминать о штурме Сен-Клу… Спасибо Господу и сэру Джеймсу Стюарту Шотландскому за то, что другому узурпатору – Генри Болингброку – сейчас не до нас. Но он очень болен, не сегодня-завтра умрёт, а как поведёт себя на троне его преемник одному Богу известно. Вдруг Генри Монмут решит заключить перемирие с Шотландией, ради одной победоносной войны, и все силы сосредоточит на Франции? Или, ещё того хуже, окажет помощь Бургундии, разумеется, небескорыстную… Узурпатору всегда нужны победы и новые завоевания! По некоторым сведениям, герцог Кларенс намерен уже этим летом выступить на Бордо, а потом двинется через всю Аквитанию к Пуатье! Вы понимаете, чем это грозит Анжу?!