Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Дед.
– Проходи, дорогой Дед, – как смешной шутке рассмеялся Ахметов, не забывая о деланом акценте. – Старших надо уважать, правильно я говорю?
Седой получил тарелку жирных щей из кислой капусты, тарелку гречки с настоящей мясной подливкой, к ним – два куска хорошего белого хлеба. И хотя он старался сохранять спокойствие, лицо его против воли расплылось в улыбке, когда повар поставил на поднос компот с сухофруктами. Это был самый роскошный обед за последние шесть лет. Идти с таким изобилием к бригаде землекопов, опять глотавших капустную баланду, было бесчеловечно. Он сел один за стол и не спеша принялся за еду, не заметив, что бригаду землекопов сменила другая. Ахметов подсел к нему.
– Чего нового в Безымянлаге?
– Всю колонну на входе в лагерь шмонали, – не собираясь рассказывать ничего интересного, ответил седой зэк.
– Известное дело, – покивал завстоловой. – Копают под главного инженера первого района, ищут нарушений побольше.
– Зимонина? – вспомнил фамилию, произнесенную прорабом, седой зэк. Ахметов кивнул. – Я его сегодня видел, нормальный же парень, только загнанный какой-то. За что его так?
– За все сразу. Так-то он полное говно, – охотно начал Султан, найдя достойного собеседника. – А вообще, говорят, из-за женщины. Чернецов, говорят, очень не любит, когда его дочку трогают.
– Занятно. – Седой мгновенно вспомнил девушку, невольно спасшую его от пули. – Может, это она вдоль колонны шла, когда шмон устраивали? В черном полушубке и красном шарфе?
– Конечно, она. Наверняка к Зимонину на ТЭЦ ходила, – просиял от догадки Ахметов и перешел на шепот: – Ой, Дед, что-то будет. Последнему ухажеру Зойкиному горло, говорят, перерезали.
– Здесь что, так принято? – допивая компот, спросил зэк.
– А у вас как принято? Станок на голову ронять? – подмигнул заведующий.
– Спасибо за ужин, Ахмед, – закончил разговор седой зэк.
– Дорогим гостям всегда рады, – расплылся в улыбке Ахметов.
Вкусная еда преображала мир. Холод снаружи перестал кусать, снег не мешал шагам, а бодро поскрипывал, даже свет желтых фонарей стал веселее, а дороги короче. Вот только зэк не знал, куда ему идти. Улицы лагеря были одинаковыми, номера палаток и бараков ни о чем ему не говорили, ведь нужного он не знал. Он помнил, что здание стоит на пригорке, но видел его только днем, а зимняя ночь меняла лагерь. Снаружи никого не было. Конечно, рано или поздно пройдет охранник или заключенный, но долго ждать на морозе не хотелось. Седой зэк открыл дверь ближайшего барака, зашел в темный предбанник и, открыв дверь внутреннего помещения, замер. Он попал в барак вохров.
– Ты че здесь забыл? – с удивлением спросил ближайший к нему боец.
– Не могу найти свой барак, гражданин начальник.
– Ты совсем охерел, падла? – не сразу осознав смысл просьбы, выдавил вохр.
– Мне нужно попасть в барак бригады Берензона.
– Зачем? – недоверчиво, но с интересом спросил боец.
– Я в нем живу, гражданин начальник, с сегодняшнего дня.
– Подожди в прихожей, сейчас провожу, – безрадостно сказал вохр и начал одеваться.
Седой зэк осматривался. Барак вохров был точно таким же, как и у заключенных. В предбаннике стояла сушилка, в открытую дверь виднелись ряды тех же нар, разве что с постельным бельем. Тот же тусклый свет керосинок, тот же запах грязи и табака. Боец был готов.
– Это про тебя Марков рассказывал, что ты голову Хорьку раздавил?
– Я при этом присутствовал, – расплывчато ответил седой зэк.
– Я б и сам Хорьку голову оторвал, да всем вам, падлы. Ничего, пройдет ваше время, как вас, тварей, прикормили, так же к стенке поставят. – Седой не возражал, отчасти потому, что был согласен с охранником и понимал его чувства. Отказать ему тот не мог из страха перед Берензоном, но смиряться с этим не хотел. – Рожа у тебя вроде не блатная, как тебя в бригаду угораздило?
– Случайно.
– Береги шею тогда. Хреновая сегодня будет ночь. Вон на том пригорке – ваши хоромы, – указал вохр. – Угости хоть папиросой, ударник.
– Еще не обзавелся, гражданин начальник, – соврал седой зэк.
Боец ему не поверил и, покачав головой, пошел назад.
Седой зэк поднялся и прошел в прихожую. Из-за закрытой двери доносился приглушенный гул голосов. Зэк вытер ноги, немного постоял, отогреваясь и прислушиваясь, и шагнул в свой новый дом.
Первое, что увидел седой зэк, войдя в блатной барак, – ничего блатного в бригаде Берензона нет. Не было среди этих людей авторитетов, не соблюдались воровские законы. Это было понятно сразу – по лицам, по взглядам, по голосам и разговорам. Но не были собравшиеся здесь люди и обычными заключенными: седому они напомнили разбойничью шайку, из тех, что жили на берегах Волги со времен Разина.
В бараке было много света, по лагерным меркам, и очень жарко. Под потолком висел густой папиросный дым, а на нарах были не только матрасы, но и одеяла с подушками. Жили здесь богато.
– Подскажи, где свободная койка? – спросил седой зэк у казаха с плоским лицом, штопавшего рубашку.
– А ты кто?
– Это Дед! Давай сюда, здесь твой топчан, – крикнул пожилой мужчина, старше седого, и хлопнул по застеленным нарам. – Не помнишь меня? А это я тебе вчера номер рисовал. Я всегда этапам номера подновляю, присматриваюсь к новеньким. Я тебя сразу заприметил и Берензону рассказал. Я художник…
– Маляр, – подали голос с верхних нар.
– Маляр – кличка, по призванию – художник, – добродушно возразил старик. Его лицо было покрыто паутиной морщинок, как у человека, чья жизнь прошла под открытым небом. – Я Берензону и подписи, и документы рисую, печать могу с закрытыми глазами подделать. Ты располагайся, Дед, не слушай меня. Вот твои нары нижние, вот мои рядом, мы соседи, значит. Вот тумбочка твоя, пустая, конечно, вещи Хорька мы на память разобрали, царствие ему небесное. Ты сам откуда?
– С Сибири.
– А выговор не сибирский. Ты из бывших, что ли?
– Все мы бывшие, – сухо отрезал седой зэк, укладываясь на нары.
– И то верно, – примирительно сказал Маляр. – Кто больше, кто меньше. Вот Хорек совсем отбыл, а мы только прибываем…
На кровать к седому внезапно прыгнула худая черная кошка с белым пятном на груди и нежно потерлась об его ногу.
– Смотри-ка, сразу тебя полюбила, – усмехнулся Маляр.
– Жратву почуяла, – объяснил зэк, отщипывая кусочек сала из кармана и протягивая кошке. Она взяла еду, кивая головой, проглотила, замурлыкала и легла рядом.
– Вот ведь тварь, – с умилением глядя на кошку, проговорил Маляр. – Целыми днями где-то шляется, а ночевать всегда сюда приходит.
– Так у вас тепло, – объяснил седой зэк. – А как зовете ее?
– Нет у нее имени, – Маляр помолчал. – Безымянкой зови.
Дверь с шумом раскрылась, и Снегирь вкатил внутрь жестяную бочку. Все с интересом наблюдали, как он катит ее к дальней стене рядом со своими нарами.
– Снегирь, че в бочке-то?
– Спирт, братва, спирт. По трехе за кружку, как родным, – с гордостью объявил Снегирь под одобряющий гул голосов.
Вдруг в бараке стало тихо, только кошка мурлыкала под ладонями седого. У входа возник боец в форме НКВД. Снегирь как-то по-детски прикрыл бочку собой.
– Номер 958343 на выход, – громко сказал он и добавил, предвкушая эффект: – В политотдел на допрос.
Седой тяжело поднялся с нар и, не обращая внимания на многозначительные взгляды обитателей барака, пошел к выходу. Гадать, чем закончится допрос, бесполезно: расстрел, изолятор или просто разговор – неизвестно. Когда тебя везут в НКВД, ты уже себе не принадлежишь, ты – песчинка в течении реки.
Водитель молчал, боец молчал, седой тоже молчал и смотрел в окно, стараясь запомнить дорогу, на случай, если будет обратный путь. Лагерь ночью был похож на лабиринт одинаковых бараков и желтых фонарей. Автомобиль проехал мимо столовой и, объехав вмерзшую трубу, свернул направо, проделав путь мимо двухэтажных коробок, и продолжил карабкаться вверх, пока не остановился у здания из красного кирпича с темными окнами. Свет не горит, значит, допрос в подвале, упало сердце у зэка.
Никто на входе его не обыскивал, и он вспомнил о бритве в ботинке. Если посадят в изолятор, значит, он не выбросил ее для себя. Но повели не вниз, а вверх по лестнице, потом темными коридорами и остановили перед кабинетом.
– Входите, – позвал голос, расслышавший шаги через дверь.
Седой зэк шагнул внутрь и встал перед лейтенантом НКВД, тем самым, что утром наблюдал за ним на разводе. В кабинете горел тусклый желтый свет, словно уменьшенная копия лагерного фонаря. Окна были занавешены плотной черной тканью.
– Номер 958343 по вашему распоряжению прибыл, гражданин начальник.
– Садитесь. Можете обращаться ко мне «Степан Андреевич». А как ваше имя? А то в личном деле как-то неразборчиво написано.
– Шилов.
– Ну да, можно и так прочитать, – с улыбкой ответил лейтенант. – Хотелось лично познакомиться с человеком, за два дня прошедшим путь от конюха до сварщика, а от сварщика – до специалиста бригады ударников товарища Берензона.
- Вирус - Дмитрий Костров - Русская современная проза
- Новая жизнь как на ладони. Сборник историй - Ольга Пахомова - Русская современная проза
- Solar wind – Солнечный ветер. Протуберанцы - Ким Барссерг - Русская современная проза
- Мертвый город - Горос - Русская современная проза
- По следам Чернобыля. Былые надежды - Юрий Прокопенко - Русская современная проза
- Зайнаб (сборник) - Гаджимурад Гасанов - Русская современная проза
- Куба либре - Ольга Столповская - Русская современная проза
- Время жить - Александр Лапин - Русская современная проза
- Друг детства - Евгения Перова - Русская современная проза
- Родовое проклятие - Ирина Щеглова - Русская современная проза