Ножом в сердце - и повернуть на сто восемьдесят - NIKOLSKAYA

Никто, казалось, абсолютно никто не упускал возможности подойди и поздравить её лично. Пожать руку, даже приобнять. Гермиона старалась изо всех сил, чтобы выдержать эту настоящую пытку.

Сложно понимать происходящее вокруг, когда не можешь разобраться с тем, что происходит внутри. А нутро начинало закипать без возможности выплеснуться. Грейнджер стискивала челюсти сильнее. Нужный воздух был всего в нескольких метрах. Там, за открытой балконной дверью. Но людей вокруг становилось всё больше. Каждый считал обязательным притронуться, сжать, ущипнуть. Касания. Слишком много чужих прикосновений.

И тогда Гермиона перестала улыбаться. Она грубо распихивала всех, кто появлялся на её пути.

Внутри разыгрывался настоящий ураган. Но не было понятно, что так сильно спровоцировало такую бурную реакцию. Грейнджер буквально задыхалась, захлёбывалась в собственных чувствах, неопределённых и пугающих.

Наконец, добравшись до заветной двери, она вдохнула. Холодный воздух острыми копьями врезался в разгорячённую кожу. Но это было нужно. Так чертовски нужно, чтобы снова почувствовать себя собой.

Тёплые ладони легли на заснеженное ограждение. Снег быстро таял, оставляя за собой только лужицу. Примерно такой лужицей чувствовала себя Гермиона. Как она сможет справиться с такой должностью, если не может справиться с выпившей толпой министерских чиновников, которые просто хотели её поздравить? Это даже звучит нелепо.

Грейнджер усмехнулась, опуская голову. Вдруг резкая острая боль стрелой вонзилась в затылок с такой силой, что Гермиона крикнула и зажмурила глаза. Всё вокруг затянуло тёмной дымкой, а чернота внутри зарычала, вонзая острые когти в лёгкие. Мысли в голове спутались, оставляя после себя только звон и шипение.

Гермиона попыталась разогнуться, но тело не слушалось. Сознание не слушалось. Она не была собой. Тьма шипела, вырывалась, ломала рёбра и разрывала мышцы. Грейнджер кричала, но рот её не издавал ни звука.

Изнутри распирало желание. Непреодолимое, дикое желание убить.

— Мисс Грейнджер, вы не ушиблись?

Чужой голос вихрем ворвался в её черепную коробку, разгоняя адский морок. Грейнджер очнулась, стоя на коленях в снегу. Затуманенным взглядом она оценила ситуацию, заметив протянутую ей мужскую ладонь. Ладонь Праудфута.

— Я увидел, как вы вышли на балкон, — он всё ещё протягивал ей руку, но Гермиона даже не собиралась её принимать. Она лишь фыркнула, самостоятельно поднимаясь на ноги. Платье промокло, а колени замёрзли.

— Я в порядке, — и это не была ложь. Всё вдруг закончилось так же резко, как началось. Зрение вернулось, а шипение в голове прекратилось.

— Замечательно, — она проигнорировала ядовитый тон допрашивателя и быстро направилась в сторону зала, совершенно не замечая, как мужчина что-то прятал во внутренний карман своей мантии.

* * *

— Гермиона!

Не успела она переступить порог балконной двери, как крепкая мужская рука обняла её за талию. Бергамот и сандал мягко проникали в её лёгкие, стирая только прошедшую агонию в пыль. Его руки медленно переместились на лицо Гермионы, и теперь он нежно гладил её скулы большими пальцами.

— Как ты?

Как она была на самом деле? Ей уже не было больно, как было тремя минутами ранее. Непонятный приступ прошёл, не оставив за собой даже малейшего следа. Только обрывочные смутные воспоминания, которые ускользали с каждым новым вдохом. Ей не было страшно. Ужасное чувство, которое буквально вдавливало её в землю, прошло.

Так что же с ней было на самом деле? Чего по-настоящему хотелось?

Жить? Жить.

Вот что было нужно.

— Со мной всё хорошо, Драко, — ей даже удалось улыбнуться. Искренне.

— Поздравляю тебя с назначением. Ты, как никто другой заслуживаешь этой должности, — он опустил руки, переплетая их пальцы.

Грейнджер не возражала, а лишь сильнее сжала ладонь.

Рядом с ним стало спокойнее. Рядом с ним стало возможно. Сделав глубокий вдох, Гермиона смогла сделать шаг навстречу принятию. Маленький, почти незаметный, но твёрдый шажок.

Гарри светился от счастья, когда подошёл к подруге, чтобы поздравить. Он говорил, что хотел устроить для неё сюрприз, что лично рекомендовал её Кингсли, что, не смотря ни на что, он всегда будет рядом, будет поддерживать и помогать.

— Гермиона, обещаю, мы поговорим с тобой после праздников и, — он чуть наклонился, чтобы как можно тише сказать, — я не буду задавать вопросы, пока ты не будешь готова сама мне дать ответы.

Не нужно было объяснять, чтобы Гермиона поняла, о чём идёт речь. Она лишь сдержанно улыбнулась, посылая этой улыбкой Гарри всю свою признательность.

Весь оставшийся вечер Грейнджер старалась не привлекать к себе внимания. Она сидела за столиком, наблюдая, как Гарри общался о чём-то с аврорами, прерываясь на громкий смех, как танцуют пары под медленную инструментальную музыку и, конечно, как Драко беседовал с Кингсли, стоя у края сцены.

В правой руке он держал бокал, а левой игрался с запонкой на рукаве. Его взгляд был серьёзным, брови немного нахмурены, а губы сжаты. Скорее всего, Министр решил не ждать нового рабочего дня, чтобы завалить Малфоя своими предложениями. Драко был достаточно вежлив, чтобы внимательно слушать и не прерывать монолог собеседника.

Ситуация изменилась, когда их взгляды пересеклись. Драко долго и пристально смотрел на неё, а Гермиона смотрела в ответ. Эту нить между ними можно было попробовать наощупь. Она была наверняка тёплая, искрящаяся, вибрирующая. Манящая.

Дыхание перехватило, когда он пожал Министру руку и направился прямо к Гермионе.

— Потанцуешь со мной?

Возможно, она бы с большим удовольствием приняла его предложение и они бы кружили по залу, как это делали остальные, если бы не сумасшедшее чувство, которое прошибло её с головы до ног своей неожиданностью и чудовищной силой.

Ей потребовалось три секунды, чтобы крепко взять его за руку и вывести в пустой тёмный коридор Министерства. На его губах ещё оставался привкус сладкого шампанского и скрытого удивления. Но ответный поцелуй не заставил себя долго ждать.

Гермиона прильнула к нему всем телом, прося, моля, желая.

— Драко… — его губы настойчивые, жаждущие.

О чём она думала совсем недавно? Нужно жить. Здесь и сейчас.

— Я хочу тебя, чертовски сильно хочу.

Это заявление было бензином в огонь, кислотой в воду. Образуя взрыв. Раскол тектонических плит. И Драко не медлил.

Если и было что-то чего эти двое желали больше всего на свете несколько мгновений назад, оно меркло по сравнению с диким желанием, которое росло в геометрической прогрессии прямо сейчас.

В его спальне холоднее, чем она думала. По телу прошла лёгкая дрожь, а кожа покрылась мелкими мурашками. Это не осталось без внимания Драко. Он глубоко вдохнул и решил усугубить ситуацию, проводя кончиками пальцев, медленно, невесомо, еле касаясь по плечам, рукам.

Это было хорошо. Чертовски приятно. Так, что отдавалось эхом желания в каждую клетку.