Украду твою жизнь - Елена Рахманина

учёбы. Пора переходить к практике.

Но стоило выйти, как я тут же уткнулась взглядом в яркие синие глаза. Якуб. Увидев его, я испытала такую радость, что побежала к нему со всех ног. Знала, что он моё спасение.

Но стоило приблизиться к нему, как он резко остановил мой порыв его обнять. Отстранил от себя и сжал мою шею пальцами. Приподнял и подтянул меня к себе, будто я котёнок, весивший как пёрышко. И вглядывался в моё лицо.

Только сейчас заметила, что его красивые глаза полны ярости и злости. Эти эмоции закручиваются в его радужке в настоящий ураган. Моё сердце вновь трепыхается от страха. А ещё от боли разочарования. Ведь я решила, что он спасёт меня. А он хочет лишь покарать.

Глава 31

– Развлекаешься без меня? – задаёт вопрос так, чтобы слышала только я.

Наши носы почти соприкасаются. Я ощущаю его дыхание на своей щеке. Запах кожи, который кажется умопомрачительно свежим в этом зловонном месте. Жар, исходящий от мощного тела.

Но от его вопроса, от тона я наполняюсь жгучей обидой. Стоило лишь вспомнить всё, что пришлось перенести за те сутки, что его не было. Слёзы против воли скатываются по щекам.

– Какая ты великолепная актриса, – цедит слова, его губы приподнимаются точно от отвращения, обнажая белоснежные зубы в хищном оскале, – как тебе удаётся так правдоподобно строить из себя невинность?

Глотаю слёзы, не желая оправдываться. Перед кем? Перед ним? Тем, кто меня похитил?

– Отпусти, – шиплю, задирая подбородок, сверля его упрямым взглядом.

Могла бы выложить ему свою версию событий прямо сейчас. Рассказать, как его родственница подставила меня. Чувствовала, что охранник не сам додумался распускать руки, а с её позволения. Пообещала, что Якуб его не тронет. Не иначе. Заодно настроила всех свидетелей этим против меня, а они радостно её прикрыли. Подтвердив её версию.

Ведь со стороны всё выглядело именно так. Я хитроумная, продуманная девка, совращающая и хозяина, и его человека, чтобы выбраться из плена. Готовая ради свободы лечь под любого.

Только смешно это. Наверняка бабка не в курсе сексуальных желаний своего внука и понятия не имеет о той сделке, что он мне предложил. Отдаться ему, а он вернёт меня семье. Впрочем, чёрт их разберёт. Может, и знала. И так же знала, что он способен мне соврать.

Честная ли сделка, пойму только по факту. Если Сабуров прямо сейчас не заберёт отсюда, то девственности меня будет лишать мужчина с лютой ненавистью в глазах.

Ничего не собираюсь ему рассказывать. Да и разве он поверит мне больше, чем своей бабушке? Толку-то от того, что я перед ним унижусь.

– Хочешь вернуться туда? – кивает в сторону камеры.

О, теперь я не сомневалась, что при положительном ответе он бросит обратно за решётку. А этого я вовсе не хотела. У меня не осталось сил плыть против течения. Мне кажется, ещё один день таких испытаний, и я рассыплюсь в прах.

Его пальцы смыкаются на шее сильнее. Я пищу, потому что говорить невозможно. Щёки надуваются от натуги, и, только когда всё поплыло перед глазами, он разжал наконец тиски.

Отпустил меня, и я, прислонившись плечом к стене, пыталась отдышаться, волком глядя на него из-под ресниц. И он не отставал. Прожигал глазами, словно хотел прямо тут превратить меня в пепел.

Увидела за его спиной одного из полицаев, тут же вспомнив их приставания. Ямадаеву даже понравилась сцена, что сейчас была разыграна. На его физиономии расплылась улыбка, будто подобное обращение с женщинами он одобряет и сам практикует.

Якуб проследил за направлением моего взгляда и обернулся. Затем вновь посмотрел на меня, сузив глаза.

– Тебе здесь что-то сделали?

Свожу брови, недоумевая. Ведь сам четверть минуты назад едва не придушил, а теперь справляется о моём благополучии в отделении полиции.

– А если и сделали, то что? – задаю вопрос, не в силах сдержать сарказм. – Накажешь их?

Не знаю, какие мысли бродили в его голове. Только сейчас заметила, как он тяжело дышит. И какое у него осунувшееся лицо. Небритый, с тёмными кругами под глазами и с колючим взглядом, он казался опаснее, чем обычно.

– Это вы её посадили сюда? – обращается Якуб к задержавшему меня сотруднику.

Тот явно не очень понимает, что происходит. Он, очевидно, решил, что действовал верно с девицей, о которую Ямадаев разве что ноги сейчас не вытирал. Для него ценность женщины не выше домашнего скота.

Кто ж ему мог объяснить, что Якуб считает, что он вправе себя мерзко со мной вести, а другие получат за это ата-та.

Полицейский отвечает нервно, с вдруг возникшим сильным акцентом. Под неусыпным вниманием Якуба то бледнеет, то краснеет. Выражение же лица Ямадаева такое, будто в нём проснулся берсерк.

Он двинулся на мента и нанёс один удар в живот. Полицейский, согнувшись пополам, со стоном упал. Якуб носком ботинка сначала повернул его голову, заставляя взглянуть на себя, и сказал что-то не на русском, а затем надавил всем ботинком на его лицо, пока не получил нужный ответ. Никто здесь не посмел помочь товарищу. Его коллеги лишь безмолвно наблюдали.

Но человеческое выражение глаз к Ямадаеву так и не вернулось. Он находился на взводе. Сжал мою руку и вывел из участка. Ни один человек этому не препятствовал. У входа нас ожидал его автомобиль. Местные на подобных тачках точно не ездили. Слишком дорогая. Этот же феодал легко мог позволить себе такую игрушку.

Открыл пассажирскую дверь и закинул меня внутрь. Сев за руль, газанул так, что вокруг поднялась желтоватая пыль.

За нами не следовала его армия, что меня удивило. Но, когда раздался звонок, он тут же снял трубку. Голос звонившего был отчётливо слышен.

– Сабуров в городе. Буквально только что подъехал к участку.

Глава 32

Я не могла отвести взгляда от Якуба. Внутри поднялась безотчётная радость. Спасение совсем рядом. И опоздай Якуб, я уже сидела бы в машине Ратмира.

Мужчина медленно перевёл взгляд с дороги на меня. Зрачки сужены до минимума, а радужка будто потемнела. Как небо перед грозой.

Должно быть, мои мысли слишком очевидно читались на лице.

– Не мечтай даже. Он не найдёт тебя, пока я не захочу.

Подумала, что вот сейчас Ямадаев должен понять весь масштаб своих поступков. Украл, как он считает, жену могущественного человека. Того, кто убил его родных и может то же самое сделать и с ним.

Я подумала, что сделал бы