Грядущие войны Китая. Поле битвы и цена победы - Питер Наварро

Сразу после войны героиновая торговля в «Золотом треугольнике» находилась под контролем остатков гоминьдановской армии генералиссимуса Чан Кайши, бежавших в Бирму в 1949 году от наступающей Красной Армии. С помощью ЦРУ эти эмигранты использовали доходы от продажи наркотиков для финансирования своей контрреволюционной деятельности, вписывавшейся в общую американскую стратегию «сдерживания Китая». [195] Однако по мере усиления власти Председателя Мао, гоминьдановцы стали использовать вырученные средства для зарабатывания себе средств на жизнь, и военные формирования плавно трансформировались в прекрасно организованные преступные сообщества. Сегодня их наследники вместе с вождями горных племен Бирмы, Лаоса и Таиланда контролируют китайскую наркоторговлю.

Конечно, роль ЦРУ в развитии наркобизнеса в Китае не ограничивалась только поддержкой беглых гоминьдановцев. В 60-х годах на ранних этапах вьетнамской войны ЦРУ использовало наркобизнес в рамках печально известной операции Air America для финансирования антикоммунистических партизанских формирований на базе лаосского племени Мон. Действия американцев привели к дальнейшей активизации наркоторговли в «Золотом треугольнике» и ускорили распространение наркомании в США за счет снижения цены и улучшения качества героина.

В 80-х годах ЦРУ точно так же оказывало содействие финансировавшимся за счет наркоденег действиям отрядов моджахедов против Советской Армии в Афганистане. После вывода советского контингента и последовавшего за ним прихода к власти движения «Талибан» в 1989 году посевные площади под опиумным маком значительно выросли. Однако в 2000 году мулла Омар запретил выращивание опиума в стране, и сырьевая база для наркоторговли значительно сузилась.

В краткосрочной перспективе запрет муллы Омара привел к росту производства мака в «Золотом треугольнике» и в других странах, например — в Северной Корее. Далее события развивались не менее драматично. На волне борьбы с терроризмом после 11 сентября 2001 года американские войска свергли власть «Талибана» и привели к власти так называемое демократически избранное правительство. Вслед за этим крестьянам вновь разрешили разводить мак. Это был способ заручиться поддержкой деревенских жителей и снизить накал повстанческого движения.

Сегодня урожай мака в Афганистане бьет рекорд за рекордом. Его выращивание в этой стране оказывает такое же влияние на мировой героиновый рынок, какое саудовские нефтяные запасы — на рынок энергоносителей. В то время как американские военные советники и воинские части гоняются за лидерами «Талибана», лазают по горным пещерам в поисках Усамы бен Ладена и попутно поют осанну прелестям новой демократии, афганцы с помощью импортированных из Китая химических веществ наращивают производство героина и отсылают его через каналы, предоставленные китайскими преступными сообществами в крупнейшие города западноевропейских стран и США. Как отмечается в докладе Интерпола, «постоянно возрастающая доля опиума превращается в морфин и героин в лабораториях внутри Афганистана, что позволяет уменьшить физический объем преступного экспорта и облегчает его поставку потребителям в Европе, Азии и на Ближнем Востоке». [196]

И наконец, стоит упомянуть еще один фрагмент сегодняшнего «наркокалейдоскопа». Политический вакуум, создавшийся в Средней Азии после падения Советского Союза, привел к созданию на северных границах Китая еще одного наркорегиона. В него вошли Казахстан, Узбекистан, Туркменистан, Таджикистан и Кыргызстан.

«Независимые правительства» этих стран, пришедшие к власти в начале 90-х годов на волне распада СССР, были быстро взяты под контроль наркокартелей. Сегодня «50 % населения Средней Азии выращивает наркотики на своих землях», [197] и именно через среднеазиатские республики идет значительная доля наркотранзита из Китая и в Китай.

Несколько слов о метамфетамине

Прежде чем приступить к снятию отпечатков пальцев и отвезти оборудование «домашней суперлаборатории» на помойку, полицейские достали его из гаража и разложили по участку. Вот пустые упаковки из-под таблеток эфедрина. Вот коробки, в которых сюда привезли простыни из каталогов Martha Stewart. Их используют для отжатия метамфетамина из осадка, поскольку ткань имеет высокую плотность волокон, да и потому, что мексиканским наркокартелям просто нравится ее логотип. «А кто не любит ее товары? — шутит моя коллега Серена, разглядывая коробки. — Мы все любим нашу Марту».

Митчелл Косе, LA Weekly [198]

У метамфетамина интересная история. К числу его поклонников относились такие известные исторические фигуры, как Адольф Гитлер, Джон Кеннеди и Джон Кэш. Отправными точками в рассказе об этом наркотике могут стать 1887 год, когда в Германии был впервые синтезирован амфетамин, и 1919 год, когда японские ученые получили его производное вещество — метамфетамин.

В США первыми случайными жертвами «зажигалки» стали люди, заболевшие простудой и купившие в аптеках бензедриновые ингаляторы. Они почему-то продолжали пользоваться лекарством после излечения от болезни. Однако самый сильный импульс использование амфетаминов получило в ходе Второй мировой войны, когда накачанные ими немецкие войска провели блестящий блицкриг в Европе. Во время боев на тихоокеанском театре военных действий метамфетамин входил в боевые аптечки, выдававшиеся и японским, и американским военнослужащим. «Некоторые солдаты даже приписывали воздействию этого наркотика ту ожесточенную ярость, с которой обе стороны вели бесконечные бои за острова Тихого океана». [199]

В 1960-х годах распространение «зажигалки» продолжилось. Этому способствовало то, что популярные тогда группы байкеров нашли способ получения низкокачественного, дешевого, но очень токсичного производного амфетаминов под названием DL-метамфетамин. Контролировали производство такие байкерские банды, как «Ангелы Ада», а основными потребителями стали сначала водители-дальнобойшики, а потом — наркоманы, у которых не хватало денег на более дорогой кокаин.

В 80-х годах в Америке президентом стал Рональд Рейган, а также произошло падение Берлинской стены. Наряду с этими историческими событиями в тот же период в мировой наркооборот поступила и самая мощная по воздействию и скорости привыкания форма амфетаминов. [200] Речь идет о D-метамфетамине, или декстрозметамфетамине, который получают с использованием метода редукции эфедрина и псевдоэфедрина. Именно этот тип данного наркотика производится во всех сегодняшних «домашних суперлабораториях», и большая часть его исходных компонентов, да и готовой продукции, поступают из Китая.

Даже дьявол не торгуется по поводу амфетамина

Не хочу я больше спать — радуются девочки… Просто я люблю глотать амфетамин-таблеточки.

The Fugs [201]

Вне зависимости от формы употребления, будь это таблетки, инъекции или «снежинки» (по-китайски они называются «шабу»), амфетамины способны убивать. Этот стимулятор — синтезированная версия адреналина, одного из самых мощных человеческих гормонов. Этот препарат способствует «выделению в синапсах большого количества дофамина — вещества, ускоряющего передачу сигналов по нервным волокнам, стимулирующего активность нервных клеток и повышающего настроение и двигательную активность». [202]

Опасность амфетаминовой наркомании в том, что «на короткое время он не одурманивает вас, а наоборот, делает, так сказать, круче. Вы становитесь более сообразительным, более сильным физически, более привлекательным, более быстрым в реакциях, более эффективным, более страстным и более счастливым. Наркотик порождает эйфорию от собственных великолепных способностей. И сначала очень трудно понять, что же происходит с наркоманом, употребляющим амфетамин». [203]

Однако с наркоманом происходит очень много неприятных вещей. С психологической точки зрения, он расплачивается за гиперстимулирование нервных окончаний и убыстрение темпа жизни все возрастающими периодами депрессий. Вот как описывают это психологи.

Самой большой проблемой лечения наркоманов, употребляющих метамфетамин, становится то, что восстановление у них нормальных реакций центров удовольствия в мозгу может занять от двух до пяти лет. В течение всего этого периода человек воспринимает окружающую жизнь как невыносимо скучную. «Наркоманы продолжают принимать метамфетамины вовсе не потому, что испытывают к ним физическую тягу, а потому, что без этих веществ не могут ни от чего получать удовольствие». [204]