Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Все это звучит весьма привлекательно, — говорю я, поскольку в значительной степени это так и есть, и это то, что хочет услышать Эмма. Она бы не хотела, чтобы мы останавливались на образе певчей птички. Однако в ее голосе слышится легкая неуверенность. Ее голос довольно явно дрожит.
— Я не могу не думать о том, что эти отношения являются ущербными с самого начала. Неполноценные отношения, которые никогда не перерастут во что-то другое, — продолжает она. — Мы существуем только в пределах этой квартиры. В те редкие моменты, когда мы бываем вместе вне этих границ, где-то на людях, мы даже не можем прикоснуться друг к другу. Хотя это же делает отношения более яркими, когда становится можно. Давайте обедать. Должно быть, уже все готово. Я больше не могу переносить звука собственного голоса.
Мы идем к кухонному столу, чтобы отведать яств, приготовленных Эммой. Рядом с каждой тарелкой — полный набор приборов: нож, вилка, два стакана — один для воды, другой для вина. Хлеб, нарезанный тонкими ломтями, лежит в корзинке посреди стола и уже собирается черстветь. Есть что-то вымученное в этих потугах, словно она собирается пометить эту новую территорию, которая на самом деле ей не принадлежит. Все словно взято на время, из чужой жизни.
В мидиях все-таки остались песок и остатки волосков, эскалопы пересушенные и жесткие: Эмма сунула их в духовку, вместо того чтобы быстро обжарить на сильном огне. Несколько минут мы сидим в дружном молчании. Я жую эскалоп правой стороной зубов — до тех пор, пока мышцы щеки не начинают просить пощады, и меняю сторону. Когда мы обнаруживаем, что они устойчивы ко всем попыткам превратить их в более удобоваримое состояние, мы проглатываем их, запивая большим количеством красного вина. Как будто принимаем витаминную добавку.
— Не стоит притворяться, повар из меня никудышный, — говорит Эмма со смехом, будто убедившись, что одна из ее отличительных черт не подверглась изменению, и она этому рада, — В действительности в основном готовит Гай. Дома жена не подпускает его и близко к кухне.
За этим кухонным столом могли бы разместиться четырнадцать, а возможно, и шестнадцать человек. Он весь такой новенький, что я начинаю тосковать по своему старому, в сплошных отметинах столу, с его щербинками и бороздками от детских упражнений с вилками и ножами. Он хоть не щеголеват, но имеет свою историю. Мы угнездились на одном конце стола, и это заставляет нас ощутить странное одиночество. Я не могу представить себе Эмму, как она ест тут одна, хотя она завтракает здесь каждое утро. На столе можно увидеть разные части Лондона, если вам посчастливится сесть со стороны, граничащей с плитой. Возможно, это некая компенсация.
— Великолепное место для вечеринок! — подает голос Кэти.
— Именно для этого оно и предназначено, но вместе мы не провели еще ни одной. — Эмма кладет на стол свои нож и вилку. — У нас не будет даже общих друзей на ужине, и мы не будем слоняться по квартире в пижамах субботним утром, хотя я надеюсь, что во время рождественских праздников, когда его жена уедет к своим родителям вместе с детьми, мы, возможно, проведем вместе целый уик-энд. Второй дом — великая вещь. У нас было такое замечательное лето, когда его жена была в Дорсете.
Я прикусываю кончик языка и вспоминаю совет Тома: надо позволить людям жить их собственной жизнью.
— Но ты можешь пригласить гостей на званый ужин. Ты можешь пригласить нас, а я могу привести своего нового бойфренда, — с энтузиазмом возвещает Кэти. — Я ужасно хочу познакомить вас с ним!
— Это было бы мило. Возможно, мне удастся уговорить Гая, — кивает Эмма. — Дело в том, что его жизнь разделена на части. Он хочет сохранить меня для себя. Он не хочет делить меня ни с кем. Выходить куда-то с друзьями — это то, что он ассоциирует со своей женой, а не со мной. Я не главное в его жизни. Я только частица.
— Однако ты можешь оценить глубину частицы или только ширину, — стараюсь я ее утешить.
Ее голос звучит необычно подавленно.
— Может быть, он расстанется с женой, — продолжаю я, желая подарить ей крупицу надежды.
— Нет, он этого не сделает, потому, что, в конечном счете, он из тех, кто действует наверняка. Женщина с карьерой — это последняя вещь, которую он хотел бы иметь. Он из тех мужчин, кто настаивает, чтобы жена оставила работу, как только она забеременеет. Я просто вношу небольшое разнообразие в его биографию. — Она время от времени проводит ногтями вверх и вниз по затылку, неистово расчесывая его.
— Ладно, у него свой пирог, и он его ест. — Я рассматриваю эту беседу как определенный прогресс.
Впервые с тех пор, как у Эммы более года назад начались эти отношения, она выказала какие-то признаки сомнения. Ее всегдашняя уверенность была ненатуральной и немного обескураживающей.
— Чего я действительно хочу — это некого свидетельства его эмоциональной эволюции. Но он, кажется, настолько удовлетворен существующим положением дел, что чувствует себя изменником, — говорит она.
Измена может принимать разные формы, думаю я про себя. Она может медленно подкрасться к тебе, как смесь самообмана и маленьких невинных обманов, или неожиданно налететь, как туман. Измена банкира Эммы не в том, о чем он говорит. Он не обещал ничего больше, кроме того, что может дать. Она в том, чего он не говорит. Она в ничего не значащих жестах, в том, как он отдает распоряжение секретарше послать цветы жене в день ее рождения, в том, как он пунктуально удаляет текстовые сообщения от Эммы каждый вечер на пороге своего дома, а затем целует детей, окутанный ароматом своей любовницы, который он только что вдыхал перед тем, как прийти домой.
Потом я для сравнения останавливаюсь на самой себе. Мой поход в паб с Робертом Бассом может показаться пустяком по сравнению с этой ситуацией между Эммой и Гаем, но это тоже измена. Время, которое я провела, думая о нем, и придуманные мной фантазии уже ослабили мои отношения с Томом. Как корабль, подплывающий к берегу после длительного пребывания в море, я чувствую себя все счастливее по мере приближения нашей следующей встречи. Конечно, в отличие от Эммы и Гая мой флирт с Робертом Бассом никогда не будет доведен до конца. Однако то, что начиналось как безобидное отвлечение от забот, теперь заняло в моей голове то место, которое гораздо лучше подходило бы для занятий «матери тысячелетия». Его могла бы занять, например, сборка подставки для обуви из «Икеа», которая стояла в упаковке около двери рядом с кучей обуви в течение последних двух лет; или овладение машиной для приготовления эспрессо, подаренной нам на Рождество в прошлом году Петрой; или занятия эпиляцией, приличествующей внешности тридцатилетней женщины.
— Люси, Люси, ты слышишь? — говорит Эмма. — О чем ты думаешь?
Я понимаю, что пропустила важнейшие участки монолога Эммы о ее неуверенности в себе, и начинаю сильно раскаиваться в этом.
— Мне интересно, чувствуешь ли ты себя когда-нибудь виноватой перед его женой? — выпаливаю я, и Кэти, потрясенная, таращится на меня, хотя непонятно почему — то ли мой вопрос не соответствует тому, что ему предшествовало, то ли он вообще совершенно неуместен. Если бы я была более уверена в своих собственных чувствах, то сказала бы Эмме, что это не осуждение ее, а скорее поглощенность собственными мыслями. На какое-то время вопрос повисает в воздухе, а Эмма снова чешет голову — теперь задумчиво.
— В прошлом месяце как-то в пятницу вечером он был со мной и забыл, что должен идти на ужин с женой и друзьями, поскольку отключил свой мобильный телефон. Она не могла до него дозвониться почти до часу ночи, когда мы, наконец, выползли из постели, и он опять включил свой телефон и обнаружил все эти сообщения от нее. Ей пришлось идти на ужин одной, лгать друзьям, будто ему пришлось вдруг улететь за границу. Он чувствовал себя ужасно, и я тоже. Но я думаю, поскольку у меня нет детей, а моя собственная семейная жизнь была дерьмовой, моя способность чувствовать себя виноватой очень ограничена, — произносит Эмма в редчайший для нее момент исключительной откровенности. — Он говорит мне, что остается с ней, потому что у него есть я, но я знаю, что это не так. Насколько бы ни был глубок мой самообман, я знаю, что не спасаю их брак. Я уже давно испытываю к ней презрение — из-за ее неспособности осознать, что происходит.
Она поднимает на нас глаза.
— Ничего нельзя изменить. Вот так, — продолжает она, обводя рукой комнату. — Он никогда не оставит жену и детей, и я даже не уверена, хочу ли я, чтобы он это сделал. Отношения, которые начались подобным образом, похоже, не должны закончиться хорошо. С самого начала здесь слишком много неправильного. Его жена использует всю свою энергию, чтобы добиться того, чтобы из этого никогда ничего не получилось, а его дети всегда будут ненавидеть меня. В любом случае мне бы не хотелось брать на себя ответственность за крах его брака.
- На веки вечные - Джасинда Уайлдер - Современные любовные романы
- Во всем виновата текила (ЛП) - Фиона Коул - Современные любовные романы / Эротика
- Вкус предательства [СИ] - Селин Саади - Современные любовные романы
- Люби меня, девочка - Анастасия Пырченкова - Современные любовные романы
- Брак для одного - Элла Мейз - Современные любовные романы / Эротика
- С тобой навеки (ЛП) - Лиезе Хлоя - Современные любовные романы
- Ты найдешь меня там (ЛП) - Коул Фиона - Современные любовные романы
- Король Алчности (ЛП) - Хуанг Ана - Современные любовные романы
- Училка и медведь - Маша Малиновская - Современные любовные романы
- Развод. Мы больше не твои - Мила Гейбатова - Современные любовные романы