У каждого свой путь - Любовь Рябикина

— Я добуду его в бою сам.

И добыл в ближайшем сражении. На его деньги были наняты тысячи боевиков в Пакистане, Марокко, Ливии и других странах, где желающих хоть отбавляй.

Более сорока человек вошли в его покои в Пешаваре и разместились вокруг на коврах и подушках, внимательно глядя на хозяина. Усама бен Ладен лично провожал обученных и экипированных на его деньги моджахедов в Афганистан. Им предстояло сражаться с русскими “кафирами”, вторгшимися в горную страну. Усама произнес короткую напутственную речь. Он говорил тихо, кратко и очень понятно. Даже безграмотные крестьяне поняли каждое слово.

На другой день с Мариной долго разговаривал высокий крепкий и хмурый полковник. Расспрашивал обо всем: о детстве, о родителях, о коротком замужестве, о планах. Внимательно выслушивал ответы, что-то помечал в блокноте. Маринка говорила обо всем откровенно, ничего не скрывая и офицер мгновенно это почувствовал. Полковник Бредин по долгу службы часто сталкивался с искалеченными судьбами и Маринкина боль ему была понятна. Он понял даже ее стремление воевать в Афганистане и без страха принять смерть.

Через сутки с ней говорили уже два полковника: Бредин и Горчаков. Рассказали о задуманном эксперименте: использовать подготовленных одиночек для розыска в афганских горах попавших в плен солдат и офицеров. Худощавый высокий Горчаков объяснил:

— Не скроем, что считаем вас практически смертником. Шансов выбраться из каждой передряги будет немного. Потому и засекретили эксперимент. Стоит просочиться сведениям о подобной операции и… о последствиях можно лишь догадываться. Вам придется постоянно находиться в маске и изображать мужчину. Вы красивы и ухаживания будут неминуемы. Никто не должен видеть вашего лица. Согласны участвовать на таких условиях?

Марина внимательно взглянула в лица офицеров по очереди и твердо ответила:

— Да. У меня тоже есть условие: капитан Лозовой пропал 6 декабря прошлого года. Я хочу, чтобы первым мне поручили задание отыскать его. Он был другом моего мужа. Я хочу убедиться…

Полковники переглянулись. Бредин сказал:

— Мы не возражаем, хотя по нашим сведениям, капитана угнали в Пакистан. Если вы настаиваете, пусть это станет экзаменом. За это время мы попытаемся выяснить более точно, в каком именно районе он находится. Хотя предупреждаю, шансов выжить вообще нет, если вы проберетесь через границу. Работать будете под эгидой группы “Альфа”, но подчиняетесь только нам двоим. Спецгруппу мы предупредим о вас, они поддержат легенду. Связь через рацию по спецкоду. Командирам всех бригад, соединений и частей будет дан ваш позывной. Стоит его назвать и помощь будет оказана немедленно. В ваши дела им вмешиваться не рекомендуется, но вы можете привлечь их в случае крайней необходимости. Это все на ваше усмотрение. Сдерживать вас мы не будем. Решения зависят только от вас.

Марину, по результатам собеседования, направили на ускоренные курсы в закрытый гарнизон. Теперь она постоянно ходила в маске с темной сеткой на месте рта и черных, плотно прилегающих очках. Откликалась на мужское имя, которое выбрала сама — “Искандер”. Ее начали учить стрелять из снайперской винтовки, автомата, пистолета. Через пару суток инструктора по стрельбе аттестовали ее, передав начальству, что стреляет она лучше их. Стрелков такого высокого класса, как она, в школе было не так много.

Степанова перешла на изучение маскировки, рации, карт и ориентирование в горах. Одновременно обучали рукопашному бою и начальным навыкам альпинизма. Один из инструкторов в качестве дополнения научил ее метать ножи. Марина выкладывалась во время занятий до конца, но никогда не жаловалась.

Прошло всего полтора месяца, а военный самолет уже нес ее в Таджикистан. Перед отлетом Степанова написала десятка полтора писем для родителей. Их должны были отсылать им регулярно, в ответ на приходящие из деревни письма. Теперь ей оставалось в одиночку отработать на местности полученные знания по топографии и закрепить уроки в боях.

В легком кевларовом бронежилете, маске и очках, она была похожа на не высокого парня. Ее экипировка сильно отличалась от обычной армейской. Каждая мелочь была продумана. В рюкзаке лежала разобранная винтовка новейшей системы, маленький автомат, боеприпасы, сменная одежда, обувь, что-то завернутое в тряпку и сухпаек на пять дней. В общем, ничего лишнего.

Чтобы не привлекать внимания к себе, как к женщине, в Афганистане и Таджикистане Марине рекомендовано было вообще не снимать маску и очки. Работать под видом парня, а если будет возможность, в парандже. Ее встретил коренастый невысокий таджик, посадил в машину, забросив вещи в багажник и через четыре часа доставил в Пяндж. За все время дороги он не произнес ни слова. Марина тоже молчала, смотрела сквозь очки на мелькавшие мимо скалы с редкой растительностью и думала о Саше. Она не хотела верить, что он погиб. Проскочив городок, на окраине, на узкой пустынной улочке проводник передал ее такому же молчаливому русскому в полевой форме без погон, кивнул и уехал. Мужчина спросил:

— Искандер?

Она кивнула, но не произнесла ни слова. Он вздохнул:

— Пошли. Колонна ждет. Держите, просили передать…

Она протянула руку в перчатке и забрала широкополую шляпу с полями цвета хаки. Спокойно натянула ее поверх маски. Проводник шагал быстро, но она не жаловалась и шла практически след в след. Метров через триста вышли к стоящей на дороге колонне из БТРов и машин. Впереди шумела река Пяндж. Рядом с первой машиной нервно прохаживался довольно рослый крепыш с погонами капитана.

Солдаты с удивлением смотрели на странную фигуру в маске, выскользнувшую из-за каменной стены и протянувшую бумагу командиру. Тот прочитал, указав рукой на кабину. Парень одним легким жестом заставил капитана двинуться к водителю и легко заскочил внутрь первого “Урала” рядом с ним. Глаз из-под затемненных очков не было видно. Едва дверца захлопнулась и колонна тронулась в путь, из рюкзака был извлечен небольшой автомат, таких в войсках не было. Капитан и водитель покосились на “игрушку”, но ничего не сказали, так как были предупреждены.

Не снимая перчаток, незнакомец вставил в автомат рожок, еще пару сунул в карман куртки. Забил несколько гранат в разные карманы. А потом, к удивлению капитана, повесил с обоих боков на ремень по пистолету ТТ в кобурах. И сделал это так профессионально, что офицер понял — он стреляет с обоих рук. Незнакомец достал карту из-за пазухи. Раскрыл ее и тихо спросил:

— 6 декабря была обстреляна колонна с продовольствием, двигавшаяся на Баглан. Вы шли на другой день. Где это было?

Протянул карту капитану. Тот минуты две всматривался в тоненькую ленточку дороги, удивляясь подробности рельефа. Затем ткнул пальцем в крошечный поворот:

— Здесь. Слышали, что многих следом идущая колонна с артиллерией отбить успела. Остовы сгоревших машин до сих пор торчат на краю пропасти.

— На этом месте я выйду. С той минуты вы должны забыть обо мне. Колонну не останавливать. На повороте она и так замедляет ход. Мне достаточно, чтоб сойти.

Капитан не посмел возразить. Больше парень не произнес ни слова. Но если бы офицер только слышал, как толчками забилось сердце мнимого парня в этот момент…

Часов через пять, проскочив через афганский город Кундуз, колонна подползла к указанному месту. Степанова несколько раз видела на дороге наши и афганские посты, ощетинившиеся пулеметами. Солдаты удивленно вглядывались в ее маску, но останавливать не стали из-за капитана рядом. Моторы надрывно ревели из-за разреженного воздуха. Извилистая лента дороги поднималась все выше. Заснеженные вершины, словно молчаливые стражи, пропускали колонну между собой. Пока было тихо.

В том месте дорога проходила над обрывом и водители на повороте всегда жались к скале. Маринка выпрыгнула на ходу и мгновенно растянулась за камнем, словно растворилась. Колонна прошла мимо через пять минут и скрылась за поворотом. За это время она успела в бинокль осмотреть полуголые скалы, нависавшие над дорогой. Часть снега с них сдул ветер, а то, что оставалось, плотно осело в многочисленных трещинах и расщелинах.

Едва борт последней машины исчез, девушка встала и сняв очки, принялась внимательно изучать обгоревшие остатки. Заглянула в пропасть, по дну которой протекала какая-то речка, пытаясь сообразить, куда могли утащить пленника или пленников. Она до сих пор не смирилась с мыслью и не верила, что муж погиб.

Зашла за поворот. Подняв голову, принялась изучать обстановку — подняться наверх по такой круче мог только опытный альпинист. Она вернулась назад. Подошла поближе, разглядывая крутой грязно-серый склон. Вскоре обнаружила то, что искала. Наверх можно было подняться, и довольно легко, по узкой тропе, вьющейся по карнизу. Мимо нее можно было пройти и не заметить, если бы не навоз от осла…