Государственная Дума Российской империи, 1906–1917 гг. - Александр Федорович Смирнов

№ 15) с точки зрения требований конституционного строя являлась крайне неудовлетворительною (например, в ней отрицалась судейская несменяемость). Подобные постановления вызвали ряд нападок в периодической печати, указывавшей на то, что проект является во многих частях принципиальным отрицанием Основ конституционного строя, затем проект этот подвергался еще раз пересмотру (по-видимому, в совещании под председательством государя), был до некоторой степени очищен, а потом не подвергался рассмотрению в существовавшем тогда законодательном порядке, то есть в Госсовете был утвержден и распубликован»4 (курсив мой. — А. С.).

Как видим, профессор Лазаревский весьма осторожен в изложении сути дела. Он более уверенно говорит только об обсуждении проекта в Совете министров, ссылаясь на статью сотрудника Витте. Последуем по указанному им следу. Итак, слово премьеру Витте. Этот «генератор реформ» публично неоднократно заявлял, что предметом «моей гордости» является «исключительное и ответственное участие» в создании законов, которыми был «очерчен новый строй»5.

Но в мемуарах Витте нет связного изложения всего периода (ноябрь 1905 г. — май 1906 г.), а это важнейший период реформ, составление, обсуждение, одобрение новой редакции Основных законов. Более того, экс-премьер признает, что выпустил эту тему сознательно.

Вчитываясь в его текст, трудно восстановить весь ход событий: только в январе в частном разговоре с графом Сольским Витте узнал о подготовке нового Основного закона, что работа ведется в государственной канцелярии. В конце февраля Сольский передал ему и проект «в том виде, в котором он представил его государю»6.

Трудно поверить графу, сыгравшему «исключительную и ответственную роль» в этой истории. Откуда такое подчеркнутое нарочитое отстранение? В чем причина? И. В. Гесссен (в октябрьские дни его советник-консультант) замечает, что Витте «допустил существенные неточности» и «ничего не говорит об историческом свидании», которое произошло на квартире Витте вскоре после Октябрьского манифеста7.

И. В. Гессен, член ЦК кадетов, был к тому же редактором берлинского первого издания «Воспоминаний» Витте (по выбору супруги покойного). Рукопись мемуаров осталась за границей. О характере редакторской работы судить трудно. Профессор А. Л. Сидоров — редактор советского издания мемуаров (М., 1960) пишет, что вмешательство Гессена в текст было значительным. В бумагах Витте есть важное замечание автора о «пропуске в настоящих воспоминаниях периода с 15 сентября 1905 г. по конец апреля 1906 г. и причинах к этому». Отметим, что в текст «Воспоминаний» включены фрагменты, которые носят сугубо самооправдательный характер. О главном экс-премьер умолчал, но и Гессен, группируя материалы Витте, в своих собственных мемуарах — выпячивая свою роль советника премьера по правовым вопросам, укорял Сергея Юльевича в серьезных пропусках и говорил далеко не все. «У меня память ослабела на даты и в особенности на имена», — писал Витте. Но похоже, что это было присуще и его редактору-издателю8.

Вот его описание встречи с премьером.

«Дело было ночью, в дни, когда стало ясно, что Манифест не оправдал надежд, что надобно срочно вводить в действие войска. К тому же кадеты не шли на поддержку премьера, не рвались в его кабинет министров и близился срок созыва законодательной думы. Витте, — вспоминает Гессен, — стал жаловаться на трудности положения. Из этих жалоб можно было заключить, что он весь поглощен текущими острыми злобами дня и совершенно не отдает себе отчета, что теперь центром борьбы станет вопрос о компетенции Госдумы. У него даже сорвалась неопределенная фраза, что это уже дело самой Думы. Но как только из дальнейшего разговора он уловил, что в таком случае Дума превратится в Учредительное собрание, сразу как бы опомнился и тут же стал просить составить для него проект Основных законов. А Учредительное собрание было тогда лозунгом всей оппозиции, и несколько дней спустя это требование было предъявлено Витте даже депутацией от бюро земско-городских съездов, которую он вызвал для переговоров. Поэтому просьба о составлении проекта Основных законов делала дальнейшую беседу весьма щекотливой, мы постарались оборвать ее, ссылаясь на поздний час и его крайнюю усталость, и простились с ним уже в третьем часу ночи.

В своих „Воспоминаниях“ граф Витте, неоднократно упоминая обо мне, об этом историческом свидании ничего не говорит, но зато весьма подробно рассказывает о выработке Основных законов9 (курсив мой. — А. С.)».

Но где же этот подробный рассказ? В опубликованном (Гессеном составленном) тексте «Воспоминаний» графа его нет10. Но из слов Гессена ясно, что уже в исходе октября 1905 г. граф уразумел, что надо срочно изготовить уздечку для Думы, что нужно новой редакцией Основных законов жестко ограничить права Думы. Гессен — один из лидеров-идеологов кадетизма — в этом щекотливом деле помощником премьера не захотел быть. Очевидно, после этого отказа премьер кому-то дал поручение. В этом случае его «исключительная роль» получила бы завершенный вид.

Субъективизм Витте-мемуариста налицо. Как говорится, доверяй, но проверяй. Есть еще одна сторона дела, которая, собственно, и подтолкнула к внимательному рассмотрению вопроса о роли графа Витте в создании Основных законов (1906 г.). Действия премьера — ярчайший образец того, как нельзя составлять конституцию. Мы воочию видим, убеждаемся, как личные амбициозные расчеты, желание восстановить подорванную репутацию, вернуть доверие царя, поправить пошатнувшийся престиж, в общем, карьеристские соображения и расчеты влияют на работу, на весь законотворческий процесс и ложатся мрачной тенью на коренные законы. Мы видим, как ласкатели (фавориты) пишут текст конституции, в расчете понравиться, под одного человека. Это о таких «ласкателях» говорил поэт: «Я даже ямбом подсюсюкнул, чтоб только быть приятней вам». К сожалению, законотворческий процесс на рубеже 1905–1906 гг. принял келейный характер, лишенный контроля со стороны общественности, без участия народных представителей по выбору.

* * *

Общая работа по уточнению Основных законов, пересмотру учреждения Государственной Думы и реорганизации Государственного Совета как базисных правовых актов всех реформ проходила с 28 октября 1905 г. по февраль 1906 г. в Особом совещании графа Сольского, который в рабочем порядке образовывал специальные комиссии (группы) по составлению отдельных проектов. Выше уже отмечалась исключительная роль председателя Государственного Совета, пользовавшегося в те дни полным доверием императора. Но и премьер имел свои особые отношения с этим царским доверенным и свои виды на него.

Касаясь работы Особого совещания графа Сольского в заседаниях, членами которого был весь кабинет во главе с премьером, он признает: «Как глава правительства и ввиду моего влияния на графа, я имел преимущественное влияние на решения»11.

В исходе октября для почина