Искусство обмана. Популярная энциклопедия - Юрий Щербатых

Подводя итог данному разделу, можно сказать, что для того чтобы навязать человеку свое мнение, не всегда бывает выгодно явно на нем настаивать. Гораздо более эффективно — сделать так, чтобы человек сам к нему пришел. Для этого нужно создать такую ситуацию, когда ваш партнер вынужден использовать ваши аргументы. Этот метод спора придумал еще Сократ, и поэтому он называется сократовским. Вы становитесь на точку зрения своего предполагаемого оппонента, а вашему партнеру предоставляете возможность спорить с собой. Естественно, что он начинает приводить доводы в вашу пользу.

Дейл Карнеги в своей книге «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей» рассказывает о торговце автомобилями, который долго не мог подобрать «ключик» к одному из своих клиентов.

Как только он пытался продать тому свои грузовики, тот в ответ начинал хвалить автомобили другой фирмы, после чего между продавцом и клиентом разгорался спор, какие машины лучше.

Спор заканчивался взаимными обидами, и о продаже не было и речи. Так продолжалось длительное время, пока торговец не начал применять принципы, предложенные на курсах Карнеги. После этого ситуация изменилась коренным образом. Он стал продавать свои грузовики в больших количествах.

«…Вот что он рассказывает об этом сам: «Теперь, если я захожу в кабинет покупателя и он говорит: «Что? Ваш грузовик? Он никуда не годится. Я и даром его не возьму. Я собираюсь купить грузовик такого-то», — я отвечаю: «Послушайте, дружище, грузовик такого-то — хорошая машина. Если вы купите грузовик такого-то, вы не ошибетесь. Эти грузовики изготавливаются прекрасной фирмой и продаются хорошими людьми».

Тогда ему нечего сказать. Для спора нет места. Если он заявляет, что грузовик такого-то — самая лучшая машина, а я подтверждаю, что так оно и есть, он вынужден остановиться. Он не может повторять весь день, что «это самая лучшая машина», если я с ним согласен. Затем мы перестаем говорить о таком-то и я начинаю толковать о достоинствах нашего грузовика.

Было время, когда такая перебранка приводила меня в бешенство. Я начинал спорить, возражая против достоинств грузовиков такого-то, и чем больше я ругал их, тем больше их хвалил мой потенциальный покупатель, а чем больше он их хвалил, тем больше он убеждал себя в достоинствах продукции моего конкурента…»

К «обману от противного» тесно примыкает другой метод одурачивания, который называется «сообщение правды под видом обмана». Об этом методе давно знали знатоки интриги и умело им пользовались. Такой ас политической кухни, как Отто фон Бисмарк, говорил: «Если хочешь одурачить мир, скажи ему правду».

Ему вторил основатель прагматизма философ и психолог Уильям Джеймс: «Нет худшей лжи, чем неправильно понятая правда».

Обман при помощи правды — редкая форма надувательства; она требует хорошего умения владеть собой и способности к блефу. Зато срабатывает великолепно. Этим искусством хорошо владеют политики и профессиональные игроки. Но мы проиллюстрируем данный метод при помощи детского анекдота.

Мартышка сидит на берегу реки и полощет кожуру от банана в воде. Проплывает мимо крокодил и спрашивает:

— Ты что делаешь, мартышка?

— Дай доллар — скажу. Крокодил бросил ей доллар.

— Ну, говори!

— Мою кожуру от банана, прежде чем ее выбрасывать.

— Ну и дура!

— Пусть дура, но на этом деле я свой тридцатник в день имею!

При этом крокодил имеет все основания считать, что его обманули, забрав у него деньги ни за что, хотя формально мартышка сказала ему правду… Другое дело, что вовсе не ту, которую хотел услышать крокодил. Он явно ожидал услышать нечто другое, более нетривиальное. Он чувствует себя обманутым, потому что его ожидаемые установки не совпали с реальностью. Фактически он обманул себя сам, и в этом случае мы встречаемся с одним из видов самообмана.

Еще одна, тоже пока достаточно редкая, форма обмана — это «обман путем перестановки», когда потенциальную жертву заставляют примерить на себя роль обманщика. В результате психологических манипуляций мошенников человеку начинает казаться, что это он обманывает других, настоящие же жулики до определенного момента всеми силами поддерживают эту иллюзию. И лишь в финале все становится на свои места, и наступает горькое прозрение: «обманщик» понимает, что был лишь одураченной жертвой.

Иллюстрацией данной формы1 обмана может служить жизненный пример из книги Е. Зубарева «Милицейская академия»:

«Разглядывая толпы «лохов», суетящихся возле наперсточников, вы снисходительно улыбаетесь и проходите мимо. Однако один из кожанистых бугаев, дружески вам улыбаясь, отзывает вас в сторонку.

— Браток, ты, сразу видать, человек знающий — играть не будешь. Вы согласно киваете головой и собираетесь топать дальше. Дальше, однако, следует:

— Помоги «лохов» раскрутить, внакладе не останешься. Нас-то тут все знают. — И протягивает вам тысяч десять.

Вы соглашаетесь. Минут через десять вы уже прыгаете вокруг наперстков, делая безумные ставки и закатывая глазки от возбуждения. Рядом скачут ваши новые друзья. Через несколько минут дармовые денежки заканчиваются, но игра пошла — «лохи» вокруг так и мечут тысячные купюры. Друзья шепчут: «Давай дальше, хорошо пошло, денег загребем немерено». Вы даете дальше. И так хорошо идет, что где-то через полчасика ваши денежки заканчиваются.

Финал понятен? Подняв очи, протерев очки и несколько раз высморкавшись, вы обнаруживаете полное отсутствие ваших друзей. Вместо них стоят какие-то незнакомые суровые хари, монотонно долдонящие: «Кручу, верчу, всех научу». На ваше жалобное попискивание, что, дескать, вас уже научили и неплохо было бы долю получить, хари вяло любопытствуют: «А ты кто такой? — и выразительно почесывают кулаки. Занавес».

Вывод из этой истории прост, как устройство автомата Калашникова: мошенники никогда не дают деньги просто так, «за красивые глазки». Если вам дали вперед некоторую сумму, будьте уверены, что через некоторое время ее заберут обратно вместе с остальными Денежными знаками, случайно или закономерно оказавшимися в ваших карманах. Поэтому никогда не берите деньги от незнакомых людей. Подавите первый приступ жадности — и вы сохраните наличность и спокойствие нервной системы. Тем более что я ответственно, как психофизиолог, подтверждаю: нервные клетки в отличие от утраченных финансов действительно не восстанавливаются.

Маскировка обмана

Лицемерие

Лицемер — человек, убивший своих родителей и просящий о снисхождении на основании того, что он сирота.

Линкольн

Труднее всего распознать обман, когда он скрывается за маской доброты и заботы, принимая форму лицемерия. Большим мастером этого рода «искусства» слыла русская императрица Екатерина II, которая редко шла напролом, предпочитая сохранять маску воспитанной, образованной и доброй матушки-императрицы. Если она и не сдерживала своих обещаний, то не напрямую, а «подставляя» при этом третьих лиц. Она же, как правило, оставалась вне подозрений. Вот один из примеров методов ее работы.

Елизавета Петровна, свергнув малолетнего императора Иоанна Антоновича и заключив его в Шлиссельбургскую крепость, не считала его опасным для своего почти 20-летнего царствования. Но Екатерина II думала по-другому, понимая, что в определенных обстоятельствах он сможет стать опасным претендентом на российский престол, так как он уже занимал этот престол и, сказать по правде, имел на него куда больше прав, чем заштатная немецкая принцесса, коей по своему рождению являлась Екатерина, злодейски умертвившая своего законного супруга.

Из книги выдающегося художественного критика, долголетнего библиотекаря Петербургской публичной библиотеки В. В. Стасова «Брауншвейгское семейство» следует, что план убийства Иоанна Антоновича произошел прямо от самой императрицы. В ночь с 4 на 5 июня 1764 года поручик Смоленского пехотного полка В. Мирович попытался освободить узника. Когда приставы, охранявшие узника, увидели, что нападавшие могут освободить Иоанна, они выполнили инструкцию, данную им на этот случай Екатериной, и убили Иоанна Антоновича. Мирович был схвачен, арестован, судим и приговорен к смерти.

Екатерина II

По роману Г. Данилевского «Мирович», Поликсена — невеста Мировича — добилась приема у Екатерины II с просьбой помиловать ее жениха. Дальше предоставим слово Данилевскому:

«— Государыня, можете ли хоть обещать? — спросила она.

— Все, что в моих силах.

— Даже помилование? — вспыхнувшим взором впиваясь в Екатерину, спросила Поликсена.