Знак Бесконечности - Райдо Витич

–– Я же просила –– не лезть ко мне в голову!

–– Зачем же так далеко? Проще в лицо заглянуть, –– женщина залпом выпила воду из кружки и встала. –– Два дня у тебя на то, чтоб обрести нужные навыки.

И вышла, оставив девушек.

Саша в бессилии сжала руку в кулак. Теплая ладонь легла на него, снимая напряжение:

–– Ты не волнуйся, все будет хорошо, если бабушка говорит. Она все знает и зря не скажет. Верь ей и зла не держи –– она добрая. Это с виду только строгая, а что властная, так это понятно. Ты верь ей, верь.

Саша покосилась на девичье лицо и озадачилась: давно ли она такой наивной и доверчивой была?

–– Тебе сколько лет?

–– 16.

‘Понятно’. Ее наивность до 20 держалась, а потом сгинула в одночасье.

–– Мне 26. Но даже если б было столько, сколько тебе, я бы не была менее растрепана. Согласись, не каждый день идешь открывать дверь подругам и получаешь сначала нож в грудь, а потом путевку в средневековье. Ни того, ни другого я не ждала и не просила.

Саша встала, вышла во двор и остановилась у старого дуба, с тоской оглядывая местность. Свет, затухающая яркость зелени, простор, непривычная тишина и безлюдность. Что она здесь будет делать? За что ей такая ‘честь’?

Марина встала рядом и несмело протянула глиняную кружку:

–– Выпей, тебе надо. Это от страха и волнений. Беспокойство исчезнет, туман из головы уйдет.

Саша глянула на бесхитростное лицо и безропотно выпила. Жидкость оказалась приятной и на запах, и на вкус, чуть пряной и мятной. Молча отдала кружку и поблагодарила взглядом. Девушка тут же заулыбалась, словно ей вымпел вручили:

–– Вкусно? Это мой рецепт. Я еще многое умею. Травы, знаешь, какие чудеса творят? Они и лечат, и помогают. Надо знать только, когда, какую рвать и что от нее кому давать. Вот бывает болезнь одна, но люди-то разные, одному нужен корешок, а другому только лепестки сгодятся, третьему же все вместе. Я по цвету определяю…

–– Аура?

–– А что это?

–– Энергетическая оболочка человека. Свет.

–– А-а-а, да! –– в серых глазах зажегся интерес. –– Ты тоже видишь, да?

–– Нет. У меня зрение: еденица на оба глаза.

––У-у, –– Марина не поняла о чем речь, но уважение выказала. ‘Смешная’, –– подумала Саша. –– А я вижу. Ты вот светлая, так и светишься.

 –– Это солнце в спину, –– пояснила на всякий случай Видеич.

–– Не-а, у тебя не только вокруг головы свет, значит не только мыслями чиста, но и делами.

Саша кинула на нее смущенный взгляд: знала бы девочка, какие ‘чистые и добрые’ мысли сидят у нее в голове, особенно насчет ее родственницы-кудесницы!

–– А бывают такие, что глядеть страшно –– все в синих разводах да пятнами идут красными. Значит, злости много, оттого болезнь их и грызет без продыху за жестокость их, –– не унималась Марина, желая поведать гостье весь курс парапсихологии, но вдруг опомнилась, сникла. –– Не то говорю, да? Но ты согласна, что все люди разные?

–– Конечно.

–– Ну и хорошо, –– опять обрадовалась девочка. –– Пойдем, я научу тебя держаться в седле.

Саша качнула головой:

–– Не стоит. Я села на лошадь в 12 лет, папа решил, что мне это понравится.

–– И как?

–– Понравилось, –– засмеялась девушка и была увлечена к конюшне.

–– А я ни папу, ни маму не помню, –– сообщила Марина доверительно, усаживаясь в седло.

–– Сирота? –– немного замешкалась Саша от этого известия –– выходит, она с внучкой Морхары сходство имеет. И колдунью, значит, беды не минуют.

–– Да нет. Бабушка у меня есть.

–– Повезло. У меня никого, –– Саша влетела в седло и наддала кобылку каблучком. Марина засмеялась и попыталась нагнать ее. Удавалось это с переменным успехом. То ли задор девушки, то ли желание порезвиться наперекор всему, то ли дурманящий воздух, а может и зелье Марины подействовали на Сашу, как иным ‘бес в ребро’. Вскоре позади остался не только двор, но и страх, печаль и неуверенность, и даже обида и неприязнь к Морхаре развеялись по ветру, летящему наравне с наездницами и поющему в ухо заманчивую песню свободы. Воздух пьянил, природа манила вдаль, открывая свои красоты, и не было ничего, что могло остановить их, унять беззаботное веселье.

Саша давно не чувствовала себя так легко и уютно. Она готова была кричать и петь от восторга. И только где-то далеко внутри, как маленькая занозка, сидело удивление самой себе, той беспечности и легкомыслию, что она поддалась вопреки происходящим событиям, той легкости, с которой она смирилась с ирреальностью. Она вдыхала осенний воздух, окидывала взглядом бескрайние просторы лесов и холмов и впитывала в себя их сказочную красоту, становясь неотъемлемой частью этого бескрайнего мира.

Ей вдруг в серьез поверилось, что все будет хорошо.

К концу прогулки ее окончательно оставили сомнения и больше не терзали страхи и волнения. Может, это душа, которой нечего было терять, успокоила хозяйку?

Морхара, как и ее кот, сидящий рядом на бревне у дуба, щурила глаза и, казалось, урчала от довольства, поглядывая на девушек.

–– Ой, Кот пришел, –– обрадовалась Марина и, кинув поводья, подбежала к огромному серому зверю, чтоб погладить. Тот смешно зевнул и, вытянув лапу, по-хозяйски возложил ее на руку девушки.

–– Объелся старый вояка, –– беззлобно проворчала Морхара и покосилась на Сашу, подошедшую к ним: лицо умиротворенное, глаза блестят, кожа порозовела и словно светится изнутри.

–– Как раз к обеду поспели, проказницы, –– довольно улыбнулась женщина и кивнула Саше. –– Есть тебе нужно больше, а то худа больно. Как бы брат твой не рассердился да на дубе не вздернул за то, что морю тебя здесь.

–– Не худая я, всегда такой была, –– попыталась оправдаться та и для убедительности платье огладила на животе –– чуток только и велико. Но в глаза женщины глянула и поняла, что та смеется.

–– Да она красавица, бабуль, –– заступилась Марина и обняла девушку, доверчиво прижавшись щекой к ее плечу. Саша вдруг рассмеялась, выказав всю зубную наличность –– до того вдруг тепло и хорошо на душе стало. Она словно попала в круг очень близких, родных людей, которые ее ждали и любили.

Морхара с минуту любовалась девушками, потом встала, по-матерински поцеловала Сашу в лоб и тихонько подтолкнула обоих в дом:

–– Обедать пора, подружки.

Вечером они сидели на том самом бревне. Где-то далеко, в темноте, трещала неведомая птица, ухал филин и стрекотал сверчок. А над ухом Саши раздавался шепот Марины:

–– Бритгитта замуж вышла в 15, первый раз. Муж старый попался, но богатый, а она бесприданница, так, по мелочи, что-то дали и все. А через год муж-то ее скончался, и она вернулась. Два года в родном доме прожила, дядю схоронила. А потом опять замуж вышла за Гайлика Мэйнского, младшего брата ее нынешнего мужа, герцога Мороган. Тоже, не удачно. Год и опять вдова. Темная история. Муж-то молодой был, а умер, следом и замок его разграбили. Бритгитты, правда, в то время уже не было в нем, она куда-то уезжала. Вообщем, Винсент, брат ее, граф Вайвик домой забрал, а через год она опять замуж вышла за господина графа Вайвика и друга Мороган – Фергонта. Уж такие друзья были! Годфрид сына ему отдал на обучение. Воин, второго такого не сыскать. И богат очень, правда, не молод, но и не стар. Любил он Бритгитту сильно, но через три месяца неудачно поранился, тренируясь во дворе замка. Неделю в горячке пролежал и помер, а ей все оставил. Вскоре у нее тетя умерла, брат один из родни и остался, да жена его. Но с женой тоже неясно, слышала –– плоха, паралич. Упала с лестницы. Вообщем Винсент и так нервным был, а после этого и совсем помешался, монахов в замок нагнал, церковь построил и Бритту не выпускал. Но она от него не зависела –– богата стала –– ему не чета. А сколько охотников за ней появилось? Печаль одна брату-то. Вообщем сговорился он со своим господином герцогом Мороган и помолвку устроил. Долго, правда, они тянули –– Бритта артачилась. Не хотела и все. Да и тот любовью-то к ней не пылал. Сын за месяц до смерти Фергонта умер, шею себе сломал. Жена у него в Мэйнском замке беременная погибла. Вот с тех пор еще он и закаменел, лютым стал, что зверь, вот и прозвали его Кельтским вепрем. Дочь у него осталась –– о ней лишь печется –– единственное дитя. А тут шанс владения свои, и так немалые, вдвое увеличить ей в приданное… Но Бритта не спешила. Год со свадьбой тянула, а потом уже у алтаря заявила, что брак не может быть признан церковью, так как она уже была замужем за братом жениха. Представляешь? Герцог при гостях смолчал, а священник сделал вид, что не слышал ничего и обвенчал, а в брачную ночь герцог ей все и припомнил –– взял при тридцати свидетелях, а через две недели отправился к папе подтверждение получать. Говорят, получил –– действительным брак признали, а значит, нерасторжимым. Теперь все Бритгиттино ему отошло.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});