Здравствуйте, я ваша мачеха Эмма (СИ) - Ворожея Тина

Скрипка играет,

Гостей и слушателей зазывает,

Под музыку веселую

Будет сладким даже хрен,

Ешь холодец если ты джельтмен. "

Я долго смотрела на образец яркой, развеселой афиши. Сегодня я забрала из типографии, увесистую пачку ее близнецов, форматом не меньше ватманского листа. На белом фоне алым безумием пламенели четкие, рубленые буквы. В верхнем углу плаката, худая дамочка, надо признать, очень на меня похожая, прикрыв глаза" пилила" длинным смычком скрипку. В нижнем углу, кусочек прозрачного холодца, грозился свалиться с золоченной вилки прямо на блюдо с горячими, аппетитными пирожками.

— Ну, какие стихи, такое и изображение, — тихонько бормотала себе под нос, когда несла тяжелый рулон, пахнущий свежей краской к мобилю. Стихи принадлежали перу гордого собой Шурика. Мальчик утверждал, что именно такой" народный" слог должен привлечь внимание людей. Я не захотела спорить, и вздохнув согласилась. Правда вслух заметила, что Шурик написал нечто похожее на рэп. Слово" реп", Шурику не понравилось, он обиделся. Мне долго пришлось его убеждать, что это совершенно новое направление в искусстве, возможно он когда-нибудь станет знаменитым рэпером, если начнет читать свои тексты речитативом и под музыкальное сопровождение.

Стефан Стефанович долго смеялся, когда я немного сгорбившись, отчаянно качая головой в такт, не забывая вскидывать руки с раставленными веером пальцами, прочитала свежее творение Шурика. Лиза и Лимон тут же меня поддержали, а в глазах хмурого мальчика мелькнул неподдельный интерес.

— Эмма, давай помогу! — Шурик уже бежал ко мне, готовый подхватить тяжелый рулон, который так и норовил выскользнуть из моих рук.

Я не стала сопротивляться и поделилась своей ношей с мальчиком. Вдвоем мы дотащили скользкие афиши до мобиля.

Лиза тут же принялась искать под своим сиденьем внушительную банку с клеем, а Лимон помогал ей и вытаскивал новые, малярные кисти острыми, белыми зубами.

К вечеру мы сумели общими усилиями справиться со всеми афишами. Задорные стихи теперь призывно, ярко краснели с хмурых, серых заборов, с круглых тумб для объявлений, и даже с толстых стволов гордских деревьев.

Теперь оставалось только ждать.

Люди не торопились в наши" Сладкие Хрящики", не в первый день, не во второй, и даже не в третий.

— Эмма, в нашем городе читать не умеют? — тревожилась Лиза.

— Нет, Лиза! Читать люди умеют конечно, но наверное им не понравились мои стихи, — хмурил черные брови Шурик.

— Они просто не любят скрипку, или мясо с хреном, — бормотала я, поглядывая в сторону трактира.

На новой, вымощенной гладким камнем стоянке перед высоким, бревенчатым зданием было пусто.

Повара досадливо хмурились, гладя на то, как их кулинарные изыски с удовольствием едят работники и горничные. Особенно оценил мясные блюда Лимон. Пес с утра бежал к трактиру и подвывая скребся лапами в двери на кухню, требуя себе вкусный завтрак.

Только Стефан Стефанович, сохранял невозмутимое спокойствие.

— Посетители появятся через три дня, именно такой срок дается населению, на обработку информации, — он смотрел на нас прозрачными, мудрыми глазами сквозь стекла круглых очков и усмехался в седые усы.

Профессор оказался прав. Именно к концу недели, в" Сладкие Хрящики" повалил народ. Мобили разных размеров, цветов и стоимости стояли на стоянке так плотно, что в вечерних сумерках напоминали собой единое, блестящее округлыми боками и хромированными деталями, фантастическое существо.

Я волновалась. Дрожали руки, колени и даже подбородок. Сквозь маленькую прореху в темно-синем, бархатном занавесе, я разглядывала публику перед которой должна была играть на скрипке и понимала, что наверное погорячилась, приняла не совсем верное решение. Разве жующим, увлеченным разговорами и вкусными блюдами людям, нужна сейчас скрипка?

— Э-э-э, хозяйка, так дело не пойдет, — раздался у меня над ухом глухой, как из пустой бочки бас.

Подняла глаза и мой взгляд уперся в широченную грудь, на которой едва не трещал белый передник. Пришлось поднимать глаза повыше. Только тогда я встретилась с внимательным взглядом, глубоко посаженных, черных, маленьких, как у медведя глаз.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Григорий? Ты, что тут делаешь? — спросила я хриплым, дрожащим, словно от испуга голосом.

— Я, на кухне помогаю, народу вон сколько привалило, — спокойно пояснил мне великан. — Не зря сюда сегодня попал. Вам Эмма Платоновна, вот это не помешает.

С этими словами мужчина протянул мне граненый стакан, в нем плескалась прозрачная жидкость.

— Пейте! — приказал он мне строго.

Первый глоток обжег мое сухое от волнения горло, второй огнем опалил кровь, которая кажется побежала по венам быстрее. От третьего мне стало легко и весело. Стах и неуверенность в себе исчезли, словно их растворила прозрачная, пахнущая сежим хлебом жидкость.

— Ну, все хватит, с вас хозяйка! Вы же, как воробышек, — забасил великан и отнял у меня ставший, почти родным стакан. — Вы, Эмма Платоновна, того… Первым" Шторм", играйте, что-бы проняло всех, что-бы они про тарелки свои позабыли. Ну, уж потом, этот… "Чардаш" вдарьте, да позаборестей!

Я опомниться не успела, а сильные руки уже вытолкнули меня на маленькую сцену.

Мое появление осталось незамеченным. Люди продолжали разговаривать, смеяться, стучать ножами и вилками. Я покашляла, но и это не привлекло ко мне внимание. Тогда я разозлилась.

Смычок уверенно коснулся струн. Послушная ему скрипка с готовностью заголосила, а затем запела чистым, завораживающим голосом.

Первым, как и советовал Григорий, я исполнила" Шторм". Затем зажигательный танец сменил, великое творение Вивальди.

Наблюдая, как люди самозабвенно танцуют на небольшой площадке перед сценой, я думала о том, что наверное надо перестраивать зал, а когда уставшая и почти засыпающая, под утро пересчитывала солидную выручку, то думала, что если так отлично пойдут дела, то придется нанимать еще штат поваров, а возможно и музыкантов.

Додумать я не смогла. Мысли путались, тяжелая голова клонилась к столу, глаза сладко закрывались. Я уснула у себя в кабинете, склонив голову на зеленое сукно и отодвинув в сторону, так и не сложенные в стопки денежные купюры.

Глава двадцать вторая. Маски сорваны, господа

Осень незаметно промчалась холодными ветрами, прошелестела тусклым багрянцем и ярким золотом опавшей листвы, а затем смыла воспоминания о себе унылыми, продолжительными дождями.

Зима, как всегда свалилась внезапно. Небрежно уронила с высоты мрачных, хмурых небес свою перину, которую так и не успела заштопать за лето. Из огромной прорехи повалил белый, еще пока пушистый снег. Он укрыл землю, повис на верхушках сосен и елей, услал мягким, рыхлым ковром дорогу.

Работы теперь прибавилось, снег нужно было чистить почти каждый день. Пришлось нанимать еще пару работников в помощь Григорию.

Шурик тоже помогал им бороться со снежной напастью, а я ему не запрещала. Что может быть полезнее, чем физическая работа в удовольствие, на свежем воздухе и еще оплачиваемая? Да, я платила Шурику, так же как и работникам. Педагогического образования у меня не было, но я считала, что каждый труд должен вознаграждаться. Ничего нет ценнее, чем деньги заработанные своими руками. Однажды увидев, как я расплачиваюсь с Шуриком, хитрая Лиза тоже схватила свою маленькую лопатку и присоединилась к борцам со снегом… Ей конечно же помагал, но больше мешал, Лимон. Желто-рыжим пятном, он радостно носился по чистым дорожкам, рыл острой, лисьей мордой белые сугробы и даже пытался закапывать в них драгоценные, сахарные косточки которые оставались после обеда.

А обеды у нас были сытными… На кухне всегда что-то варилось, булькало в огромных котлах, жарилось на широких сковородках. Нанятый новый кондитер, оказалась гениеем пирожков, кулебяк и тортиков. Дружная команда талантливых поваров, за три с половиной месяца добилась небывалых успехов. Наша кухня начала славиться своими блюдами. Теперь людей привлекала не только музыка. Ценители народной кухни, как они называли себя, а попросту обжоры мужского и женского рода теперь всегда присутствовали в наших" Сладких Хрящиках".