Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это не угадывание, Петр, – поморщился Гуров. – Я же тебя пытался убедить. Не важно, что она его не видела два или три месяца. Его-то я просчитал. Не мог он просто так отказаться от нее, мог прийти, потому что он бабник, а столько времени сидеть и не рыпаться он не сможет. А Галкина для него баба надежная. Все логично!
– Ладно, это я не на тебя сетую, а на себя. Брать будете?
– Нет, – коротко ответил Гуров, выходя во двор.
– Правильно. Ждите хотя бы до утра. Может, они там уже все собрались. Мы же не знаем.
Гуров улыбнулся, потому что он только что это же самое говорил Бойцову.
– Или вот-вот начнут собираться на новой явке, – продолжал Орлов. – Его вообще лучше брать в стороне, когда он оттуда уйдет. Никто и знать не будет. Исчез и исчез в неизвестном месте. Дружки могут решить и так, что он ноги сделал. А нам на руку. Волноваться будут, глупостей наделают, ошибаться станут. У них главарь, чувствуется, с опытом. И без особых комплексов. Два трупа, и третий чуть не случился. Ты не забывай, Лев Иванович!
Гуров с Бойцовым поднялись на третий этаж здания, стоявшего через дорогу от дома, в котором жила Галкина. Аверьянов обернулся к вошедшим, оторвавшись от аппаратуры слежения на треноге.
– Здравия желаю, Лев Иванович!
– Здорово. – Гуров протянул руку капитану, кивнул молодому оперативнику в углу, который уплетал тушенку прямо из банки. – Что там?
– Он пришел вон оттуда, слева, через парк, – показал Аверьянов. – Поднимался так, как будто делал это не в первый раз. Сначала по прутьям решетки, потом по газовой трубе. Потом она ему, похоже, открыла, но стучался он минут пять или десять.
– Шума не было в квартире. Не видел?
– Вы имеете в виду, не испугалась ли Галкина ночного визита?
– Ладно она, – усмехнулся Гуров. – Мог испугаться, скажем, любовник в постели.
– Нет, все тихо. На некоторое время включился свет, потом горел ночник около часа. Недавно погас совсем. Спать, похоже, легли.
А в квартире Оксанки Галкиной никто спать и не думал. Когда женщина тихо взвизгнула и села на кровати, таращась на ввалившегося в окно человека, Кушнарев зашептал, весь переполненный волнением:
– Тихо, дура! Я это! Борька!
– Борька, дурак! – зажала рот женщина. – Ты чего? Откуда? Чего окна мне ломаешь?
– Соскучился, – жарко дохнул ей в лицо Кушнарев, подбегая к кровати на четвереньках и обнимая плечи Оксаны. – Вырваться не мог никак… весь как камень зачерствел… все хотел тебя!
– Кобель ты, Борька. – Оксана попыталась вырваться из рук молодого любовника, но Борька тянул ее к себе, хватал влажными губами за щеку, за ушко, что так заводило женщину всегда.
– Кобель, ага! – хрипел Борька от возбуждения и радости, что его баба была в постели одна, без любовника. И он продолжал валить Оксанку на кровать. – Еще какой! Хочешь узнать какой… хочешь, я тебе сейчас такой секс устрою. Ты мамочку будешь звать!
– Какой ты… – чуть было не сдалась женщина, но все же вырвалась из Борькиных рук и спустила ноги с кровати. – Иди в ванную. Грязный весь, псиной пропах… Водки хочешь?
Мысль о водке и горячей воде немного охладила сексуальный пыл Бориса. Шлепнув по попке Оксану, соскочившую с кровати, он поднялся на ноги и двинулся следом, снимая по дороге рубашку. На кухне женщина включила ночник, достала из холодильника початую бутылку водки, тарелочку с колбасной и сырной нарезкой. Все вместе это снова всколыхнуло чувство ревности у Кушнарева, но на этот раз в иной плоскости. Глядя на Оксану в тонкой маечке и такой же ткани шортиках, в которых она спала, на ее пухлые белые ножки, колышущуюся под маечкой грудь с выделявшимися под тканью сосками, он снова ощутил накатывающее возбуждение. Теперь уже от иной картины. Он представил другого мужчину, ласкающего это нежное тело, он представил Оксану, выгибавшуюся и стонущую под другим, ее жадные губы, купающиеся в чужих губах.
Дожевывая закуску, он прошел в ванную, сбросил грязную одежду на стиральную машинку и залез под струи горячей воды. Возбуждение не отпускало, а только нарастало. В комнате его ждала долгожданная утеха, сладкая плоть. Он торопливо выдавил в руки гель и, шепча ругательства, стал намыливаться. Оксану это страшно возбуждало, когда во время секса он матерился, когда он называл ее сучкой и шлюхой. И сейчас он шептал эти слова для себя, распаляясь и дурея от страсти.
Оксана ждала его, лежа поверх одеяла все в той же спальной пижамке. Она потягивалась и выгибалась как кошка. Борька вышел, замотанный по пояс в полотенце, с мокрыми волосами. Оксана махнула рукой и промурлыкала:
– Сними его… я хочу видеть тебя всего… целиком, мое животное!
И полотенце полетело на пол, а одуревший от длительного воздержания и близости доступного женского тела Борька поспешно пробежал на четвереньках по кровати и свалился на Оксану. Женщина застонала в голос, когда Борькины жадные руки полезли ласкать ее изголодавшееся тело.
В пятом часу Кушнарев опомнился и подскочил на кровати. Задремавшая уставшая Оксана томным голосом спросила только:
– Чего ты? Опять, что ли, хочешь?
– Какое там! Время уже много. Мне по свету нельзя, мне надо сейчас бежать.
Он сорвался с кровати, запутавшись в одеяле и стащив его на пол. В ванной он снова натянул на себя грязное, поморщился и выскочил в прихожую. Оксана стояла уже там, кутаясь в большой платок.
– Все вы, мужики, одинаковые. Справил дело, и бежать. Или на бок, и храпеть.
– Нельзя мне, дура, – сидя на пуфике и натягивая носки, проворчал Борька. – Мне по свету нельзя.
– Я б тебе постирала завтра… – широко зевнула Оксана.
Борька молча вскочил, чмокнул женщину в щеку и привычно ущипнул за мягкое бедро. Говорить было не о чем, обещать скорую встречу он не мог, да и не уверен он был, что они скоро увидятся. Дальнейшая жизнь и так виделась как в тумане. Ввязался Кушнарев в чужую игру и теперь не знал, как из этой ситуации выбраться.
Сбежав по ступеням вниз, Борька открыл входную дверь и высунул нос на улицу. Ночь стала серой, бледной. Краски и контрастность потерялись, смазались, и вот-вот посветлеет небо. Даже сейчас слышно, что машин стало в этой части города больше. Борька вышел, отпустил дверь, чтобы доводчик на ней не издал стука, и поспешил снова в парк. Он торопился, шепотом матеря себя, что так запоздал. Ему до места добираться не меньше часа, а за это время станет светло, люди… как же он незаметно… Эх, оторвут ему башку сегодня, думал со злостью Борька. И тут же услышал, как за спиной раздались торопливые шаги.
В пустом предутреннем парке, с напряженными нервами и услышать за спиной шаги – это было для Кушнарева слишком. Он оглянулся, как затравленный зверь, и тут же увидел мужчину высокого роста, в темной одежде, быстро его догонявшего и ловко подныривавшего под низкие ветки молодых осинок. Внутри у Кушнарева все похолодело. Необъяснимый страх заполнил его. Кто, почему? За что? Как-то сразу он понял, что этот человек хочет его убить. Слишком все складывалось в зловещую картинку.
И Борька побежал. Он рванул так, что сразу закололо в боку и перехватило дыхание в горле. Трусливая мыслишка трепетала внутри, что это ухажер Оксанки, который решил с ним разобраться и сейчас навешает по шее, чтобы перестал к ней ходить. Что все просто и очевидно. Но Борька так же трусливо понимал, что ухажер заорал бы на него: «Стой, пришибу, урод! Еще раз к моей бабе сунешься, и я тебя в землю вобью». Но этот бежал молча. И молча нагонял.
И тут впереди и справа сбоку метнулись еще темные тени. У Кушнарева подкосились ноги и остановилось сердце. Все! Конец! Он заметался из стороны в сторону, споткнулся о лавку, снова вскочил на ноги и ошалело прижался спиной к стволу старого каштана. Дышал Борька тяжело, с хрипом и какими-то всхлипываниями. Он готов был кусаться, царапаться, визжать и кидаться чем попало, до такой степени ему было страшно.
И тут случилось удивительное и непонятное для впавшего в ступор мозга Кушнарева. Преследовавший его человек увидел выбегавшего сбоку неизвестного парня и перебросил нож из правой руки в левую. Борька обомлел. Нож! Это же… смерть за ним бежала! В правой руке длинного появился пистолет с толстым набалдашником на стволе. Но парень вдруг резко выбросил вперед ногу, и пистолет отлетел в сторону. Снова мелькнул нож в правой руке убийцы. Лезвие со свистом разрезало воздух, и незнакомый парень отшатнулся назад, едва увернувшись от быстрого удара.
И тут появился второй коренастый. Он блокировал удар ноги киллера, перехватил ее в замок и опрокинул его лицом на землю. Еще миг, и эти двое, кем бы они ни были, прижали страшного длинного, но тот снова умудрился развернуться на земле и ударить коренастого ногой в живот. Рывок, и киллер снова на ногах.
- Камни раздора - Николай Иванович Леонов - Криминальный детектив / Полицейский детектив
- Странный дом - Николай Иванович Леонов - Детектив / Полицейский детектив
- Воровской дневник [Сборник] - Николай Иванович Леонов - Детектив / Полицейский детектив
- День мертвых тел - Николай Иванович Леонов - Криминальный детектив / Полицейский детектив
- Смерть в подлиннике - Алексей Макеев - Детектив / Полицейский детектив
- Вдова на один день - Алексей Макеев - Полицейский детектив
- Кто-то третий [сборник] - Николай Иванович Леонов - Криминальный детектив / Полицейский детектив
- Небесный страж - Алексей Макеев - Полицейский детектив
- Беги, если успеешь - Алексей Макеев - Полицейский детектив
- Мотель смертников - Алексей Макеев - Полицейский детектив