Серебряное дерево (с иллюстрациями Н. Гольц) - Галина Красовская

Свирельцы бросились обнимать верблюжат — никто уж не надеялся увидеть их в живых. Только Лягушонок принялся отчитывать путешественников за самовольство.

Верблюжата же, не желая ронять достоинства, не признались, что упали от усталости. Отвернувшись от Лягушонка, они невозмутимо молчали.

Ничего не оставалось, как простить их, тем более что они доставили семена невредимыми и как нельзя более кстати.

— Ладно уж! — сказал Коренёк, поигрывая мускулами. — Давайте поскорее сажать новый лес! А я понемногу начну подкармливать эликсирами и Серебряную рощу...

И снова засучили рукава свирельцы, и опять, не ленясь, взялись за дело.

А пока сажали лес, новый враг угрожал Свирелии.

Нет, он не был так грозен, как Булыган, не был так хитёр и коварен, как Гнилушка. Новыми врагами были Усачи, которых разбросал по лесу злодей Гнилушка, — совсем не большие и не очень страшные на вид, но очень зловредные жуки.

Весть о беде принёс лесной сторож Хвойка.

— Целые полки идут! — кричал он, испуганно поблёскивая очками и топорща усы. — К Серебряной роще топают! Вот беда-то! Впереди — Усач-командир, усищи — во!.. А следом — Усачихи, гнёзда в коре устраивают, личинки кладут...

Будь в Свирелии птицы, они быстро расправились бы с Усачами. Но птицы больше не прилетали, и Усачи умели так хорошо притаиться на деревьях, что свирельцы сначала их не заметили.

Коренёк подсадил было Хвойку на дерево, чтоб тот переловил Усачей, но они ловко спрятались кто в коре, кто за листьями, и труды Хвойки и Коренька были напрасны.

Вредители проедали на деревьях дырочки, и тела деревьев скручивало судорогой.

Деревья стояли чёрные и печальные. Ещё бы! Не успели войти в силу, не успели зацвести — и пожалуйста, погибай от Усачей! Деревья тягостно вздыхали, и от вздохов этих, покачивались паучьи сети на ветках, и на головы свирельцам сыпалась труха.

В стране объявили траур. Государственные флаги с изображением серебряного дерева были обшиты чёрной каймой.

— Что делать, что делать? — повторял Коренёк, страдальчески морща нос, и рыжий чуб его встал дыбом от огорчения. — Они и на рощу нападут! Чуть начнёт оживать роща — и погибнет опять.

— Если бы в Свирелию прилетели птицы, они склевали б всех Усачей... — грустно говорил Чик.

— Чик-чик-чи-чирик! А мы, ч-ч-что ли, не птицы? — нахохлились вдруг воробьи. — Хватит, ты нас кормил, пора и нам отплатить тебе за добро Ч-ч-чик...

И воробьи со всех крыльев пустились в лес, начали деловито порхать с дерева на дерево и клевать Усачей.

Свирельцы глядели на них и думали: неужели эти семь довольно бестолковых и надоедливые птичек спасут свирельский лес?

И что вы думаете? Воробьи переклевали-таки всех Усачей, и свирельские деревья, облегчённо вздохнув, начали поправляться.

Но сами воробушки — бедные птицы, их было только семь, но они старались съесть побольше Усачей, чтоб Чик их похвалил, — сами воробушки объелись погаными Усачами и все семь умерли от язвы желудка.

Глава тринадцатая.

ВТОРАЯ БУЛЫГАНО-СВИРЕЛЬСКАЯ ВОЙНА

Не дождавшись донесений с фронта действий, Булыган решил двинуться собственной персоной на подкрепление Гнилушке и Ядозубу.

— Го-го-го! Гы-гы-гы! — радостно гоготал он. — При виде меня, великого повелителя пустыни, людишки задрожат от страха и поспешат убраться. Или сами попросятся служить мне!.. Гы-гы-гы! Го-го-го!

Но гоготанье застряло в горле Булыгана. К дворцу его спешил Ядозуб, переваливаясь на кривых лапах, громко шипя и задирая кверху обгоревший хвост.

Он забился в нору и больше не показывался на глаза своему грозному хозяину.

На что уж тугодум был Булыган, а тут догадался, что не видать ему теперь своего главного советника.

— Один я остался!.. Как мне воевать с людишками?! — взревел он, топнув ногой.

Но ярость придала Булыгану храбрости.

— Вперёд! Стереть людишек в пух и прах!

Всё это слышал Желтопузик, который вслед за Ядозубом приполз в Булыганию и подкрался к самому дворцу Булыгана.

Заметив Желтопузика, каменный правитель топнул на него своим каменным сапожищем, но Желтопузик успел увернуться, и сапог задел только его хвост. Желтопузик отломил хвост и пустился наутёк.

А глупый Булыган, вытаращив глаза, долго смотрел, как кувыркается на песке хвост Желтопузика, и тыкал в него пикой.

Желтопузик вернулся в Свирелию и рассказал Чику обо всём, что видел и слышал. Он был доволен собой, и даже потеря хвоста его не очень огорчала — через несколько дней у него всё равно вырастет новый. Ведь Желтопузик — безногая ящерица, а для ящерицы хвост — дело наживное.

Итак, не успел ещё Булыган построить своё войско, как свирельцы уже знали, что он замышляет, и готовились встретить врага.

Фитилёк раздал всем маленькие удобные щиты и лёгкие пики, на которые Шишка, Стружка и Мушка успели выточить алмазные наконечники.

А Гематоген принёс из своей палатки большой пакет с пилюлями из почек серебряного дерева и сказал:

— Это далеко не то, что нам нужно, но всё-таки... Получат пилюли только больные.

В самом деле, они были ещё слабые, эти пилюли, и никто от них не помолодел, но все, кто был нездоров, приняв пилюли, почувствовали себя бодрее и попросили оружие.

Командование взял на себя начальник стройки Лягушонок — ведь военному искусству он научился ещё в детстве, когда бился на баррикаде рядом с Гарпуном.

Лягушонок решил прорепетировать» как он будет командовать.

— В атаку! Тысяча дохлых китов! — кричал он звучным голосом, подражая своему кумиру Гарпуну и выпячивая грудь точь-в-точь, как тот когда-то.

Всем своим видом Лягушонок хотел показать, что воевать ему — ровным счётом нипочём.

Тут на глаза ему попалась Виолка. Воткнув в косички рядом с бантами по букетику голубых незабудок, которые разрешил ей нарвать в своём цветнике садовник Грушка, она не обращала внимания на шум и суматоху и играла на скрипке. В последнее время, когда все заговорили о войне, девочка почему-то упражнялась особенно старательно и помногу, чем совершенно выводила из себя Лягушонка.

— И без того шума хватает, а ещё это пиликанье!.. Всегда найдутся люди, которые и на войне считают нужным путаться под ногами... Женщин с поля боя удалить! — вконец расходившись, закричал Лягушонок.

И до этого Виолке пришлось вынести немало грубостей и насмешек Лягушонка, но сейчас терпение её лопнуло. Вмиг завяли её голубые незабудки в косичках, а из глаз брызнули настоящие фонтанчики.

Девочка спрятала скрипку в футляр, влезла на одного из трёх верблюдов и решила отправиться назад в страну, где оставался её больной отец.

— Когда, наконец, кончатся эти грубости! — напустился на Лягушонка Чик.

Лягушонок даже попятился от неожиданности.

Чик, правда, всегда заступался за Виолку, но таким воинственным Лягушонок видел его впервые.

— Поду-умаешь, защитник нашелся... — разом сникнув, протянул Лягушонок и бросил взгляд на Коренька, ожидая поддержки.

Но Коренёк не заступился за своего друга.

— Не думаете ли вы, что на войне уместно развлекаться? — начал было Лягушонок, но тут же замолчал.

— Немедленно вернуть девочку! — распорядился справедливый Минус. — А ты попросишь у неё прощения! — кивнул он Лягушонку.

— Поду-умаешь какие нежности... Уж нельзя и слова сказать... — ворчал Лягушонок. — Слыханное ли дело: командир свирельского войска должен просить прощения у капризной девчонки!..

Верблюд, на котором сидела Виолка, трусил из Свирелии в свой родной зоопарк, подпрыгивая от радости. Один раз он так подскочил, что Виолка ахнула и выронила футляр со скрипкой. Подняв скрипку, она задумалась о чём-то, а потом решительно повернула недовольного верблюда назад.

Приблизившись к Свирелии, девочка увидела такое, что на спине у неё, между лопатками, будто колючками закололо: на свирельцев наступали полчища чудовищ. Они дико вращали глазищами и так разевали пасти, что Виолка вместе со своей скрипкой свободно поместилась бы в любой из них.

— Если один Лягушонок грубиян, другие же невиноваты, — прошептала девочка, вздохнула и, поборов страх, поправила банты на голове. — Сейчас я им покажу!

Ряды свирельцев и булыганцев двигались навстречу друг другу. Булыганский знаменосец, надрываясь, тащил палку с булыжником — каменным портретом своего повелителя. Поодаль плескалась на ветру серебряная ветка на зелёном свирельском знамени.

— Огонь! — скомандовал Лягушонок, и в булыганцев полетели пики. Алмазные наконечники крошили, дырявили их каменные груди. — Отличное оружие, тысяча акул! Огонь! — опять кричал Лягушонок.

И опять летели в булыганцев пики.

Воины ревели, но всё же медленно продвигались вперёд. Вот они взмахнули отравленными копьями, но не успели их метнуть, как в них внезапно ударила мощная струя ледяной воды из водомёта. Это началась операция «холодный душ».