Порабощенные сердца - Эдит Хилл

Ненависть Друза к ордовикам за время, проведенное среди них, нисколько не утихла. И это хорошо. Если план Агриколы потерпит неудачу и Гален будет вынужден бежать, ему понадобится такой человек, как Друз, человек, способный убивать своих пленителей без всяких колебаний. Кроме того, испанец дольше всех прослужил в Британии. Во время бегства через горную местность с ордовикскими отрядами на хвосте его знание гор будет неоценимым.

- Центурион.

Гален поднял голову и увидел перед собой огромную фигуру фракийца. В руках он держал плащ Галена.

- Если ты в состоянии выдержать прикосновение ткани к спине, тебе не помешает согреться.

Гален кивнул. Несмотря на то, что Сита очень осторожно обернул одежду вокруг него, он сжал зубы от боли, когда грубая шерсть прикоснулась к его израненному телу.

- Если ночью рубцы лопнут, я должен буду утром отмачивать ткань. Постарайся не шевелиться. Этот совет вызвал у Галена улыбку.

- Я помню, как когда-то говорил тебе эти же слова. Тогда понадобилось шесть человек, чтобы удержать тебя, пока врач вытаскивал стрелу из твоего бедра.

Великан присел на корточки рядом с командиром, и его бородатое лицо расплылось в улыбке.

- Это было слишком близко к моему мужскому естеству. Я боялся, как бы у этого грека не соскользнул нож.

В глазах ветерана ожили воспоминания. Когда они пролетели, вместе с ними ушла и улыбка.

Он поднялся на ноги.

- Могу я что-нибудь для тебя сделать? Гален покачал головой.

- Ты и так сделал достаточно. - Он взглянул на Фацила и Друза и тихо добавил:

- Спасибо. Сита проследил за его взглядом:

- Ты понял, да?

- Да.

Казалось, старик хотел добавить еще что-то, хотел получить подтверждение своим мыслям. Иногда одной веры было мало, чтобы заглушить возникающие у человека сомнения. Потом он мигнул и вопрошающее выражение исчезло из его глаз.

- Спи спокойно, центурион.

Гален глядел ему в спину и впервые заметил, как сгорбились его плечи. Годы давали о себе знать. Сита устал, эти беспокойные дни ослабили его здоровье, и так подточенное годами не менее, чем перенесенными битвами. И все-таки именно возраст и опыт сделали необходимым участие Руфуса Ситы в этой миссии. Он пользовался уважением и доверием товарищей, к его голосу прислушивались, его мнение уважали. И будучи одним из них, в случае необходимости он мог сказать им то, чего не мог Гален.

Гален отогнал бесполезные мысли. Его будущее и будущее его людей определялось силами, которые от него не зависели. Их судьбу определяли боги. Он тоже устал. Посмотрев в ночное небо, закрыл глаза и под негромкое похрапывание стал ждать наступления сна, который успокоит боль н освежит мозг.

***

Она нежно пригладила прядь прямых светлых волос, которая вечно падала ему на лоб. Завершая обычный ритуал, она укутала мехом его худые плечи и, наклонившись, поцеловала в щеку:

- Ты должен постараться уснуть.

Но в ярких глазах, смотрящих на нее, не было ни малейшего намека на сон. Слишком многое случилось сегодня, чтобы мальчик был спокоен. Именно из-за его возбужденного состояния Мирддин приказал ему ночевать здесь. Друид знал, как знала и она, что родная мать не могла ни утешить, ни приласкать мальчика.

Почти отвечая ее мыслям, Дафидд сказал:

- С ним будет все в порядке, правда, Рика?

- Конечно, - тихо уверила она. - Ты же знаешь, какой он сильный.

- И храбрый тоже?

Нежно улыбнувшись, она покорно повторила, сопровождая слова успокаивающим кивком:

- И храбрый тоже.

- Мирддин сказал, что завтра мне можно будет увидеть его.

- Так ты и сделаешь. А сейчас тебе нужно уснуть, Дафидд.

Она еще раз пригладила непокорную прядь волос и начала медленно и ритмично поглаживать его лоб, зная, что обычно это убаюкивало мальчика. Сегодня, однако, глаза его никак не закрывались. Его возбужденный взгляд не отрывался от нее. Внезапно он спросил:

- Рика.., почему Балор и другие думают, что ты желала того, что с тобой случилось?

На мгновение у нее перехватило дыхание. Оцепенев, она смотрела на вопрошающее лицо мальчика, понимая, что он что-то подслушал.

- Почему ты решил, что они так думают? - спросила она, стараясь говорить спокойно.

- Они так говорили Галену. Балор даже говорил ему, что тебе это понравилось. Он сказал, что ты... - Голос задрожал, глаза наполнились слезами от замешательства и смущения. - Но ты ведь н.., н.., не.., правда, нет?

Шепот молил об ответе, и эта мольба отозвалась в ней.

- Нет, Дафидд. Нет. Я не хотела, чтобы это случилось.

Она потянулась, заставила сесть и заключила его в объятия.

- Ты слишком мал, чтобы это понять, - беспомощно лепетала она, поглаживая его по спине и пытаясь успокоить.

- Но я хочу понять! - Он сердито поднял голову. Их взгляды встретились. Пожалуйста, Рика.

Как могла она объяснить ребенку слухи, ходившие среди соплеменников, объяснить, что предпочла бы умереть, чем остаться в живых после насилия?

- Балор и другие думают так, потому что я осталась в живых. Они думают, что я недостаточно сопротивлялась, чтобы помешать солдатам.., обидеть меня. Видишь ли, иногда лучше умереть, чем потерять честь, а то, что сделали эти люди...

- Я знаю. - Он откинулся и смотрел на нее недетскими глазами. - Я знаю, что они сделали, - повторил он. - Он делает это моей матери. Иногда ночью я слышу, как она кричит. И если огонь не погас, я могу видеть. - В голосе была не просто ненависть к отчиму. В нем слышалась обида ребенка, который не может простить матери ее измену. - Ей нравится, когда он делает это. Даже когда он делает ей больно, она просит его не останавливаться. - Он отвернулся и быстро замигал, стараясь остановить слезы.

- Дафидд... - Рика протянула руку и, положив ладонь ему на щеку, заставила взглянуть на себя. - Так и должно быть между мужем и женой. Когда ты повзрослеешь, ты поймешь это. Твоя мать не делает ничего плохого. Свадебная клятва дает мужчине право на это, и поэтому женщина не считается обесчещенной, когда он берет ее. То, что случилось со мной, - совсем другое. Они не имели права. Они взяли от меня то, что я не отдавала. Но те, кто там не был, никогда не поверят этому.

Шрамы еще не затянулись, старая боль вернулась, и Рика сделала глубокий вздох, стараясь успокоить ее.

- Слухи, подобные тем, которые ты слышал, никогда не прекратятся.

- Но это не правда!

- Это не имеет значения. Балор и другие будут верить в то, во что им хочется верить.

- Я верю тебе. - Он взял ее за руку. К горлу подступили слезы. Доверие невинного ребенка бальзамом пролилось на кровоточащую рану. Но сейчас она должна успокоить его боль, а не наоборот.

- Я знаю, что ты мне веришь. - Она покрепче обняла его за плечи. - Но я хочу, чтобы ты верил всему, что я тебе говорю. И о твоей матери тоже.

И снова он отвернулся, избегая ее взгляда.

- Дафидд, посмотри на меня, - ласково потребовала она. Когда он подчинился, она продолжила:

- В том, что ты видел между твоей матерью и ее мужем, нет ничего плохого. Это нормально. От этого получаются дети, так семя мужчины попадает в женщину. Как мы сегодня высевали семена в землю, чтобы их взрастила богиня, так отец высевает семя в чрево матери. Только из этого семени вырастает ребенок.

- Всегда?

- Нет, но иногда... - Светлая головка склонилась в задумчивости. Рика попыталась понять, о чем он задумался. Имея дело с Дафиддом, угадать было трудно. Временами он воспринимал все совсем по-детски, но иногда его интуитивные догадки пугали.

Он неожиданно взглянул на нее и указал на живот.

- А твой ребенок посеян римлянином? Она судорожно сглотнула, но не стала отрицать правду.

- Да, Дафидд, - прошептала она, отпуская его плечи.

Он кивнул, почти удовлетворенный, как бы разгадав наконец мучившую его загадку.

- Значит, поэтому Гален защищал тебя? Умозаключение, высказанное уверенным тоном, застало ее врасплох, и сначала она не нашлась, что ответить. Пока она старалась не думать о последних словах Галена. Теперь же Дафидд вынуждает ее открыть глаза на причину поступков и слов Галена, - Что ты имеешь в виду? наконец спросила она дрожащим голосом.

- Он - римлянин, и ребенок тоже - римлянин. - Дафидд в замешательстве взглянул на нее. - Понимаешь, Рика? Он как будто отец этого ребенка.

- Он не отец! - отрезала она. Охваченная неожиданными и непонятными чувствами, Рика не смогла быть снисходительной к глупому выводу ребенка.

- Я сказал, как будто отец. - Дафидд закусил нижнюю губу. Все же, несмотря на обиду, он не отступал. - Поэтому он и ударил Балора, и был высечен.

- Нет! - слишком многое в словах Дафидд а могло оказаться правдой, которую она просто не могла принять. Между нею и римлянином не может быть ничего общего! Ребенок, зачатый римлянином, вовсе не дает ему права вмешиваться и чувствовать ответственность. Ей не нужна его защита, она не хотела ее!

Терзаемая своей мукой, она не смогла смягчиться.