Дядя самых честных правил 5 - Александр Горбов

хотят выгнать.

— Против собственного отца…

— С которым вы уже дрались, чуть не разрушив родовое гнездо.

— Вы и это знаете? Шпионите за моим родом?

Я пожал плечами.

— Хочу защитить свою семью, всего лишь. Мне нет дела до рода Голицыных, я бы с удовольствием разошёлся миром, даже забыв про деньги, которые ваш отец мне должен за лошадей. Но он желает моей смерти, и я не могу ему позволить довести дело до конца.

— Ха! — Голицын указал на меня пальцем. — Я знаю, кто ты! Это твоих лошадей князь подарил и решил не платить. Точно, слышал, слышал. Как там тебя, забыл. Турусов?

— Урусов, полковник в отставке.

Михаил поморщился, будто вспомнил что-то.

— Урусов. Урусов, — он прищурился. — Урусов. Деланный пушкарь. Кунерсдорфский мясник. Ты, правильно?

— Я.

Мы снова встретились взглядами. Порывисто встав, Михаил наклонился через стол и хлопнул меня по плечу.

— Молодец! Если бы не ты, размазали бы пруссаки мой полк. Давай выпьем за это дело!

Киж только того и ждал. Снова налил, и ещё, и ещё раз. Потом выскочил на пару минут из комнаты, и через некоторое время слуга принёс закуску. А мы с Михаилом продолжали обсуждать армейские дела, обнаружили общих знакомых и нашли точки соприкосновения. Где-то через час я попытался вернуться к главной теме своего визита.

— Ты и правда не родной князю?

Михаил тяжело посмотрел на меня и качнул головой:

— Ерунда. Не видишь, как я похож на него?

— А что же вы не поделили?

Поджав губы, он несколько секунд буравил меня взглядом и наконец ответил:

— Я спросил его, по чьему приказу наш опричный подьячий задушил мою мать.

Глава 18

Княжна

Разговор вышел сложный. Я не стал выспрашивать у Михаила подробности его дел с отцом. От первого же вопроса он скривился так, словно я пальцами тыкал в открытую рану, пришлось уводить разговор в сторону. В результате мы сумели договориться о совместных действиях против князя.

— Ты его не потянешь, — усмехнулся Михаил, — даже если он один будет. У нашей семьи есть особые боевые заклятья, а ты ещё слишком молодой. Чисто на силе не сможешь отбиться.

— У меня выбора нет, знаешь ли.

— Вымани его, — Михаил посмотрел мне в глаза без тени усмешки, — найди способ выманить подальше от подворья. Договорись о встрече, не знаю как, придумай. И позови меня.

— Думаешь, вдвоём…

— Я сам с ним разберусь. Считай, просто постоишь в сторонке, а я решу наши «разногласия».

— Договорились.

Я протянул ему руку, и он крепко пожал мою ладонь. Буду честным — я не рассчитывал, что он сможет побороть князя. Пусть Михаил знает семейные секреты, но его Талант был гораздо скромнее отцовского. Но если я подстрахую блудного сына, то шанс у него появится. Впрочем, заранее предупреждать об этом я не стал. Сначала надо найти способ вытащить князя из раковины, да ещё и без толпы опричников.

— А что ты, — Михаил повернулся к Кижу, — малахольный такой? Кто наливать будет? Тянешь, будто не живой совсем.

Киж расхохотался неожиданному каламбуру и взялся за бутылку.

В результате, мы послали за второй, потом за третьей и ночевать остались у Михаила.

* * *

Поздним утром мы вернулись на квартиру к Илье Ильичу. Гордецов уже убежал по делам, а вот хозяин был на месте и нёс вахту на диване.

— Ох, нехорошо мне, судари. Даже и сказать не могу, как нехорошо.

— Что с вами, Илья Ильич?

Он высунулся из-под одеяла и жалобным голосом сказал:

— Представляете, проснулся рано утром и никак уснуть не могу. Кручусь, как медведь в берлоге, и ни в одном глазу. Будто в теле какая-то пружина особая. Так и толкает, так и толкает! Боюсь, как бы не заболел. Надобно доктора вызвать, пока не поздно.

— Будет вам, Илья Ильич. Коли не спится, так встаньте, позавтракайте. Поверьте: сразу легче станет.

Хозяин дивана не собирался сдаваться так легко. Я слышал из комнаты, как он ещё минут двадцать ворочался, что-то бубнил и то и дело звал Захара. Старый слуга, впрочем, не спешил бежать на каждый зов, приходя, лишь когда крики становились совсем горестными.

В конце концов Илья Ильич выполз из-под одеяла, оделся и велел подавать завтрак. Нас с Кижом тоже пригласили к столу, где хозяин квартиры мне заявил:

— Константин Платонович, а ведь вы были правы. После прогулки я себя чувствую гораздо лучше. Суставы не ноют, эдакая бодрость приятная.

Я спрятал готовый сорваться смешок.

— Всегда к вашим услугам, Илья Ильич.

После завтрака я ушёл к себе досыпать. Но долго ещё слышал, как хозяин квартиры то укладывается на диван, то встаёт и ходит туда-сюда. Несмотря на печальные вздохи, мне не было его жалко — магическое «похмелье» от воздействия волшебной мебели пройдёт быстро, а польза от моего вмешательства несомненная.

* * *

Киж разбудил меня в полдень. Илья Ильич всё так же страдал, кругами бродя возле дивана — привычное лежание не приносило былого удовольствия. А судя по напряженному лицу, его посетили какие-то беспокойные мысли. Мы не остались с ним обедать и двинулись по своим делам.

Извозчик высадил нас возле милого особняка.

— Здесь нас дождись, — бросил Киж вознице.

— Добавить бы надо, барин.

Мертвец посмотрел на извозчика своим фирменным «взглядом покойника», но тот лишь поёжился и повторил.

— Ежели долго ждать, барин, так вперёд заплатить положено.

Киж хмыкнул и полез за кошельком. Пока он договаривался, я разглядывал особняк.

Три этажа и возвышающаяся над ними узкая башенка. Флюгер в виде птицы, красная черепица и замершие у дверей мраморные сфинксы. Звери смотрели на меня с высокомерным безразличием, но внутри фигур чувствовались настороженные охранные заклятья. Судя по фону эфира, в открытом противостоянии с ними не стоило сталкиваться даже мне.

Киж догнал меня, и мы двинулись ко входу. Но как только мертвец поставил ногу на ступеньку крыльца, сфинксы подёрнулись лёгкой дымкой. Воздух вокруг них задрожал, и мрамор будто шевельнулся.

— Константин Платонович, — Киж замер и медленно убрал ногу, — разрешите, я подожду вас здесь. Чувствую, мне лучше не приближаться к этим…

— Охранным големам. Оставайся, только далеко не уходи.

В отличие от мертвеца, я спокойно подошёл к двери и постучал бронзовым молоточком. Ждать почти не пришлось — мне открыл усатый слуга в ливрее и поклонился.

— Ваше благородие, как о вас доложить?

— Урусов Константин Платонович. Тамара Георгиевна должна меня помнить.

— Прошу вас, — он распахнул шире дверь и отступил в сторону.

Проведя меня в гостиную, он ещё раз поклонился и закрыл дверь, оставив меня одного на целых полчаса. Но скучать не пришлось — на комоде стояли клетки с механическим птицами, которых я и принялся разглядывать. Руками не