Канарис. Руководитель военной разведки вермахта. 1935-1945 гг. - Карл Абсхаген

Сторону «черных» на переговорах представлял главным образом Гейдрих. Его грубой целеустремленности Канарис противопоставил все свое искусство опытного дипломата. Гейдрих, как мы знаем, когда-то служил на военном корабле под командованием Канариса и, вынужденный покинуть военно-морской флот при весьма прискорбных для него обстоятельствах, все еще страдал от эмоциональных комплексов. Тем не менее Канарис встретил его с естественной теплотой «старого товарища». В последующих деловых переговорах он применил тактику постепенных уступок второстепенных позиций и упорной защиты существенных пунктов. Имея поручение договориться с гестапо, Канарис добивался согласованных решений, однако старался формулировать отдельные условия несколько обтекаемо, чтобы иметь возможность при необходимости интерпретировать их в свою пользу.

В конце концов Канарис и Гейдрих пришли к единому мнению относительно разграничения функций, закрепленных в десяти пунктах (впоследствии названных «десятью заповедями»). В итоге за абвером сохранялась работа в области военной разведки за рубежом, а также значительная часть контрразведывательных операций. В исключительной компетенции гестапо оставались все следственные действия, предписываемые уголовно-процессуальным кодексом. Достигнутые договоренности не сгладили противоречия между соперничавшими ведомствами. Да это было и невозможно хотя бы потому, что из-за трудностей объективного характера в «десяти заповедях» не было точно определено само содержание понятия «контрразведывательные операции». Масла в огонь подливало и взаимное недоверие, существовавшее между вермахтом и вооруженными формированиями СС, подчинявшимися Гиммлеру. Но и без этого недоверия хватало поводов для распрей. В своем рвении следить за всем и каждым мало-мальски подозрительным в политическом отношении гестапо часто вторгалось в сферу «контрразведывательных операций» абвера.

Канарис и Гейдрих условились ограничить агентурную деятельность абвера за рубежом только получением сведений военного характера, собирать политическую информацию уже не дозволялось. Надо сказать, что вопрос сбора политической информации за границей стал еще при Патциге, предшественнике Канариса, предметом крупных разногласий, причем не только между абвером и СД, но и с целым рядом других важных учреждений. Наряду с министерством иностранных дел и СС, на ведущую роль в сфере внешней политической разведки претендовали также основанный Германом Герингом так называемый «Научно-исследовательский институт»[4], который, помимо прочего, успешно перехватывал и расшифровывал дипломатическую почту иностранных государств, Внешнеполитическое управление Розенберга и Зарубежная организация НСДАП. Еще капитан 1-го ранга Патциг пытался образовать вместе с министерством иностранных дел единый фронт против различных организаций партийного толка. Его предложение о заключении джентльменского соглашения по данному вопросу натолкнулось на сопротивление статс-секретаря фон Бюлова, который, по-видимому, не смог преодолеть с давних пор существовавшее в дипломатическом ведомстве недоверие к военным и который, кроме того, рассчитывал заполучить эту функцию для своего министерства. Как и следовало ожидать, устоять против партийных организаций Бюлов не смог и официальные полномочия по сбору политической информации за границей оказались у службы безопасности (СД). Канариса это формальное ограничение не очень-то огорчило. Ведь различие между сведениями военного и политического характера – вещь довольно условная. Порой очень трудно отделить информацию военную от чисто политической. Канарис был уверен, что, проявляя необходимую осторожность и мастерство, он сможет действовать в этом пограничном информационном поле достаточно свободно, чтобы не только самому быть хорошо осведомленным в вопросах международной политики, но и своевременно снабжать свое начальство достоверными данными о важных политических событиях в иностранных государствах. Не в последнюю очередь именно это являлось целью частых поездок Канариса за рубеж, где он лично встречался со своими многочисленными знакомыми, представителями в самых широких информированных и влиятельных кругах различных стран. Как свидетельствуют факты, его пророчества очень часто подтверждались последующими реальными событиями. Поэтому, что касается политической ситуации на международной арене, шеф немецкого абвера был в Германии самым осведомленным человеком.

Этому способствовало и умение Канариса устанавливать дружественные связи с авторитетными и компетентными чиновниками министерства иностранных дел, придерживавшимися тех же взглядов на гитлеровский режим. На основе взаимного доверия, существовавшего, например, между Канарисом и начальником политического отдела и позднее статс-секретарем министерства иностранных дел фон Вайцзеккером, сложились хорошие отношения, какие редко где-либо возникают между шпионской и дипломатической организациями. Ведь наличие между этими двумя инстанциями взаимной подозрительности и натянутых отношений считается повсюду вполне нормальным явлением. Дипломатов обычно приводят в ужас международные осложнения, а разведывательные органы всех государств мира не могут обойтись без скандалов, порой довольно неприятных, ибо им приходится использовать методы, не предусмотренные писаными или неписаными правилами международной дипломатии. Разумеется, время от времени между абвером и внешнеполитическим ведомством тоже возникали трения, однако, благодаря взаимному доверию Канариса и Вайцзеккера, они никогда не были продолжительными и злонамеренными[5].

Абвер никогда не занимался политическим сыском внутри страны, тем не менее Канарис, как правило, был неплохо осведомлен обо всем, что происходило в правящей нацистской партии, о напряженных отношениях между представителями партийно-правительственной верхушки, каждый из которых лез из кожи вон, лишь бы заручиться благосклонностью и расположением фюрера. Еще в мирное время и в начальный период войны Канарис стал получать обширный материал о злодеяниях нацистского режима, планируемых или уже совершаемых, о которых информировал немецкое военное руководство. К сожалению, чаще всего оно никак на это не реагировало. Снабжал Канариса соответствующим материалом главным образом полковник (впоследствии генерал) Остер, получавший обширную информацию тайно от своих многочисленных сторонников среди «коричневых» и «черных», в том числе от начальника берлинской полиции графа Хельдорфа и начальника германской криминальной полиции Небе[6]. Правда, не стоит и переоценивать значение этих контактов, поддерживаемых с опасностью для жизни всех участников. И уже никак нельзя согласиться с послом фон Хасселем, который, ссылаясь на посланника фон Хентига, записал 16 декабря 1938 г. в своем дневнике, что «вся партия находится под постоянным наблюдением абвера Канариса». Конечно, информационные возможности и сфера практической деятельности абвера были не безграничны, но все же при умном и находчивом руководителе они были достаточно широки, хотя, как уже указывалось выше, значительная доля энергии уходила на пресечение явных и замаскированных экспансионистских устремлений РСХА. Благоприятно на деятельности организации Канариса сказывалось то обстоятельство, что ей, в сравнении с другими государственными институтами Третьего рейха, заметно меньше докучало гестапо. У абвера, например, была своя паспортная служба, выдававшая заграничные паспорта и проставлявшая требуемые визы; самостоятельно и довольно вольготно служба решала вопросы, связанные с доказательством арийского происхождения своих сотрудников. Среди офицеров абвера и особенно среди его агентов было немало тех, кто не вполне соответствовали положениям Нюрнбергских законов о гражданстве и расе.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});