Владыка времени - Екатерина Неволина

– И какие? – Глеб поднял на нее взгляд. Светлана улыбалась.

– Я думаю, ты – Харон, – вдруг сказала она.

Вечером Глеб пошел в спортзал и до изнеможения тренировался с Северином.

После тренировки он упал на кровать совершенно без сил, думая, что мгновенно уснет. Но в окно заглядывала предательница-луна, наполняя сердце непонятной тревогой. Глеб сжимал зубы и отворачивался к стене. Это не помогало. Он словно затылком чувствовал на себе внимательный взгляд.

«Я расслаблен… Я считаю до десяти и погружаюсь в глубокий сон», – напрасно повторял он себе, потому что мысли вновь возвращались на привычный круг, а в груди болезненно саднило.

В конце концов Глебу все-таки удалось уснуть.

Он опять был в том же подземелье, что уже снилось ему. Вокруг – лишь темнота и холод, привыкнуть к которому невозможно. Время остановилось. Глеб идет, словно в воде, с трудом раздвигая телом непослушный тяжелый воздух. Шаг, другой, третий… Ничего не меняется. Все те же сырые стены, низкий округлый потолок и застарелый запах, казалось, оседающий в легких. Глеб шел и шел. Он боялся оглянуться, почему-то точно зная, что за спиной ничего нет – кроме пустоты, как будто мир позади него тут же стирали огромным ластиком. Дороги назад не было – нужно идти только вперед… Но что там впереди и есть ли там вообще что-то? Возможно, пройдут годы… десятки лет… столетия… а он так и будет бродить здесь вне времени и вне пространства, один во всей вселенной.

Он шел и шел, все яснее осознавая: в месте, куда он попал, нет выхода и входа. Это гиблое место. От отчаяния Глеб бросился бежать. Он бежал, как в замедленной съемке, и опять ничего не менялось.

«Я погиб», – понял Глеб, захлебнувшись безнадежностью.

И в этот момент под ногой что-то слабо хрустнуло. Парень вздрогнул.

– Глупец, – послышался вдруг слабый голос.

На полу зашевелились, что-то негромко застучало, и перед Глебом, покачиваясь, встал полурассыпавшийся скелет. Череп с перекосившейся челюстью уставился на человека провалами глаз. Левая рука скелета была раздроблена, и Глеб с ужасом догадался, что это он наступил на старые кости.

– Глупец, – повторил ужасный житель подземелья, – знай, что ты нарушил запрет, придя сюда. Ты был предупрежден, но ослушался, и теперь тебя ждет смерть. Ты погибнешь, как и многие до тебя, и на земле забудут твое имя. А ты останешься здесь, со мной. Навсегда. Во тьме, где никогда не сверкнет луч надежды. Ты обречен!

– Ты лжешь! – крикнул Глеб и, с трудом подняв руку, преодолевая сопротивление вязкого воздуха, ударил незваного пророка по белеющему во тьме черепу.

Скелет захихикал и рассыпался, упав под ноги мешаниной разнокалиберных костей. А Глеб от боли в руке застонал и проснулся.

Костяшки пальцев оказались сбиты, как будто Глеб и вправду нанес удар.

– Наверное, стукнулся о кровать, – пробормотал парень, с удивлением разглядывая руку в свете ночника.

Все это казалось весьма странным. Оживший труп говорил что-то о предупреждении… Неужели за всеми этими снами что-то стоит?.. Но знать бы, что именно. Подсознание определенно предупреждало об опасности.

«Когда будем спускаться под землю, надо взять с собой оружие», – решил Глеб. И все-таки либо он сходит с ума, либо и вправду существуют силы, превышающие человеческое разумение. Он еще раз прокрутил в голове сегодняшний разговор со Светланой. «Ты – Харон», – сказала она. «Что это значит?» – спросил тогда Глеб. «Разве ты не знаешь миф о Хароне?..» Конечно же, Глеб знал, что в древнегреческой мифологии Харон – перевозчик умерших через реку Стикс до врат царства смерти Аида. Но это знание не делало слова Светланы понятнее, напротив, еще более запутывало. «Ты тоже перевозчик – через реку времени. При тебе открываются ворота», – объяснила она.

И вот теперь Глеб лежал, вглядываясь в темноту. Неужели он действительно способен на это. Но тогда все приобретает иную окраску, и сегодняшний сон – не простое предупреждение, а нечто большее…

* * *

– Глеб! Ты что, спишь?!

В дверь заколотили.

Он вздрогнул и рывком поднялся на кровати. Часы показывали девятый час. Ничего себе! Глеб проспал. Чуть ли не впервые в жизни.

– Ау? – кричала из-за двери Динка, колотя в нее маленьким, но решительным кулачком.

– Да, уже встал.

Глеб натянул джинсы и рывком распахнул дверь.

– Ой, какой ты смешной! Как плюшевый медвежонок! – обрадовалась Динка, разглядывая его. – И такой лохматый!

Глеб машинально провел рукой по волосам, пытаясь хоть немного их пригладить. И действительно не слишком презентабельный вид. Но и немудрено после такой-то ночки.

– А ты уже бодра и весела? – подозрительно спросил он Динку, не отличавшуюся до сей поры чертами жаворонка.

– Так есть повод! – девочка широко улыбнулась, протягивая Глебу электронный девайс. – Посмотри, что нам прислали!

Глеб присмотрелся к полученной схеме. Голова была тяжелой, так что ему приходилось прилагать усилия.

– Да, вижу, – наконец, протянул он. – И здесь ходы есть. Целая система… А вон там что за пятно? Сканирование не удалось?

Динка сияла, точно только что совершила открытие, тянущее, по меньшей мере, на Нобелевскую премию.

– А это слепое пятно! – торжественно заявила она.

– Что? – переспросил Глеб, опираясь о дверную притолоку.

– Слепое пятно! – повторила девочка. – Область, которую невозможно просканировать!

Глеб снова вгляделся в экран.

– А может, у тебя оборудование глюкануло? – скептически предположил он. – Мало ли что бывает…

И вправду, мало ли что… по подземным туннелям рыскают странные существа с глазами-плошками и острыми мелкими зубами акул-мутантов… в снах к нему приходят то сибирский шаман, то Малюта Скуратов, то говорящие скелеты… И чем дальше – тем больше, тем подозрительнее.

Динка сразу, без всякого перехода, обиделась и надулась.

– Не хочешь – не верь, – пробормотала она, отворачиваясь.

– Дин, – Глеб поймал уходящую девочку за плечо. – Не сердись. Это действительно необычно. Но давай еще раз проверим, чтобы не делать скоропалительных выводов. Хорошо?

Она кивнула.

День прошел очень насыщенно. Они опять ездили на набережную, чтобы повторно просканировать земную поверхность, а когда вернулись, Глеб засел за книги, заодно восстановив в памяти то, что он знал о Григории Лукьяновиче Скуратове-Бельском, оставшемся в народной памяти под хлестким именем Малюта, в котором так и слышался отзвук слова «люто».

Скуратов был личностью неоднозначной. Выходец из мелких провинциальных дворян, он вначале долго продвигался по службе. Удача резко пошла вверх, когда Григорий Лукьянович в лето тысяча пятьсот шестьдесят девятого года возглавил сыскное опричное ведомство. Служил он царю верно и не жалел ни себя, ни своих подчиненных, ни богатых московских бояр. Когда ему пришел навет, будто новгородский архиепископ Пимен и бояре желают «Новгород и Псков отдати литовскому королю, а царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси злым умышлением извести», возглавил карательную экспедицию и залил весь город кровью. Затем он стал палачом и, возможно, инициатором гибели взрастившей его опричнины. Однако при всей своей собачьей преданности Скуратов успевал позаботиться и о себе. Та самая Марфа Собакина, с которой царя венчали в Александровской слободе, приходилась Григорию Лукьяновичу родственницей, а собственных троих дочерей Малюта устроил лучше некуда: старшей достался двоюродный брат царя князь Глинский, средней – боярин Борис Годунов, будущий царь, младшей – князь Дмитрий Шуйский, брат еще одного будущего царя Василия Шуйского. Вовсе неплохо для мелкопоместного захолустного дворянина.

Погиб Скуратов не в изгнании и не на плахе, как многие сотоварищи, с которыми он начинал свою деятельность в опричнине, а в строю при штурме одной из крепостей во время Ливонской войны. И воздал царь ему все почести, более чем своему брату Юрию или жене Марфе, и велел поминать в церквях.

Кроме того, многие предания приписывают Малюте редкую дерзость в отношении к царю. Видно, что тот был у Ивана Грозного на особом положении.

Задумавшись, Глеб тихо перебирал истертые страницы.

– Как ты думаешь, Малюта знал тайну Библиотеки? – вдруг спросила Александра, поднимая голову от своей книги.

Вопрос настолько совпал с собственными размышлениями Глеба, что он вздрогнул.

– Похоже на то, – пробормотал он. – Но кто уж теперь разберет. Подождем повторных результатов сканирования… Пока что все сходится, но ведь и в Александрове сходилось.

– Да, – Саша тихо вздохнула, – а еще, признаться, меня не оставляет мысль про детей ночи, о которых упоминает записка. В прошлый раз мы, похоже, подверглись серьезной опасности.